Сергей Ковальчук - Лицензия на грабеж

— Что либо? — раздраженно перебил его Алексей.

— Либо Ломакин не виновен и его действительно подставили, — заключил я.

— Ты сам-то в это веришь, — усмехнулся Береговой, застегивая на себе дубленку и снисходительно глядя на меня. — Таких совпадений не бывает.

— А я говорю, здесь что-то не то. Его алиби нужно тщательно проверить.

— Проверим, — улыбнулся Алексей, — а завтра проведем опознание Ломакина свидетелем, который продал ему машину. И если он его опознает…

— А если нет? — перебил его я.

— А если нет, то тогда будем думать. А пока по домам.

27 января 2010 года, среда

Я проснулся от настойчиво стрекочущего телефонного звонка. Продрав глаза, потянулся к мобильному телефону и первым делом глянул на время. В верхнем правом углу экрана я увидел цифры: 12.43. «Не хило», — подумал я, вычисляя, сколько же времени я спал. Получалось, что почти десять часов.

— Да, — хриплым голосом выдавил я в динамик, нажав кнопку приема.

— Вась, привет, это я, — отозвался телефон голосом Кушнира. — Я только что вышел из изолятора, разговаривал с Ломакиным. Кое-что у него разузнал. Ты как, не хочешь со мной прокатиться на Беломорскую, где Ломакин был в день убийства твоего клиента?

— Диктуй адрес, — встав с кровати и подойдя к письменному столу, все еще сиплым ото сна голосом попросил я.

Мы договорились встретиться в половине третьего.

Район, в котором находилась нужная нам квартира, можно было бы смело отнести к «спальному», если бы не близость Ленинградского шоссе. Повсеместно в небольшом отдалении возвышались новые, недавно возведенные многоэтажки. Но здесь, по улице Беломорской, несмотря на планы мэрии города и префектуры округа по сносу отживших свой век пятиэтажек, продолжали кучковаться панельные белые хрущобы, занимая драгоценную московскую землю.

Моя голова гудела. Видимо сказывалось влияние погоды. На смену вчерашнему легкому морозцу и ясному зимнему солнышку сегодня пришла оттепель с присущим ей низким, заполненным свинцовыми тучами небом, неприятным промозглым ветром и противной хлябью под ногами.

Притормозив рядом с одним из домов, я поднял голову. Со свисающих с крыши сосулек падали редкие капли воды. По водосточной трубе соседнего подъезда с шумом слетела глыба льда. На углу дома чуть выше первого этажа я заметил синюю табличку с надписью «ул. Беломорская, дом 14, к. 2». Приехали. Припарковав свой «Лендкрузер» рядом с «Короллой» Кушнира, я вылез из машины и направился к третьему подъезду, под козырьком которого меня уже дожидался коллега.

— Давно ждешь? — хмуро осведомился я, пожимая товарищу руку.

— Да нет, сам только что приехал, — успокоил меня Кушнир, насмешливо глядя из-под очков. — Ты чего такой насупленный?

— А-а…, — я махнул рукой, — подколбашивает что-то с утра, погода, наверное. Рассказывай, что тебе поведал наш друг.

— Ты знаешь, мне немалых трудов стоило его разговорить. Сначала он вообще со мной общаться не хотел, все надеялся, что его адвокат придет. Но потом ледок растаял. Понял, что сейчас единственные, кто ему может помочь, это мы с тобой.

— Почему «мы», а не ты? — недоверчиво глянул на него я.

— Потому что Ломакин тебя вспомнил. Ты как-то приходил к нему в контору. Говорит, что ты грамотный специалист.

— Что еще он тебе рассказал? — усмехнулся я.

— Картинку он нарисовал довольно интересную, — доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку, начал рассказ Эдуард. — Может, пойдем, сядем в машину? — предложил он.

— Давай уже здесь, — с нетерпением возразил я. — Все равно нам сейчас наверх подниматься.

— Значится так, — выпуская изо рта дым, прищурился Кушнир. — Двадцать второго января, в пятницу, к Ломакину в офис пришел его знакомый, некий Игорь Устинов. Сказал, что случайно узнал о том, что тот работает сейчас нотариусом. Устинову нужно было выдать доверенность риэлтору на проведение сделки с квартирой.

— Какому риэлтору, какой сделки?

— Не знаю, — поморщился Эдуард. — Не перебивай, а то еще забуду что-нибудь важное. Так вот, — глубоко затягиваясь табачным дымом, продолжал Кушнир, — после того, как доверенность была выписана, Устинов предложил Ломакину отметить их встречу в ресторане. Тот согласился. Когда они хорошо выпили, Устинов предложил поехать в баню и взять девочек. И опять Ломакин был не против. В бане они сильно напились. Ломакин помнит, что кувыркался с одной проституткой, а Устинов — с другой. Как оказался дома он припомнить не смог. Говорит, что проснулся в своей кровати утром. То, что у него пропал паспорт, понял только вечером в воскресенье, когда ему на мобильный позвонила та самая проститутка и предложила его вернуть. Но у нее было условие. Ломакин должен был в понедельник к десяти часам утра приехать по адресу, где мы сейчас находимся, и оформить завещание от ее умирающей бабушки. Остальное тебе известно.

— Интересно, — задумчиво протянул я, — очень интересно. Номер квартиры ты, надеюсь, записал?

Кушнир щелчком отправил окурок в стоявшую около двери урну и ответил:

— Номера квартиры он не помнит, но сказал, что она находится в третьем подъезде на третьем этаже слева.

— Ну что ж, пойдем, посмотрим, — открывая подъездную дверь, предложил я.

Ступени выщерблены, в нос бьет стойкий запах мочи. Тишина полная. Может, тут вообще уже никто не живет? Дом-то идет под снос. Мы поднялись на третий этаж. Здесь находились три квартиры. Я надавил на кнопку звонка, в квартиру, находящуюся слева. Раздалась переливистая трель. Тишина. Я позвонил еще раз, потом еще. Прислушался. Тихо.

Кушнир постучал кулаком в дверь. Ноль реакции.

— Может бабулька уже того, умерла? — ни к кому не обращаясь, спросил Эдуард.

— А была ли она вообще? — задумчиво произнес я. — Дела. А что, если здесь вообще никто не живет? Что будем делать?

— Можно, конечно, сделать запрос в Регпалату, кто является собственником этой квартиры, но это геморрой. Ждать придется неделю и это в лучшем случае.

Я подошел к двери в соседнюю квартиру, позвонил. Тоже тихо, слышно только, как щебечет попугай. Видимо, хозяева на работе. С третьей квартирой та же история, тихо, как в гробу.

— Давай я поднимусь на этаж выше, а ты спустишься на этаж ниже, — предложил я своему товарищу. Тот кивнул.

Минут через пять мы опять стояли на том же месте.

— Бесполезняк, Вась, — сокрушенно вздохнул Эдуард. — Внизу мне открыла только одна беременная женщина, из квартиры, находящейся под нашей. Она сказала, что над ней вообще никто не живет, квартира пустует.

Я насупился и молчал. На четвертом этаже мне никто не открыл.

— Какие будут предложения, — посмотрел я на товарища.

— Уходить ни с чем — глупо, — невесело глядел на меня коллега. — Это хоть какая-то ниточка, которая может нас привести к настоящему убийце. Думаю, что проститутка состояла с ним в сговоре.