Нельсон Демилль - Во всем виновата книга. Рассказы о книжных тайнах и преступлениях, связанных с книгами

Говорила она спокойно и сдержанно. Едва заметно улыбнувшись, она села за стол. Я уселся напротив, облокотившись на столешницу.

– Времени у нас мало, так что спрашивайте, что хотели. Уверена, вопросов у вас достаточно.

– Верно.

– Тогда поспешите, – сказала Мэри Энн. – Сомневаюсь, что мы когда-нибудь еще увидимся.

– Это ведь не первая наша встреча? Я видел вас на кладбище.

– Да, это была я. – Мэри Энн склонила голову и принялась ковырять заусенец. – Подойти ближе я не осмелилась.

– Так вы с папой… моим отцом… встречались?

– Мы были созданы друг для друга, – ответила она. – Идеальная пара – это про нас. Я любила его всю свою жизнь.

Ее слова меня поразили. Никто не высказывался так об отце. Даже мама – в этом я был уверен. Я и представить не мог, что кто-то питал к нему такие чувства, но этой женщине я верил. Она была со мной искренна.

Время уходило, и я решил не терять его даром.

– Если вы так любили друг друга, то почему расстались? – спросил я.

– Полагаю, ответ вам известен. – Она многозначительно взглянула на меня.

Я вспомнил о дате выхода книги и посвящении на ней.

– Как это случилось? Как мама могла забеременеть, если вы с отцом были вместе?

– Тогда мы ненадолго разошлись, – пояснила Мэри Энн. – Мы то сходились, то расходились, и в момент очередной разлуки он встретил вашу мать. А вскоре два события в корне изменили его жизнь. Во-первых, он узнал, что его роман приняли к публикации. А во-вторых – что станет отцом. И то и другое много значило для него, но отцовство он поставил выше творчества.

– Как вы это поняли?

– Мне досталось посвящение в книге, – вздохнула Мэри Энн, – а вам с матерью достался он. Я его не виню. Что может быть важнее детей? Он не хотел, чтобы его ребенок рос без отца, и я его прекрасно понимаю. Но…

– Но он мог заниматься литературой и после моего рождения, – сказал я. – У многих писателей есть семьи и постоянная работа, но они находят время для творчества. Почему же он перестал писать?

Мэри Энн ответила не сразу.

– Уже после нашего расставания издательство разорилось. Вы ведь в курсе?

Я кивнул.

– Изредка мы встречались, чтобы поболтать. Тогда он был опустошен. Он не хотел это обсуждать, но я и так видела. Думаю, он посчитал случившееся знаком свыше, призывающим его порвать с прошлым, забыть о тех усилиях, которые он потратил на книгу… и обо мне.

– Боже, – я откинулся на спинку стула, – папа наверняка был убит горем. Вложить в книгу столько труда лишь для того, чтобы она просто исчезла и даже не попала к нему в руки.

– Почему же? Попала, – возразила Мэри Энн.

– Правда? – удивился я.

– Ваш отец получил все причитающиеся ему авторские экземпляры, – сказала она. – Целую коробку. Штук двадцать или тридцать. На них и хотел наложить лапу Лу Каледония. Вы знаете, к чему это привело.

– К смерти Лу Каледонии? – уточнил я.

Мэри Энн кивнула:

– Он разведал, что книгу написал ваш отец. Многие годы автор был никому не известен. Коллекционеры были наслышаны об этой редкой книге, но никто понятия не имел, что случилось с автором. Одни предполагали, что под псевдонимом скрывался известный писатель, другие – что вестерн написал редактор серии.

– Кто все эти люди?

– Посетители букинистических форумов, книготорговцы и коллекционеры.

– И вы в их числе?

– Нет. Я просто следила за обсуждениями. Я-то знала, кто написал книгу, и мне любопытно было выяснить, догадается ли об этом кто-нибудь еще.

– Лу Каледония догадался.

– Да. Сначала он оставлял на форумах намеки. Писал, будто узнал что-то о Герберте Генри и о том, что скоро всех ждет сенсационное открытие. Лучше бы он помалкивал, но кто бы на его месте удержался от хвастовства? Ведь не зря эту книгу называют…

– …белым китом любого коллекционера антикварных изданий, – закончил я.

– Так вы в курсе? Как бы то ни было, Лу Каледония разыскал бывшего сотрудника издательства, работавшего над серией «Монарх», и выведал у него кое-что об авторе книги. Как, должно быть, удивился Каледония, узнав, что человек, написавший «Путь одиночки», живет с ним в одном городе! Толстяк наверняка решил, что судьба благоволит ему. А мне нужен был лишь один экземпляр книги. Всего один.

– Вам удалось его достать?

– Нет. Как я уже говорила, к моменту выхода книги мы с вашим отцом окончательно расстались. Пожалуй, я могла бы написать или позвонить ему – мы ведь по-прежнему жили в одном городе. Но я не захотела вторгаться в его жизнь – ту жизнь, которую он для себя выбрал. У него были жена и сын. В конце концов я тоже вышла замуж, у меня появились другие заботы. Я решила вычеркнуть все из памяти, но так и не смогла сделать этого.

– Почему? – спросил я.

Мэри Энн тяжело вздохнула. В этот момент морщины на ее лице обозначились резче, и она стала выглядеть на свои шестьдесят с хвостиком. Выдохнув, она взяла себя в руки и сказала:

– Я случайно встретила общего знакомого и узнала, что ваш отец умирает. Джон Колфакс – помните такого?

Мне доводилось слышать о нем в детстве, но я ни разу не видел этого человека.

– Не уверен, – ответил я.

– Не важно, – проронила Мэри Энн. – Он изредка созванивался с вашим отцом и узнал о его болезни. Когда Колфакс рассказал об этом мне, мы не дали волю эмоциям, обменявшись лишь банальными фразами вроде «такой молодой», «как печально», «я буду за него молиться» и все такое прочее. На этом мы распрощались, но я была потрясена. Новость никак не выходила у меня из головы. Пусть я давно похоронила чувства, что питала к вашему отцу, никто не мешал мне их оживить. – Мэри Энн пожала плечами. – Я отправила ему открытку, но ответа не получила. Тогда я позвонила. Я знала, где вы живете, и найти номер в телефонной книге не составило труда. На звонок ответила ваша мать.

– Что было дальше?

– Она почти сразу же повесила трубку, – хмыкнула Мэри Энн. – Сказала, что ваш отец слишком болен и не может подойти к телефону. Попросила, чтобы я больше не звонила и оставила их в покое. Отшила, одним словом.

– Мама знала, кто вы такая? – спросил я. – Знала, как близки вы когда-то были с отцом?

– Наверняка знала, – кивнула Мэри Энн.

– Мама утверждает, что никогда не слышала о книге.

– Вполне вероятно. Подозреваю, что ваш отец мог скрыть это, когда решил перестать писать.

– Я так и не возьму в толк, зачем вам было убивать мистера Каледонию. Детектив сказал, что вы признались в убийстве.

В ту же секунду легкий на помине Хайленд просунул голову в комнату и объявил:

– Время истекло.

– Подождите, – остановил я его. – Еще пару минут.

– Да, если не трудно, – поддержала меня Мэри Энн.

Окинув нас взглядом, Хайленд постучал по циферблату часов.

– Две минуты, и ни секундой больше, – произнес он и захлопнул дверь.