Анна Чиж-Литаш - В обличии человека

– Наш милый друг, вы сегодня оделись как на праздник! – сказал Игорь, подойдя к Андрею. – Вам стоило быть скромнее и не показывать вашу радость. Хотя, цвет вполне уместен, соответствует вашей натуре.

– Сегодня я не куплюсь на ваши тупые шуточки, – сказал Андрей, вплотную приблизившись к Игорю. – И, вообще, закрой, алкаш, свой поганый рот, не порти вечер. Тем более, что тебе ничего не достанется.

– Откуда такая осведомленность? Не удивлюсь, если ты уже подкупил нотариуса и выведал всю информацию. Или того лучше, подменил завещание. А, может, это на твоей совести смерть моего брата?

– А, может, на твоей? Мерзкая свинья!

– Тебе надо чаще надевать коричневое, это точно твой цвет!

Игорь, мило улыбаясь гостям, направился к бару. Налив себе в бокал виски, он залпом выпил его.

– Вот уроды, – подумал он, разглядывая родственников. – Как можно ходить и улыбаться, когда на самом деле каждый здесь готов разорвать друг друга из-за лишней копейки. Зачем вообще надо было устраивать такой пир. Отпраздновать наследство, которое любезно оставил покойный, убитый кем-то из своей семьи? Тьфу! Я больше не хочу здесь находиться.

Взяв со стойки бутылку виски, Игорь еще раз осмотрев толпу, направился к себе в комнату. К сожалению, никто не увидел за этим спрятанное горе. Гости подумали, что алкоголик снова взялся за старое.

Нотариус Бронислав Иосифович выглядел на редкость отталкивающе. Хоть гости и пытались улыбаться ему во все зубы, как будто от этого зависела сумма их наследства. В свои шестьдесят он выглядел гораздо старше. Огромная лысина украшала его слегка удлиненную по бокам шевелюру, кожа на лице была набухшая и красноватая, что говорило о его любви к алкоголю. Завершали картину лица – зубы. Когда рот растягивался в улыбке, было видно, что зубы гнилые и желтые. Хотя одежда на нем была дорогая. Шикарный черный костюм дополняли белоснежная рубашка и красный платок, выглядывавший из кармана. Взглянув на него, резко отпадало желание составлять последний документ в своей жизни.

– Уважаемые! – писклявым голосом сказал он. – Давайте перед тем, как я оглашу завещание, почтим минутой молчания моего хорошего друга, вашего мужа и отца Илью Колесникова.

В зале воцарилась тишина. Все так и замерли с бокалами и закуской в руках. Настя, стоявшая наверху, пристально наблюдала за присутствующими. Ее взгляд остановился на Марине. Девушка стояла одна в дальнем углу гостиной и плакала. Пока никто не видел, она вытирала слезы платком. По ее плечам было заметно, что она рыдает про себя. Недалеко за столом сидела Екатерина Владимировна. Женщина, закрыв лицо руками, тихо плакала. Остальные, молча, стояли посреди гостиной, как будто дожидаясь, когда стрелка на часах вернется на исходную позицию.

Бронислав Иосифович достал из портфеля документы. Надев очки, он еще раз пробежался глазами по бумаге. Одобрительно кивнув, как будто убеждая себя в том, что он все сделал правильно, он громко прокашлялся.

– Уважаемые! Как бы ни было прискорбно, что этот день настал, я все-таки должен зачитать последнюю волю вашего отца и мужа. Но перед этим я хочу сказать пару слов об Илье. Я был его давним другом, но, к моему сожалению, так и не успел познакомиться с вами до его кончины.

– Поразительно, – подумала Настя, – даже представить себе не могу, что Илья мог дружить с таким неприятным человеком. У него же на лице написано, что он сволочь.

Боясь оказаться замеченной, Настя отошла в дальний угол коридора и прислонилась к стене. Сверху ей были хорошо видны все лица присутствующих.

– Итак, приступим, – продолжил нотариус, – начнем, наверное, с большего. Дом, автомобиль, дача, денежная сумма в размере трехсот тысяч долларов, а также пятнадцать процентов от дохода конного клуба достаются Екатерине Владимировне.

Услышав свое имя, женщина лишь слегка приподняла голову и еле заметно кивнула. Затем снова закрыла лицо руками и заплакала. Сидящие рядом дети лишь переглянулись между собой. Марина, как тень, скользящая по стене, тихо подошла к маме и обняла ее за плечи. В знак благодарности она аккуратно погладила дочь по руке.

– Конный клуб вместе с конюшнями достается Дарье Осиповой, дочери Ильи Колесникова.

В комнате на несколько секунд воцарилась мертвая тишина. Даша резко подскочила со стула и обвела взглядом присутствующих.

– Что? Мне? Но почему? – она как будто задавала вопросы самой себе, так как никто из присутствующих не мог дать ответа.

– Уважаемая, на то была воля вашего отца. Я лишь оглашаю его слова, написанные при жизни.

– Мама, но это не честно! У меня есть сестра, такая же родная папе, как и я. Это несправедливо! Зачем он так поступил? Давайте, немедленно скажите, что он оставил Марине!

Даша стояла посреди комнаты. Ее всю трясло. Слезы катились из глаз. Андрей подскочил со стула и подбежал к жене.

– Дорогая, перестань плакать. Ты ни в чем не виновата. Это воля твоего отца. Он, наверняка, хотел как лучше.

– Разрешите, я продолжу. Марине Огневой, дочери Ильи Колесникова достается загородный дом, квартира в Минске, площадью сто пятьдесят квадратных метров и автомобиль марки «Мерседес».

Марина растеряно посмотрела на маму, как будто спрашивая, что ей делать дальше. В голове быстро пробегали слова, но собрать полную картинку у нее не получалось. Поэтому, повернувшись ко всем присутствующим, она тихо сказала:

– Спасибо, папа. Я очень благодарна тебе за все. Я благодарна тебе за каждую минуту, которую мы провели вместе.

Несколько секунд в зале стояла мертвая тишина.

– Мне тебя очень не хватает. Я никогда тебя не забуду. Люблю.

После этих слов она вышла из комнаты. Тишину прерывал стук слез. Екатерина Владимировна сидела неподвижно на стуле, и только по стекавшим по щекам слезам было понятно, что она жива.

Следующие полчаса нотариус дальше оглашал завещание. Илья Колесников никого не оставил без внимания. Игорь получил приличную сумму денег, автомобиль и пять процентов дохода от бизнеса. Олег и Андрей вступают во владение имуществом и денежными суммами наравне со своими женами. Анне Константиновне досталась двухкомнатная квартира в Минске и пять тысяч долларов. Последнее заявление нотариуса удивило всех. Анна Константиновна от услышанного выронила стакан воды, который несла хозяйке.

– Зачем мне все это? Меня и так все устраивает. Отдайте это все Екатерине Владимировне. Мне ничего не надо.

Тараторя слова, она голыми руками стала собирать стекло с пола.

– Дорогая наша Анна Константиновна, вы это заслужили. Честно заслужили, – спускаясь по лестнице, сказал Игорь. – Двадцать лет – это не шутка.

Опустившись на колени, он помог собрать ей оставшееся стекло. Взяв ее аккуратно за руку, он посмотрел ей в глаза – неимоверная боль и слезы застыли в глазах, от которых не было видно даже зрачка.