Мэри Лу Лонгворт - Смерть на винограднике

«Народный банк» находился за углом. Верлак проехал мимо него и припарковал машину на площади, чтобы еще раз полюбоваться видом. До банка он дошел пешком, отворачивая лицо от резкого мистраля. Подняв голову, он увидел перед собой Бруно Полика, запиравшего свой «Ренджровер».

— Привет, Бруно, — поздоровался Верлак.

— Доброе утро, — ответил Полик. — Проклятый ветер!

— Так и не привыкли к нему?

— Какое там! — перекрикивая ветер, отозвался Полик. — А ведь я здесь родился! Вчера вечером я говорил с Оливье Боннаром, передал ему информацию от вашего… эксперта по винам. Оливье снял ключи от погреба с крюка и теперь не расстается с ними. Вместе с сыном он занялся ревизией своих вин.

— Ревизия — дело хорошее, но вор, наверное, сделал копию ключа.

— Я тоже так думаю. Так я Оливье и сказал.

— Кто-нибудь изготавливает на заказ копии ключей в Пюирикаре или Ронь? — спросил Верлак, пока они переходили через улицу.

— К сожалению, нет, — сказал Полик. — К сожалению — потому что в таком маленьком городке, как Ронь, мастер наверняка запомнил бы лицо заказчика.

— Ну, в любом случае в Эксе их должно быть не меньше дюжины, но, поскольку у нас висит дело о покушении на убийство, мы не можем позволить себе отправлять своих сотрудников побеседовать с каждым из этих мастеров.

Полик кивнул:

— Понятно.

Они подошли к двери банка, металлические ставни на окнах которого были закрыты. Тон объявления на двери был непреклонным: «С сожалением извещаем наших клиентов, что по причине покушения на убийство одного из наших сотрудников банк будет закрыт сегодня утром до двух часов пополудни».

— Ого! — Полик переглянулся с Верлаком. — Вот так прямота.

— Да уж. Пойдем к задней двери, нас ждут там.

Они обошли банк с торца и помахали женщине через окно кабинета на первом этаже. Она удалилась в глубь здания. Вскоре дверь открылась, комиссара и судью впустили.

— Мы вас ждали, — сказала сотрудница банка. — Открывать переднюю дверь нельзя: в банк хлынула бы толпа клиентов. Я — помощник управляющего банком, Шарлотта Лиотта. Проходите, пожалуйста. — Она протянула руку и обменялась с мужчинами рукопожатием. С виду мадам Лиотта было лет сорок пять, с серым брючным костюмом из полиэстера она носила мятую шелковую розовую блузку. Ее волосы явно требовали подкрашивания: полдюйма отросших седых корней портили ярко-рыжий оттенок локонов. Верлак предположил, что к сотрудникам эта женщина относится по-матерински заботливо, готовит им чай и кофе, когда они измучены или расстроены. Ему вдруг пришло в голову, что такой сотрудницы у них во Дворце правосудия нет. Мадам Жирар считала подобные занятия ниже своего достоинства.

Мадам Лиотта быстро прошла по коридору мимо нескольких кабинетов с распахнутыми дверями и на редкость неопрятной кухоньки. Заглянув в нее, она бросила через плечо, не замедляя шаг:

— Извините за беспорядок. Мы здесь все в шоке. Но вы, полагаю, еще и не такое видели. — Остановившись, она обернулась: — Я имею в виду — на работе, конечно. Не дома.

Они вышли в небольшой вестибюль, где уже собрались сотрудники банка: одни сидели и пили кофе, другие слонялись из угла в угол. Верлак быстро пересчитал их: вместе с мадам Лиотта здесь было пять человек.

— Итак, внимание! — громко заговорила Шарлотта. — Судья и комиссар пришли побеседовать с вами. Допросы будут продолжаться до полудня, а ровно в два часа дня банк снова откроется для клиентов. — Она уперла руки в широкие бедра и кивнула в сторону Полика.

— Благодарю, мадам Лиотта. Я комиссар Полик, а это — судебный следователь Верлак. То, что случилось минувшим вечером, — ужасно, нам понадобятся любые подробности и зацепки, все ваши соображения о том, почему такое могло случиться с мадемуазель Монмори. Мы…

— С ней все будет хорошо? — дрогнувшим голосом перебил молодой человек.

— Она в критическом состоянии, — честно ответил Полик. — Но ее врач, с которым я говорил сегодня утром, был настроен оптимистично.

По вестибюлю пронесся шепот облегчения. Седой североафриканец, беспокойно бродивший туда-сюда, вытер взмокший лоб носовым платком.

— Камиль, Сюзанне не станет легче, если вы вытопчете ковер, — заметила мадам Лиотта.

— Вы месье Иакелья, директор отделения банка? — спросил Верлак.

— Да. Прошу прощения. — Камиль подошел пожать руки пришедшим. — Я в полном смятении. Извините.

— Я приготовлю вам чаю, Камиль. С медом и лимоном, — пообещала мадам Лиотта. Верлак с удовольствием отметил, что его догадка о склонности этой женщины опекать коллег подтвердилась.

Полик продолжал:

— Сначала мы поговорим со всеми вместе, а затем — по отдельности с каждым из вас. Для начала я хотел бы выяснить, не рассказывала ли мадемуазель Монмори кому-нибудь из вас за последнюю неделю о своей личной жизни — что угодно, может, делилась тревогами, призналась, что поссорилась с другом, и так далее.

Сотрудники банка переглянулись, потом вперед выступила молодая женщина в узкой мини-юбке.

— Сюзанна была та еще тихоня. О своей личной жизни не распространялась, с нами никуда не ходила. Верно? — Она оглядела своих коллег, и те закивали.

— Это потому, что ты была резка с ней, Шэрон, — заявил парень.

— А вот и неправда, Гюстав! Прошу прощения, офицеры. Я Шэрон Пальяр. Шэрон — как Шэрон Стоун.

К счастью для Верлака, Полик выступил вперед и пожал ей руку. Широкие плечи комиссара на время заслонили лицо судьи и вспыхнувшую на нем усмешку. Черные волосы мадемуазель Пальяр были стянуты в конский хвост, пухлые губы ярко накрашены, и если не считать короткой юбки, сходства между ней и актрисой не было ни малейшего.

— Мадемуазель Пальяр, — заговорил Полик, — как вы думаете, почему мадемуазель Монмори, как вы сказали, тихоня?

Молодая женщина одернула юбку и пожала плечами:

— Без понятия. Может, просто была слишком стеснительная. Или считала, что мы ей не ровня?

— Она жива, перестань говорить о ней в прошедшем времени! Я Гюстав Лапьер, — обратился парень к Верлаку. — Снобизмом Сюзанна не страдает. Просто не смешивает работу и личную жизнь.

— Это вы нашли ее, так? — спросил Верлак у парня, одетого в отутюженный костюм, рубашку и галстук. Парень выглядел слишком юным для работы в банке. Верлак не сразу вспомнил, что он недавний выпускник экономического института.

— Да, — подтвердил Лапьер, не поднимая глаз от вытертого ковра. — Это я вчера поздно вечером был во Дворце правосудия.

— Ясно. Об этом мы поговорим потом, с глазу на глаз, — пообещал Верлак. — Кто из вас знаком с мадемуазель Монмори дольше всех?

Руки подняли Камиль Иакелья и Шарлотта Лиотта.

— Мы… точнее, Камиль принимал Сюзанну на работу, а я в то время уже работала здесь, — объяснила мадам Лиотта, которая только что принесла чай для своего босса. — Я ведь работаю в этом банке уже почти двадцать лет.