Лариса Капелле - Волшебная мелодия Орфея

— Ты ничего не почувствуешь, — спокойно продолжил он. — Ты продвинулась слишком далеко, дорогая Анастасия, только, к сожалению, не в том направлении.

Мозг Насти работал четко, и она, сама удивившись собственному хладнокровию, заявила:

— Ты уверен, что я продвинулась не в том направлении?

— Уверен, только скажи, когда я проговорился? Так, из научного интереса.

— Тогда из научного же интереса попробуй догадаться, мне от всего этого какая выгода?

— Я тоже могу удовлетворить твое любопытство.

— Учитывая то, что мне предстоит, думаешь, у меня есть желание любопытствовать? — возмутилась Настя. — Хотя, подожди, а что ты собирался делать с изобретением Эдуарда, если бы он согласился тебе его передать?

— Мне нужны были таблички, — упрямо повторил он.

— Таблички? Каменные?

— Что, кроме камня, может выстоять тысячелетия!

— Тысячелетия! — эхом повторила Настя, все постепенно становилось на свои места. — Каменные таблички с волшебной музыкой Орфея, так, значит, именно этим владел Эдуард? Откуда они у него?

— Понятия не имею.

— Подожди…

— У нас нет времени на объяснения.

От его ровного тона ей стало окончательно не по себе. Грек был равнодушен. Ее судьба в его голове была окончательно решена, и никакой надежды не было. По спине заструился холодный пот. Она лихорадочно просчитывала в уме варианты.

— Я нисколько не жалею, что убил де Вельтэна, — продолжал Коста, — я ведь пытался объяснить важность этого открытия для нас. Таблички должны были передать Великой лавре! Волшебная мелодия Древней Эллады должна была вернуться в Грецию! Никто не знает, почему в последний момент коптский епископ передумал. И мои собратья много веков назад и не догадывались, какое направление было выбрано для табличек. Мы безуспешно их искали в течение многих столетий! Но все тщетно! И вдруг появляется этот самонадеянный болван с копиями нот, которые мы считали утерянными!

— И ты уговорил настоятеля отправить тебя во Францию, якобы в целях изучения связей православных и католических монастырей. Именно так это было представлено префектуре полиции.

— Ты и до префектуры добралась! — удивился Коста.

— Добралась, а еще один вопрос: это ты подстроил встречу Вельтэна с Никой?

— Что это изменит? — пожал плечами Коста. — Хотя приговоренные к смерти имеют право на последнее желание! Если хочешь знать правду, пусть так и будет. Да, я организовал встречу Эда с Никой. А через нее стал своим человеком, Эдуард даже со мной делился.

— Он тебя не узнал?

— Нет, он прекрасно меня узнал, и его даже забавляла эта ситуация. Он знал, с какой целью я появился здесь.

— Он тебя недооценил, — констатировала грустно она.

— Как и ты, — пожал плечами Коста, — и ты мне не оставила другого выхода, ты можешь помешать выполнению моей миссии!

— Значит, ты так ничего и не нашел! — с облегчением произнесла Настя.

Его передернуло, глаза сверкнули.

— Замолчи! — Он достал заранее приготовленный шприц с какой-то мутной жидкостью.

— Ты законченный психопат! Ты же монах и не имеешь права преступать закон «не убий»! Чего тогда стоит твоя клятва?

— Тамплиеры, госпитальеры, тевтонские рыцари тоже были монахами!

— Тогда было другое время!

— То есть хочешь сказать, что в наше время убивают меньше? Думаю, что время пришло, прощай, Анастасия. — С этими словами он поднял шприц, прицеливаясь.

Коста был настолько уверен и сосредоточен на своей жертве, что забыл всякую осторожность. По сторонам он не смотрел, а зря. От невысокого дерева бесслышно метнулась тень, и через считаные доли секунды мощный удар припечатал грека к дощатому настилу, а сильная рука вырвала шприц.

— Вколоть, что ли, тебе эту дрянь, гаденыш! — произнес Гарик, одним коленом придерживая лежащего Косту.

— Он нам нужен живым! — напомнила Настя.

Гарик кивнул, для верности врезал еще раз, чтобы жертва не дергалась, и, зачем скрывать, для удовольствия. Потом не торопясь достал тонкий нейлоновый жгут и тщательно скрутил грека по рукам и ногам. Бодлер появился с противоположного направления.

— Полицию вызвал? — спросила его все еще прикованная к перильцам Столетова.

— Вызвал, «отец Браун» на полной скорости сюда несется. Я его подключил, когда этот… — он указал пальцем на побелевшего Косту, — соловьем про свои подвиги разливался!

— А меня вы думаете отцеплять?

— Очень даже неплохо смотришься, — съехидничал Гарик, — блондинка в лапах Кинг-Конга!

— Я не блондинка, да и этот подлец до Кинг-Конга не дотягивает!

— Твоя правда, — согласился Гарик, вытряхивая карманы Косты.

Ключ был найден, Настя отцеплена. Она перевела дыхание и ворчливо произнесла:

— Уф, никогда не думала, что это может продолжаться целую вечность!

— Добро пожаловать на войну, дорогая! — одними глазами усмехнулся Гарик.

— А если бы он в меня воткнул этот проклятый шприц?

— Ну этот вариант мы тоже предусмотрели. Жэбэ, можешь выходить.

Послышался треск веток, и из чащи вышел долговязый, застенчиво улыбающийся мулат лет тридцати пяти. В руках он держал винтовку с оптическим прицелом и небольшой чемоданчик.

— Знакомьтесь, Настя Столетова — Жан-Батист Самохин-Жаке, не удивляйся, у него две фамилии от русской мамы и французского папы. Настя — технический переводчик и по совместительству детектив-любитель, Жан-Батист, а для своих Жэбэ — негласный чемпион мира по стрельбе по движущимся и недвижущимся целям.

— Ну уж ты и загнул, я выше третьего места на европейских не поднимался, и то всего лишь один раз, — поправил Настиного друга Жэбэ, присаживаясь на пень и любовно разбирая и упаковывая свое оружие в чемоданчик, по-русски он говорил с легким акцентом, зато французским владел отлично.

— Ну, не скромничай, в бытность твою снайпером в Легионе, я думаю, ты выше первого в мировых поднялся!

— Об этом лучше не будем, — с внезапно помрачневшим лицом поправил его Жэбэ, в отличие от Гарика воспоминания о Легионе у него, похоже, были не из приятных.

— Извини, дружище. Так вот, Настя, как видишь, ты была в полной безопасности.

— Почти в полной, шприц с эфедрином мы не предусмотрели, — поправила она его.

— Ста процентов никогда не бывает, — согласился Гарик.

— Бывает, при первой попытке я бы его снял, — возразил стрелок.

Раздался звук полицейской сирены. На берег вырулило три автомобиля. Из одного из них выбрался Борель и, прихрамывая, поспешил к мостику. За круглыми линзами его очков глаза полыхали молниями, лысина переливалась на солнце капельками пота, а голос не обещал ничего хорошего:

— Ваши действия могут быть причислены к обструкции следственных действий!

— Я же передала вам в руки настоящего убийцу! — возмутилась опешившая от такой черной неблагодарности Настя.