Марина Серова - Плата за рейтинг

Я ехала в гостиницу, и в голове у меня крутились только мрачные мысли. Нет. Дальше так нельзя. Нужно срочно что-то выяснить. Чтобы не тыкаться как слепой котенок, а работать целенаправленно. А это возможно только в том случае, если я выясню, кто желает смерти Леды.

А если никто не хочет смерти поднимающейся звездочки и все события – только роковые совпадения? Да, в Расловке я едва успела выхватить Леду из-под падающей люстры. Да, я взялась везти ее в Вольск, поэтому ее не было во взорвавшемся автобусе. Стоп! Может, постараться как-то связать эти два события?

Где остановилась Леда, не знает никто, кроме меня и Ильи. Поэтому все события происходят либо во время, либо накануне концертов. О концерте в Расловке никто не знал: афиши висели только… Афиши! Где висели афиши концерта в Вольске? Разумеется, в самом Вольске. И афиши концерта в Расловке висели в самой Расловке. А были ли эти афиши в Тарасове? И если они висели, то где? Это нетрудно узнать у Панина.

А кроме афиш, что может дать мне хоть какую-то зацепку? Проверка всего коллектива Леды? Что я им скажу и с кого начать? С костюмера, едва спасшегося от взрыва в автобусе? Или с самого Панина? Интересно, может ли человек, объявивший о своей свадьбе с Ледой, втайне желать ее гибели?

Черт! Я совсем запуталась. Мне срочно нужна помощь. Но к кому идти? К гадалке? Дай ручку, молодая, золотая, всю правду расскажу? Что было, что будет, что во сне привидится?

Я со злостью крутнула руль и въехала во двор «Астории». Поставив машину неподалеку от ворот, вышла на улицу и зашла в фойе.

– Вы к кому? – спросила администратор.

– Я уже неделю кручусь здесь и меня все еще не запомнили? – с раздражением спросила я. Сколько неудач может перенести человек за один-единственный день?

– Простите, я вас не узнала. Вы в двадцать четвертый номер?

– Да.

– Там очень много народу, вы уж скажите им, чтобы они вели себя потише.

Я посмотрела сквозь администратора, и в моей голове завертелись нехорошие мысли. Что значит «много народу»? Там должны быть только Леда и Илья. Кто еще к ним пришел? Или это они вдвоем веселятся так, что слышно на первом этаже? А может, администратор предупредила на всякий случай?

Я не стала ждать лифт и бегом взлетела на третий этаж. Действительно, из номера Леды доносилось пение. Под гитару. Пели на два голоса. У меня упало сердце. Зачем я предложила Леде позвонить Доре? Леда не выдержала одиночества и пригласила Дору к себе. И вот сейчас они поют как соловьи весной. И вся конспирация насмарку. Потому что если одна женщина знает секрет, то это уже не секрет ни для кого. Теперь о местонахождении Леды будет знать весь коллектив. Нужно срочно менять дислокацию.

С этими мыслями я вошла в номер и закрыла за собой дверь. На меня никто не обратил внимания. Леда стояла ко мне спиной, а Дора сидела у нее на кровати нога на ногу и репетировала на гитаре заключительные аккорды. Илья безмятежно спал.

– Хорошо тут у вас, – сказала я, обводя взглядом комнату, – может, и мне найдется здесь местечко.

Леда резко обернулась. Выражение ее лица быстро изменилось с мечтательно-безмятежного на виновато-испуганное. Дора прокашлялась и встала с кровати. Илья даже не пошевелился.

– Чем вы его напоили, что он так сладко спит?

– Мы не поили его, он сам уснул. – Дора попыталась улыбнуться, но улыбка получилась какая-то вымученная.

Все было ясно как день. Девочки развлекались, пока Илья досматривал десятый сон, а я пришла в самый разгар веселья и испортила всем настроение.

– И давно он спит? – Меня интересовал масштаб его падения.

– Он лег сразу, как только пришел, – сказала Леда и почему-то покраснела. Я поняла, что она лжет: Илья не мог сразу уснуть. Он телохранитель, у него есть чувство ответственности, не говоря уже о том, что в номере посторонний. Что-то здесь не так.

– Давайте так: или вы сознаетесь, чем напоили Илью, или я сейчас же отправляю Дору восвояси. Я не шучу. – Я встала посреди комнаты и скрестила руки на груди. Девочки переглянулись и положили на стол пачку снотворного. Я взяла пачку в руки, прочла название вслух. – Сильное средство. От него он будет спать не меньше шести часов кряду и за руль ему теперь нельзя. Чья идея?

Безобразницы словно в рот воды набрали.

– Почему молчим? – Я решила докопаться до истины, чего бы мне это ни стоило. – Чьи таблетки? Их не продают в аптеке без рецепта. Дора, твои? Я до сих пор не замечала, чтобы Леда пила на ночь какое-то снадобье.

Дора протянула руку к пачке, и я отдала ее ей. Теперь все встало на свои места. Илья пришел добросовестно выполнить свой долг. Потом пришла Дора и принесла с собой снотворное. Девочки пригласили Илью выпить кофе и подсыпали ему в чашку зелье. Благо, эти таблетки почти безвкусные.

– Сколько вы ему подсыпали? – Мне нужно было знать, на какое время качка вывели из строя.

– Две таблетки.

– Две таблетки? Да там же дозировка ноль один! Вы с ума сошли! Он же теперь проспит до завтрашнего утра! – Моему возмущению не было предела. – Так, Дора сейчас собирается и едет к себе. Все равно здесь негде спать. А завтра мы с Ледой переедем в другое место.

– Я никуда без Доры не поеду, – заявила Леда, упрямо сжав губки.

– Здесь я решаю, кто куда и с кем поедет. Я твой телохранитель, ты доверила мне свою жизнь. – Я попыталась вернуть Леду к реальности. – Опасность никуда не исчезла. Она грозит тебе постоянно, если, конечно, ты об этом помнишь.

– Дора не может желать мне зла. – Леда обняла бывшую подругу. Мне это не понравилось, но поделать я ничего не могла.

– Хорошо, едем с Дорой.

Сейчас я подумала об одном месте, о существовании которого москвичи имеют очень смутное представление. Там нас ни один киллер не достанет. Заодно и проверим, насколько дружба Доры ценна для будущей звезды.

Я открыла глаза и долго соображала, почему я лежу на двух сдвинутых креслах. Потом подняла голову, и все встало на свои места. Вчера вечером я сама не смогла оставить Леду одну и предложила Доре заночевать у нас в номере. Конечно, добрая Женя Охотникова уступила гостье свою кровать, чтобы всю ночь мучиться на прокрустовом ложе из двух сдвинутых кресел.

Все тело ныло. Я встала и проделала несколько упражнений на растяжку. Пока я их выполняла, в голову пришла дурацкая мысль. Мне показалось, что я стала меньше ростом. Чтобы убедиться, что это не так, я подошла к зеркалу, но оно отражало меня только до пояса. Да еще от старости на нем появились размытые пятна, что вообще отбивало охоту разглядывать себя.

Плюнув на свои фантазии, я плеснула воды в кофеварку и заварила крепчайший кофе. Надеялась наконец почувствовать себя человеком, но мои надежды оказались тщетными. Нет, это был мой последний благородный поступок. Так я говорила себе всегда, когда моя доброта провоцировала подобные ситуации, но человеколюбие всегда брало верх. Нужно было вчера уложить на кресла Дору. У нее сегодня свободный день, и она могла отоспаться на кровати, когда я уеду. Но нет же! Женя уступила кровать гостье, и та сейчас мирно посапывала под тонким гостиничным одеялом, не ведая о муках моего тела.