Йенс Лапидус - Стокгольм delete

Итак: двое. Уже больше часа торчат на одном месте и ведут с кем-то бесконечные переговоры. Постоянно косятся на Себбе. Переглядываются. Или, возможно, мне показалось.

Через пятнадцать минут послал Себбе эсэмэску:

Надо уходить. Ситуация мне не нравится. За тобой следят. Двое .

Он не ответил. Зажег восьмую сигарету и поглядывал в сторону Слюссена.

События разворачивались. Себбе повернулся. К нему подошел парень в кепке «Оливер Твист» набекрень и с наплечной сумкой, которая почему-то висела у него на животе. Я решил, что это один из наших смурфов, рекрутов Максима.

Они обменялись несколькими словами и пошли по Малой Нюгатан. Одновременно парень в шарфе покинул свое место в кафе, а камуфляжный вышел из-под дерева. Они пошли за Себбе и его спутником.

Сомнений больше не было. Я позвонил Себбе. Он не ответил. Послал сообщение:

За тобой хвост .

Никакой реакции. Я вспомнил, как он примчался мне на выручку в стрип-клуб. Надо признать – он нас тогда спас. Если не от смерти, то от серьезных увечий. И меня, и моих покерных друзей.

Я открыл дверцу и вышел из машины.

Старый город… исторический центр. Сердце Стокгольма. Странно – меня с ним ничто не связывало. Разве что воспоминание, как в девятом классе нас водили на экскурсию и гид рассказывал о стокгольмской кровавой расправе, когда датский король Кристиан Тиран приехал со своей свитой вроде бы в гости и перебил на площади несметное количество шведов. Это было почти пятьсот лет назад. Такие же вещи происходят чуть не каждый день в мире и сейчас – то там, то тут. Швеция много столетий кипела, бурлила и постепенно превратилась в надежную и безопасную страну. Настоящий «Народный дом», как считают многие.

Страна беспримерной социальной справедливости, какой никогда в истории не видывали.

Может, так оно и есть. Не знаю. Единственное, что я знаю точно, – это страна беспримерной лопоухости, где черные деньги превратить в белые – как два пальца облизать.

И еще – если ты стоишь достаточно высоко на социальной лестнице, можешь делать все, что тебе вздумается.

Я пошел за Себбе.

Они шли с «Оливером Твистом» и о чем-то болтали. Свернули в какой-то из бесчисленных узких старинных переулков. Те двое шли за ними метрах в двадцати-тридцати. Я не мог взять в толк – как же Себбе их не видит? Всегда думал – он как Максим. Тот за километр чувствовал опасность.

Они остановились. «Оливер Твист» перекинул через голову ремень и отдал свою наплечную… или, скажем, набрюшную сумку Себбе. Парень в шарфе поднял что-то. Камеру. Они документировали передачу вещественного доказательства.

Сделав несколько снимков, он двинулся вперед.

С другой стороны приближался камуфляжный.

Так… теперь они его задержат.

Они побежали к Себбе, а из-за моей спины выскочили еще двое.

Но они меня не видели. Я все еще мог предупредить Себбе, он же явно ничего не замечал.

Пылающая кухня… Себбе с бейсбольной битой в стрип-клубе. Его осунувшаяся физиономия, когда он рассказывал про гибель Максима. Деревянный гроб…

– Себбе! – заорал я что было сил. – Беги!

Он повернулся ко мне. В ту же секунду сообразил, что происходит, и побежал. У него были шансы.

Кстати: я совершенно уверен, что в сумке, которую ему передали, наркотиков не было. Себбе этим не занимался.

Через пять секунд я лежал лицом на брусчатке, чье-то колено уперлось в спину. Они надели на меня наручники и отвезли в отдел. Остальное вы знаете.

ЙС: Да.

М: А Себбе не взяли.

ЙС: Нет. Он ушел. А вы могли бы нам помочь?

М: Послушайте… я рассказал вам все. Но тут я вам помочь не могу. И не могу, и не стану.

ЙС: Хорошо, хорошо… возможно, мы вернемся к этому позже. Но я хочу от души поблагодарить вас, Матс. Вы поделились с нами огромным количеством бесценной информации. И наш договор остается в силе, мы будем держать вас в стороне. Но помните: вы остаетесь моим секретным агентом по кличке Марина.

Позвонила секретарша:

– Тут для тебя посылка.

– Посылка?

– Вивека говорит – букет. Тебе принести?

– Не надо, я сейчас спущусь.

Интересно, кто бы это мог послать ей цветы? Возможная кандидатура – одна. Она даже не стала ждать лифт, скатилась по лестнице.

Пол в приемной выложен большими плитами готландского известняка. Резные деревянные панели на стенах, возможно, почерпнули вдохновение в старинных английских аббатствах, но сильно осовременены – никакой резьбы, матово светящиеся, искусно набранные светлые березовые щиты. Стойка дежурного – полированный темно-серый гранит. Мысль была, очевидно, вот какая: все убранство должно напоминать посетителю о суровых и вечных скандинавских скалах, о стабильности и преемственности.

Эта приемная была гордостью адвокатского бюро «Лейонс». Напоминание клиентам: мы играем в той же лиге, что всемирно известные лондонские адвокатуры. «Слотер и Мэй», «Парабис» или Стюартс Лоу». Знаменитые бюро. Если вам повезло стать совладельцем, уже через четыре-пять лет ваши потомки обеспечены на много лет вперед.

Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы «Лейонс» был похож на какую-нибудь провинциальную адвокатуру с взмыленными, никому не известными адвокатами, решающими копеечные проблемы. Но и величественная, отзывающаяся пугающим эхом тишина в роскошном здании тоже посылает клиентам неверные сигналы.

Доброжелательная, спокойная атмосфера. А когда клиент поднимается на лифте и открывает дверь на седьмом этаже, сразу понимает: ему повезло. Он обратился в одну из крупнейших в Европе адвокатур с безупречной репутацией.

Эмили бежала по лестнице так быстро, что немного задохнулась.

«Теряю форму», – кольнула неприятная мысль, но тут же улетучилась, когда она увидела в руках у Вивеки огромный букет: невероятной красоты роза, роза роз, в окружении бесчисленного количества пионов. Наверняка стоит бешеных денег.

Разорвала бумагу. К одной из веточек пиона прикреплена скотчем записка.

Спасибо за помощь! Нико

Эмили улыбнулась и вспомнила вчерашний день.

«Никола Максумич сообщил, что случайно оказался поблизости от места преступления, поскольку направлялся к своему дяде. В его телефоне обнаружен исходящий вызов к упомянутому дяде, почти совпадающий по времени с моментом совершения преступления. В то же время представляется маловероятным, что он решил навестить родственника в такой поздний час и при этом заблудился в прилегающей роще, где и был задержан проводником служебной собаки.

В Швеции действует принцип: для удовлетворения обвинения действия, приписываемые подозреваемому, должны быть доказаны с абсолютной несомненностью. Это означает, что возможность альтернативного развития событий должна быть полностью исключена.