Джон Макдональд - Смерть в конце тоннеля

Он улыбнулся. От его улыбки у Сьюзи подпрыгнуло сердце и в горле пересохло.

— Я… я не могу причинять вам столько беспокойства.

— Наоборот, я буду счастлив.

— Ну, если так…

— Давай начнем прямо сейчас, Сьюзен. Что я могу сделать для тебя? Чего тебе хочется?

Она закусила губу. Ей не очень хотелось торопить события, но и упустить такой шанс было бы нелепо.

— У меня есть одна проблема, но мне трудно о ней говорить.

— И что это за проблема?

— Дядя Берни. Наверное, он будет моим опекуном, и мне придется жить в его доме. Я боюсь жить у него.

— Почему?

— Ну, девушке с ним жить опасно. У него нет семьи. И даже если он мой дядя, я думаю, что мне не стоит к нему переезжать.

— Я, кажется, догадываюсь, о чем ты, но ты уверена?

— Совершенно уверена. Видели бы вы, как он на меня смотрит. И во время своих приездов к нам всегда меня целовал. Вроде бы по-родственному, но на самом деле совсем нет.

Мистер Джемисон выглядел таким пораженным и растерянным, что Сьюзи едва не рассмеялась.

Помолчав, Джемисон угрюмо и с расстановкой произнес:

— Кажется, я знаю, как решить эту проблему, Сьюзен. Я поговорю с твоим дядей.

— Пожалуйста, не разозлите его. У него ужасный характер.

— Постараюсь.

— Я буду вам очень благодарна, если вы сможете это… уладить.

— Хорошо, что ты мне сказала, Сьюзен. — Он взял ее за руку. Она стиснула его ладонь и просияла. Он поспешно выпустил ее. — Пойду его поищу.

Внизу ему сказали, что Криссел, как и он, остановился в отеле «Бланчард». Позвонив ему от портье, Джемисон получил приглашение подняться в номер.

Номер Криссела был точной копией его номера. Они поздоровались.

— Я очень рад вашему приходу, мистер Джемисон, — сказал Криссел. — Бедная девочка так страдает. Какая ужасная трагедия! Она легла тяжелым гнетом на вашу совесть. Не хотел бы я иметь такое на совести, сэр.

— Конечно, мне очень жаль, — просто отозвался Джемисон, подавив мгновенное раздражение.

— Теперь я должен заботиться о ребенке, ведь, кроме меня, некому о ней позаботиться. Мне придется нелегко, мистер Джемисон. Если я поддался на уговоры мистера Андре, то лишь потому, что был расстроен и думал только о том, как бы бедняжку не потащили в суд на растерзание адвокатам. Я поторопился. Сумма, о которой мы условились, слишком мала.

— Какова же она, позвольте спросить?

— Шестьдесят тысяч долларов, сэр. И хотя звучит солидно, это вовсе не так, если разобраться. Подумайте, сколько всего ей понадобится: образование, дом, друзья… А я бедный человек и живу в маленькой квартирке. Конечно, ей это не подойдет. Я сделаю все, что в моих силах, но кто, скажите, возместит ей то, чего она лишилась? Кто сможет восполнить эту утрату? Как она будет жить без своей любимой сестры и родителей?

— Я пришел, чтобы поговорить о ее будущем, мистер Криссел.

— Вот как? — Тот заинтересовался.

— Я хотел бы, чтобы вы позволили мне ей помочь.

— То есть вы предлагаете финансовую помощь сверх оговоренной суммы?

— Именно так.

— Это очень благородно с вашей стороны, сэр. Очень-очень благородно. И хотя я человек гордый, мне приятно знать, что в течение всех этих долгих лет я смогу рассчитывать на вашу поддержку.

— Я не совсем то имел в виду.

— Мистер Джемисон, перед тем как начать переговоры, — простите мне этот деловой термин, но я, в конце концов, деловой человек, — я хотел бы получить от вас чек для бедной девочки на совсем небольшую сумму, такой символический подарок…

— Подождите. Прежде всего, мой адвокат составит договор, и вы его подпишете.

Криссел вздохнул:

— Да, разумная предосторожность — на случай, если другая сторона попробует использовать вашу щедрость в корыстных целях…

— Вот именно. Кроме того, мне необходимо ваше согласие на то, что я буду принимать решения относительно образования девочки.

— Очень необычно.

— Иначе я не смогу оказывать ей финансовую поддержку.

— Ну а если я соглашусь, что вы предлагаете?

— Хороший летний лагерь. Она пойдет в хорошую частную школу, а после школы — в один из лучших женских колледжей. Я не буду давать ей наличные, но стану оплачивать все расходы. Шестьдесят тысяч останутся ей на совершеннолетие. Вам не придется думать о ее проживании. Это значительно облегчит нелегкое бремя ваших забот, мистер Криссел.

Криссел печально покачал головой:

— Извините. Она слишком юна, и ей нужен домашний уют, тепло. Позже, может быть.

— Сейчас или никогда.

— Это похоже на ультиматум, мистер Джемисон. Мне не нравится ваш тон.

— Это и есть ультиматум, — улыбнулся Дэв. — Как душеприказчик и опекун, вы отвечаете за нее перед законом. Я расскажу Сьюзен о моем предложении. Вам придется объяснить суду свой отказ принять мою помощь.

— Сьюзен послушает меня, сэр.

— Час назад она сама сказала мне, что не станет вас слушать.

Криссел побелел как полотно.

— Кто дал вам право восстанавливать против меня ребенка?

— Насколько мне известно, если выяснится, что опекун пренебрегает своими обязанностями, суд может назначить другого опекуна.

— Вы угрожаете мне, мистер Джемисон?

— Вы очень проницательны.

Дэв поднялся и пошел к двери.

— Подождите, я плохо соображаю от расстройства, — зачастил Криссел, — дайте мне время все обдумать. Возможно, ваш план не так уж плох. Я не знаю.

Джемисон вышел в коридор и захлопнул за собой дверь. Он был уверен, что Криссел согласится. От этой уверенности у него даже поднялось настроение. Он думал, как интересно будет наблюдать превращение Сьюзи из вульгарной секс-бомбы, какой она была в свои семнадцать лет, в утонченную светскую даму — если, конечно, она примет задуманный им план. Ее следует поместить в другое окружение, чтобы откровенно прущая из нее сексуальность перешла в более цивильные формы. Он вернется в больницу и объяснит ей все. Постарается втолковать, что она много потеряет, если сбежит и выйдет замуж слишком рано. Он надеялся, что она поймет.

Дэв представил себе, как однажды, через несколько лет, он заедет за ней в очень дорогую школу для девочек и они вместе поедут в Бостон, например обедать и в театр. К тому времени его подопечная будет уже не прежняя Сьюзи, а новая Сьюзен Шолл, очаровательная и уверенная в себе юная леди, со вкусом одетая.

В его воображении так ясно предстала эта картина, что он устыдился. Суток не прошло с тех пор, как он самым жестоким образом отнял у девочки семью, а уже строит на нее планы, теша свое самолюбие. Еще немного, и он пойдет по дорожке Пигмалиона, окучивая дикарку, чтобы затем жениться на ней. Когда ей будет двадцать, ему будет тридцать семь. Уж не сошел ли он с ума? В конце концов, из них двух Кэтрин Аллер куда больше годится на роль Галатеи.