Мэри Лу Лонгворт - Смерть на винограднике

— Кто нашел ее в половине восьмого? — спросил Верлак.

— Один из коллег забеспокоился и решил ее проведать. Он постучал несколько раз, ответа не дождался, решил попробовать дверь и обнаружил, что она не заперта. Он нашел пострадавшую и сразу же вызвал «скорую».

— Проверьте его.

Полик кивнул.

— Вот и Руссель так сказал, а когда я оставил их вдвоем, устроил бедному парню допрос с пристрастием.

— Хорошо.

Полик удивленно вскинул голову. Обычно судья проявлял больше сочувствия и склонности думать о картине в целом.

— У меня выдался день смертей, — пояснил Верлак, обернувшись к комиссару. — Зачем вообще этому парню взбрело в голову навещать коллегу, у которой всего лишь заболело горло? У всех время от времени болит горло. Я ему не верю.

— Он говорит, что неравнодушен к ней, а больным горлом воспользовался как предлогом, чтобы зайти в гости. И собирался пригласить ее на ужин.

— Вот это уже правдоподобнее. А вы как думаете?

— Я ему верю. — Полик свернул с шоссе и въехал в Экс. — Он не мог сдержать слезы. Прямо рыдал. А потом вдруг разозлился, страшно разозлился. Словом, был не в себе. Он выпускник Института изучения политики, это место работы у него всего лишь второе.

— Если он учился в престижном учебном заведении, это еще не значит, что он не способен на убийство. Но вы правы: судя по эмоциональной реакции, он не убийца, — рассудил Верлак, пока они ехали через центр города и узкую улицу Мюль-Нуар. Верлак засмотрелся в окно на золотистый отсвет каменных фасадов. В опоздании поезда есть лишь один положительный момент, думал он: ему всегда нравилось возвращаться домой, в Экс, поздно вечером, когда город казался особенно живописным.

— А эта женщина… — снова заговорил он.

— Мадемуазель Монмори, — подсказал Полик.

— Благодарю. Если она выживет, то сможет опознать того, кто на нее напал.

— Вот именно. Я поставил двоих полицейских охранять ее в больнице и еще двоих отправил следить за ее квартирой.

— Правильно.

— Отвезти вас домой, шеф? — спросил Полик.

Они подъехали к развилке: дорога справа вела к дому судьи, точнее, к его квартире на четвертом этаже, с видом на собор Экса, а дорога слева — к Дворцу правосудия.

Верлак повернулся к комиссару и спросил:

— А вы как думаете?

— Фламан собирает информацию по мадемуазель Монмори. Мы могли бы с ней ознакомиться. Но если вы устали, закончим на этом, а завтра утром начнем пораньше.

— Во дворце найдется холодное пиво? — спросил Верлак.

Полик засмеялся:

— Да, кажется, кое-что осталось — Фламан угощал.

— По какому случаю? — спросил Верлак. Ни о чем подобном он не слышал — но, наверное, получил известие по электронной почте, прочитал и забыл напрочь.

— Это было как раз вчера вечером. У него помолвка. — Полик смущенно кашлянул, не зная точно, входил ли Антуан Верлак в число приглашенных. Наверное, следовало сообщить ему заранее, но он так и не мог понять, как относятся другие полицейские к его боссу. Повернув налево, он сказал: — В таком случае немного поработаем. Лично я не прочь.

— Я тоже. Почему-то после того, как мы задержались в пути, у меня открылось второе дыхание или, по крайней мере, дорога не вымотала меня настолько, как я предполагал.

Машину Полика поставили в подземный гараж Дворца правосудия и сразу направились в общий офис, поискать что-нибудь перекусить. Как и предсказывал Полик, в холодильнике осталось несколько банок пива, не слишком залежалые чипсы и соленые крендельки, пересыпанные в миски. Забрав четыре банки, чипсы и крендельки, судья и комиссар направились наверх, в кабинет Верлака. Первым делом Верлак позвонил Марин и извинился, а затем открыл папку, которую Фламан подготовил и оставил на столе босса.

Надев очки для чтения, Верлак склонился над столом, поставив локти на полированную поверхность.

— Рассказывайте, чем мы располагаем.

Полик придвинул папку к себе и принялся перебирать бумаги, собранные Фламаном.

— Мадемуазель Сюзанна-Мари Монмори. Родилась в Авиньоне восемнадцатого июля семьдесят восьмого года, значит, двадцать восемь лет ей стукнуло совсем недавно. Не замужем и никогда не была. Живет одна, домашних питомцев не держит.

Верлак кивнул:

— Продолжайте.

— Работала в «Банке Прованса» с тех пор, как восемь лет назад окончила муниципальный колледж. На работу ее принимал ее нынешний босс — директор Камиль Иакелья. Он женат, имеет четверых детей и живет в Эгюийе. Здесь Фламан сделал пометку, что Иакелья был «в шоке», узнав, что на его сотрудницу напали.

— И неудивительно, если благодаря ему мадемуазель Монмори получила свою первую работу, — заметил Верлак. — Они, наверное, были достаточно близки.

— Было уже поздно, поэтому мы условились, что завтра утром приедем в Эгюий и побеседуем с ее коллегами в банке, — продолжал Полик. — До обеда банк будет закрыт.

Верлак глотнул пива.

— А что насчет этого парня, которому она нравилась?

Полик перевернул страницу, наклонился над папкой и прочел:

— Гюстав Лапьер, двадцать пять лет, окончил Институт изучения политики в Лионе три года назад. Это место работы у него уже второе, первым тоже был банк. Видимо, он хочет быть инвестиционным банкиром.

— Значит, прокладывает себе путь на вершину? — уточнил Верлак. — Если он окончил одно из лучших учебных заведений, что он тогда делает в заштатном филиале банка средней руки?

— Хороший вопрос, — отозвался Полик, отхлебывая пиво. — Один из моих кузенов окончил этот институт и сразу же переселился в Париж, где получил отличную работу в Министерстве культуры.

— Бруно, сколько же у вас кузенов? — спросил Верлак. Бруно Полик вырос на ферме в Любероне в кругу на редкость большой семьи.

Полик сгреб пригоршню крендельков и принялся жевать.

— Двоюродных? Всего лишь сорок два. А троюродных — больше двухсот.

Верлак улыбнулся:

— Больше никакой информации?

Полик перевернул страницу и увидел, что больше бумаг в папке нет.

— Никакой.

— В таком случае сегодня на этом и закончим. Встретимся завтра утром у банка?

— Хорошо. Он находится в центре Эгюийя, рядом с мэрией. Значит, без нескольких минут девять?

— Отлично.

Пустые банки из-под пива они выбросили возле кабинета Верлака в контейнер для мусора, идущего в переработку.

— Кстати, — спохватился Верлак, — от той пропавшей женщины нет вестей?

— Мадам Даррас! Да, я как раз собирался вам сказать. Все вышло именно так, как вы предсказывали. Она и вправду задержалась в «Монопри», а потом решила зайти в парикмахерскую. После этого визита она выглядела растерянной, поэтому один из парикмахеров проводил ее домой, где ждал месье Даррас. Простите, что отнял у вас время, шеф.