Питер Свенсон - Все ее страхи

Генри сложил камеру и положил в свой рюкзак. Они зарыли тело Клер, выровняв слой земли и прикрыв слоем мокрых листьев. Все выглядело нетронутым, как будто здесь никого никогда не было. Стало легче, когда тело скрылось под землей, все следы Клер исчезли.

— Как будто никого никогда не было, — сказал Генри, эхом повторяя мысли Корбина. — Пойдем.

Они гуськом шагали по тропе, каждый тащил свои вещи. Пока они обсуждали, что делать дальше, Корбину стало немного лучше. Дождь почти прекратился, облачное небо прояснилось. У входа на кладбище, перед тем как разойтись, они на мгновенье остановились.

— Никаких контактов, — приказал Генри. — Только в случае крайней необходимости.

— Добро, — согласился Корбин.

Генри улыбнулся.

— Не могу поверить, что мы сделали это, чувак, — произнес он, и на его лице отразилась настоящая радость, словно они выиграли большой кубок. Корбин улыбнулся в ответ, желая показать Генри, что испытывает те же чувства.

Оказавшись наедине с собой — лавируя между пешеходами, которые возвращались домой после работы или направлялись на раннее свидание, — Корбин осознал чудовищность своего поступка, внутри начала нарастать паника. Клер мертва. Сегодня утром она была жива, весело шагала по жизни, а теперь похоронена в земле. Корбин остановился, и сзади на него налетел мужчина с открытым зонтом.

— Извините, — промямлил Корбин, ныряя в переулок.

Он согнулся пополам, упершись руками о колени. Его тошнило, сердце бешено колотилось в груди. Он сделал глубокий вдох, пытаясь наполнить легкие загазованным городским воздухом.

Минуту спустя ему стало лучше. Он начал вспоминать, как Клер его обидела, пытаясь таким образом вызвать в себе ярость и заглушить чувство вины. Это начало работать, особенно когда в памяти всплыл ее взгляд на кладбище, полный жалости, словно он был настоящим мудаком. Всю дорогу до самого дома он продолжал думать об этом. Очень хотелось в душ.

Через два дня он впервые услышал о Клер.

— Ты же знаешь Клер Бреннан, да? — спросила одна сокурсница из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе.

— Ага. Знаю. А что?

— Я слышала, что она пропала.

— Серьезно? — Корбин приходил в ужас от мысли, что ему будут задавать вопросы о Клер. Но сейчас это произошло, и он чувствовал себя нормально. Голос звучал естественно.

— Да. Она не появлялась в «Ягнятах». Кто-то ходил к ней на квартиру, и ее там не оказалось.

— Может, она раньше уехала домой?

Корбин приготовился к визиту полиции, но к нему никто так и не явился. Через несколько дней он летел первым классом домой, заливаясь пивом и чувствуя, как мышцы груди и живота наконец-то расслабились. Он даже не осознавал, насколько был напряжен эти последние несколько дней в Лондоне. Он почти не спал, а если и засыпал, то сон был таким поверхностным, что сновидения и воспоминания переплелись. Он просыпался в холодном поту, с чувством вины, с затуманенной головой и приходил в оцепенение от того, что случилось на кладбище. Это реальность или фантазия? Когда он осознавал, что все произошло наяву, его охватывал ужас — страшнее самых жутких кошмаров. В самолете, покидая Англию, он почувствовал крайнее облегчение. Свободен ли он теперь? Сошло ли им все это с рук? В конце концов, конечно же, тело должны будут найти и потом, вероятно, начнут расследовать убийство. Придут ли за ним? Или за Генри? Все зависит от того, что Клер рассказывала друзьям о своей жизни, чем делилась, вела ли дневник. Корбин и Клер обменивались письмами по электронной почте, но всего лишь несколько раз, и в них не было ничего личного. Большинство свиданий оговаривались с глазу на глаз в пабе. Вполне вероятно, что никто не знал ее интимных подробностей. Очевидно, у нее была тайная жизнь и она скрывала своих парней друг от друга. Возможно, она имела и других любовников. Может, она вообще никому не рассказывала о своей жизни.

По возвращении в Бостон Корбин остановился на неделю у своего отца на Бикон-Хилл. Приехала мать и забрала его на обед. Он так давно ее не видел, и было понятно, что она хорошо поработала над своим лицом. Губы стали полнее, со лба исчезли морщины. Она, как всегда, спросила об отце. Он отказался рассказывать что-либо, за исключением того, что, по его мнению, отец счастлив. Это полностью противоречило тому, что она надеялась услышать.

Он переехал в Нью-Йорк и пошел на стажировку в «Браяр-Крэйн». Спалось уже лучше, видения с кладбища в Лондоне понемногу отступали. Он продолжал высматривать Генри Вуда, зная, что тот тоже проходит стажировку в Нью-Йорке. Они договорились не иметь в дальнейшем каких-либо контактов между собой. Вообще-то, они условились отвечать на вопросы полиции, что едва знают друг друга, что всего раз или два поболтали в пабе. Корбин намерен был узнать, допрашивала ли полиция Генри. Хотя полагал, что вряд ли. Если у копов не хватило сведений, чтобы допросить Корбина, то маловероятно, что они приходили к Генри.

Впрочем, дело было не только в желании разузнать, имел ли место допрос. Корбин чрезвычайно хотел увидеть Генри снова и сам не знал наверняка зачем. В некоторой степени ему было интересно, как повлиял на Генри тот факт, что он принимал участие в таком страшном и сокровенном деле. Преследовал ли его образ безжизненного тела Клер? Спал ли он? Сожалеет ли о том, что они сделали?

В съемном жилье Корбина в Манхэттене был интернет, но он никогда не искал публикаций о Клер, решив, что это может послужить компроматом. Зато он каждый день ходил в газетный киоск недалеко от своей квартиры, в котором продавались иностранные газеты, покупал «Таймс» и пробегал глазами заголовки в поисках какой-либо информации о Клер. Пятнадцатого июня ее тело обнаружил ирландский волкодав, которого выгуливали на кладбище. Это было важное известие. К заметке прилагалось фото Клер — румянощекой и красивой, — а также снимок родителей Клер, прибывших в Лондон на опознание тела. Не упоминалось ни о подозреваемых, ни о ее свиданиях с американским студентом. Прочитав заметку, он, как всегда, выбросил «Таймс» в мусорный бак.

В начале июля, выпивая со своими сотрудниками в ресторане «Уголок Джимми», Корбин заметил Генри, сидящего в кабинке с женщиной в форменной одежде, которая была старше его. Он был коротко пострижен, одет в светло-серый костюм с несколько ослабленным темно-бордовым галстуком. Корбин разговаривал с практикантом Барри, но увидев Генри, остановился на полуслове.

— Все в порядке? — удивился Барри, бросив взгляд в ту сторону, куда смотрел Корбин.

— Да-да. Показалось, что увидел знакомого. Так о чем я говорил?

К концу разговора Корбин не отводил взгляда от Генри, не зная, что делать. Притвориться, что они не знают друг друга? Когда коллеги решили пойти в другой бар, Корбин остался. Он все еще не был уверен, стоит ли подходить к Генри. Но узнать, как у того дела, все-таки хотелось. Он прикончил коктейль и заказал другой. Сделал глоток и вдруг почувствовал, как кто-то похлопал его рукой по плечу.