Джон Макдональд - Смерть в конце тоннеля

— Присяжные будут вне себя, мистер Криссел.

— Еще бы! Сьюзи красивая девочка… и умная. Если ей придется выступать свидетелем, она расплачется. Не забывайте про гипс на руке. Она еще долго будет ходить в гипсе.

— Мистер Криссел, мы оба заботимся о благе вашей племянницы. Я восхищен вашей… самоотверженностью в защите ее интересов. Мы оба предпочли бы не доводить дело до суда. Послушайте, что я вам предлагаю. Я предлагаю вам сорок тысяч долларов, то есть удваиваю сумму.

— Нет, мистер Андре, — Криссел печально покачал головой, — ни в коем случае. Я бы стыдился подойти к зеркалу, если бы поддержал такое издевательство над бедным ребенком. Принять ваше предложение — значит пренебречь долгом дяди и опекуна.

— Полагаю, если мы ищем согласия, то я должен поднимать сумму, а вы опускать?

— Мне трудно совершать сделки, которые касаются будущего моей племянницы. Я не хочу торговаться. Мое последнее слово — сто двадцать пять тысяч.

Андре откинулся на спинку скамьи и закурил.

— Тогда подавайте в суд, мистер Криссел.

— Конечно, конечно. Но я потребую компенсацию в первоначальном размере.

— Как вам будет угодно.

— А я надеялся, что мы с вами договоримся, мистер Андре. Судебные расходы потребуют денег, которые могли бы достаться Сьюзи.

— У нас собственные юристы.

— Простите мне этот вопрос, мистер Андре, но вы хорошо понимаете, чем вам грозит суд? Вы ведь знаете, что присяжные часто непредсказуемы.

Андре грустно улыбнулся:

— Что ж, доверимся судьбе, ведь это единственное, что нам остается. Но если судебное решение будет не в нашу пользу, мы попросим суд оформить сумму в виде фонда на имя Сьюзи, откуда до своего совершеннолетия она будет получать деньги только на учебу. Остальное — после двадцати одного года. Обычно суд поддерживает такие просьбы, когда речь идет о несовершеннолетних, — дабы оградить родственников от излишних соблазнов.

После недолгого молчания Криссел сказал, глядя вдаль:

— Но я же ее дядя. Я ее опекун. Я хочу ей добра.

— Разумеется. Ей очень понадобятся ваши советы относительно того, как потратить, скажем, сто долларов в неделю, которые будут ей выделяться до совершеннолетия. Это несомненно.

— Но вы бы все-таки предпочли заключить соглашение?

— Разумное.

— Без фонда?

— Что вы, мистер Криссел! При том доверии, которое я к вам питаю?

— Может быть, мы сойдемся на ста тысячах?

— Нет.

— Нет?

— Нет.

— Сколько же вы предлагаете?

— Пятьдесят тысяч — последнее предложение. Документы вам на подпись будут готовы завтра.

— Семьдесят пять тысяч. Не забывайте, как много она потеряла.

— Нет, мистер Криссел.

— Не разделить ли нам остаток поровну?

— Я и так предложил вам слишком много. — Андре закусил губу.

— Семьдесят.

— Мистер Криссел, я делаю вам уступку, хотя мне и не поздоровится. Я даю вам шестьдесят, и все дополнительные расходы вы берете на себя. Чек получите на этом месте послезавтра.

Помолчав, Криссел сказал:

— Я понимаю, как вам тяжело. Я не могу доверять суду, когда на карте стоит будущее ребенка. Я согласен. — Он протянул руку.

Поколебавшись, Андре пожал руку Криссела и встал.

— Я иду готовить документы.

После обеда ей сказали, что водитель голубой машины хочет ее видеть. С утра она расслабленно отмокала в теплом соленом море слез, потом его волны схлынули, вернув ее, сонную, на берег жизни.

— Зачем? — спросила она.

— Если ты не хочешь, чтобы он приходил, так и скажи.

— Нет, не то чтобы… но зачем?

— Я не знаю, детка.

Он вошел. Сьюзи этот мужчина сразу показался интересным и застенчивым. Еще большим и старым — лет тридцати с лишком. У него было суровое лицо, но глаза совсем не суровые, а добрые и мягкие губы. Он сел на стул возле кровати и взглянул на медсестру. Она сразу вскочила, повернулась и вышла. Просто обалдеть, какая от него исходила сила и как он сразу ее выставил.

— Я Дэвлин Джемисон, Сьюзен, — сказал мужчина глубоким, бархатным голосом, который сразу проник в нее и эхом отдался в груди.

— Приятно познакомиться, — пискнула она. Его щека и ухо были заклеены пластырем, один палец — в гипсе. — Меня всю перевязали. — Она попыталась улыбнуться.

— Сьюзен, я не знаю, как сказать… Мне очень жаль… Я бы многое отдал, лишь бы вернуть все назад.

«Бедняжка, как тебя дрючит», — подумала она и сказала:

— Ничего.

— Нет-нет, ты не понимаешь, что говоришь.

— Понимаю. То есть я хочу сказать, что это ужасно. Но я уже взрослая и знаю, что такие вещи случаются и нужно всегда быть к ним готовым. Не вините себя.

— Я мог предотвратить аварию. Мог не допустить…

— Боже мой, как?

— Мне нужно было сменить шину, но я не сделал этого.

У него был до того несчастный вид, что все ее смущение прошло. Он даже напомнил ей — но только слегка — Барни, когда тот, провинившись, просил прощения.

— Мистер Джемисон, — твердо сказала Сьюзен, — мой отец был отвратительный водитель. Честное слово. Он гнал на восьмидесяти, клянусь вам. Он всегда гнал как сумасшедший. Его вечно штрафовали за превышение скорости, и он разбил три машины. Я уверена, что хороший водитель смог бы увернуться от вашей машины. У отца всегда были проблемы с получением страховки, и он без конца ворчал по этому поводу.

Она видела, что его лицо стало чуть менее унылым. Джемисон смотрел не на нее, а в стену поверх изголовья кровати. Это может быть как в кино, думала она. Как в очень грустном кино, но со счастливым концом. Вся ее семья гибнет в катастрофе, и эта трагедия их сближает. Сначала он будет относится к ней как к ребенку, но настанет день, когда он поймет, что она женщина.

Когда Сьюзен заметила у него на пальце золотое кольцо, ее мечты померкли. Она спросила:

— Ваша жена тоже ранена?

— Что? Ах нет, Сьюзен. Она недавно умерла.

— Вам, наверное, очень одиноко, мистер Джемисон?

«У нас будет большой дом. Я там все устрою. Буду готовить, убирать, ходить за покупками. Вечером, после работы, приготовлю ему его любимый коктейль. На столике в патио будут гореть свечи. Я сделаю высокую взрослую прическу. Ни у него, ни у меня никого на свете не осталось».

— Да, Сьюзен. Я пришел, чтобы поговорить с тобой. Мне сказали, что приехал твой дядя?

— Да, дядя Берни, брат моей мамы.

— Наверное, он свяжется с моей страховой компанией насчет компенсации. Я не знаю, какова будет сумма уплаты. Он может подать в суд. Я должен это выяснить. А сейчас, Сьюзен, слушай меня внимательно. С этого дня я стану помогать тебе. Не только первое время, но пока ты не повзрослеешь. Если у тебя будут неприятности, если тебе что-то понадобится, ты всегда можешь рассчитывать на меня. Я хочу, чтобы ты приезжала ко мне. У меня могла бы быть дочь почти твоего возраста, но у меня нет детей. Я хочу быть тебе… ну, вроде отца.