Сергей Ковальчук - Лицензия на грабеж

— Не совсем себе это представляю, — ответила девушка. — Вернее, совсем не представляю, в чем может подозреваться такой серьезный и хороший человек, как Олег Александрович.

— В заказном убийстве моего клиента, Валерия Ставинского, — огорошил я ее.

Глядя, как от удивления расширяются ее красивые восточные глаза, я продолжил:

— Однако лично я в это не верю. Имеются кое-какие обстоятельства, которые позволяют мне в этом сомневаться.

— И какие же? — заинтригованно глядя на меня, спросила секретарь нотариуса.

— Какие именно, я сейчас озвучивать не буду. Просто скажу, что такие обстоятельства есть. И как бывший следователь прокуратуры, я не могу их игнорировать, хотя признаюсь, что на сегодня следствие имеет не только массу доказательств его причастности к этому преступлению, но и признание самого Ломакина.

Девушка молчала. Но по тому, как медленно она сглотнула и по широко раскрытым не моргающим глазам, можно было понять, в каком смятении она находится.

— Именно поэтому, — продолжил я, — мне нужна ваша помощь.

— Какая? — тихо спросила Люция.

— Я хочу, чтобы вы посмотрели в своей базе, осталась ли выданная двадцать второго января этого года доверенность от имени Устинова Игоря Михайловича. Этот человек приходил к Ломакину в пятницу, в послеобеденное время. Кому именно была выдана эта доверенность, я, к сожалению, не знаю.

— Я в тот день отпросилась пораньше, и меня не было, — сказала девушка, — но я сейчас уточню. — Она встала из-за стола и направилась к выходу в зал, где с посетителями работали помощники и стажеры нотариуса.

— И, если эта доверенность, осталась, пусть мне ее распечатают, — попросил я ее.

Минут через пять Люция вернулась, держа в руке отпечатанный с двух сторон лист офисной бумаги. Она передала его мне.

— Вот эта доверенность, — все еще не отойдя до конца от шока, вызванного полученной от меня информацией, пролепетала она.

— Спасибо, — улыбнувшись, поблагодарил ее я. — И еще. Если вас кто-нибудь будет спрашивать о том, что я вас просил, рассказывать об этом не нужно. Договорились?

Она покорно кивнула, медленно опускаясь на свое рабочее место.

— Это поможет Олегу? — спросила она. — Я не верю, что он способен на такое преступление.

— Обещать ничего не могу. Тем более, что я не его защитник, а представитель потерпевшего, — мягко проговорил я. — Но могу вас заверить, что ваше содействие мне поможет установить истинного убийцу, а может и заказчика этого тяжкого преступления.

Я кивнул ей на прощание, и, не сказав больше ни слова, вышел.

Когда я въехал в Мытищи, на часах было начало третьего. По вбитому в навигатор адресу Устинова, который я прочитал в доверенности, автомобиль привел меня к старой серой панельной четырнадцатиэтажке, в которой был всего один подъезд.

Припарковавшись на площадке перед домом, я вошел в дом. Выщербленные ступени, разрисованные из баллончика стены и двери лифта, словно кем-то обгрызенная черная кнопка вызова, устоявшийся запах мочи. Этот дом явно не относился к престижному жилью и находился довольно далеко от центра. Поднявшись на лифте на восьмой этаж, я позвонил в обитую старым черным дерматином дверь. Через минуту дверь открыла невысокая женщина лет тридцати. Длинные белые волосы с чубом, большие светло-голубые глаза, тонкий нос и такие же тонкие губы. Назвать ее красивой было сложно, хотя и страшненькой она отнюдь не была. Оранжевый джемпер, синие джинсы и резкий прокуренный голос.

— Чо надо? — спросила женщина, приоткрыв входную дверь лишь наполовину. «Довольно маргинальный типаж, — подумал я, — неужели это супруга помощника прокурора района?» Вслух же я произнес:

— Мне нужен Игорь Михайлович, он дома?

— Нет его, — отрывисто пролаяла моя собеседница. — К мамочке он своей ненаглядной дернул. В онкологическую клинику. Операцию ей сегодня должны были сделать. Откуда только бабки взял? На жену тратиться не желает, взятки не берет, а на мамку нашел.

— Так он же вроде квартиру должен был продать? Вот, наверное, от ее продажи и взял, — осторожно поделился я с ней своей версией. — Мать-то это святое!

— Какую еще квартиру? — удивленно вытаращилась на меня женщина. — Нет у нас никакой квартиры, кроме этой. А ее продавать я ему не позволю. А вы кто, друг его что ли? Что-то я у него таких друзей не припомню, — спросила она, с интересом разглядывая прилично и недешево одетого незнакомого молодого мужчину.

— Нет, не друг, — покачал я головой, доставая из внутреннего кармана пиджака и передавая ей свою визитку. Пока та читала, что в ней написано, я сказал:

— Ваш супруг в пятницу приезжал к нашему общему знакомому, нотариусу Ломакину. И, видимо, по ошибке прихватил с собой его паспорт. — Я отчаянно врал, ведь мне нужно было, чтобы Устинов вышел со мною на связь, а до этого понял, что Ломакин успел рассказать об их походе в баню следствию. — И, похоже, ваш муж еще случайно прихватил с собой второй комплект ломакинских ключей от квартиры. А Олег не мог ему дозвониться, видимо Игорь сменил номер телефона. Может, вы мне его подскажете?

— Ничего я вам не подскажу, — удивилась и растерялась женщина. — Как это прихватил чужие паспорт и ключи? Вы что, не в себе?

— Очень даже в себе, — не меняя голоса и выражения лица, ответил я. — Дело в том, что я адвокат Ломакина, которого задержали по подозрению в убийстве. А он в это время был с вашим мужем в бане. Следовательно, у него есть алиби, которое может подтвердить Игорь. И, кроме того, ваш муж может рассказать, брал он паспорт и ключи моего клиента или нет. Вы можете сама ему позвонить?

— Не кричите вы так, — попросила моя собеседница, — а то весь дом уже вас слышит.

— Тогда, может, вы позволите мне пройти? — резонно возразил ей я.

— Я собиралась идти в магазин. Сейчас я пальто накину, и мы на улице с вами обо всем побеседуем.

Через несколько минут мы спустились на лифте вниз и вышли на улицу.

— А в какой клинике должны делать операцию вашей свекрови? — уточнил я. — Адрес, название не помните?

— Названия не помню. Помню, что в ее названии есть слово «европейская» или «европейский». Адреса тоже не знаю. Слышала от Игоря, что она находится где-то недалеко от метро «Тульская».

— Спасибо, — поблагодарил ее я за ценную информацию. — Вас до магазина подвезти? — предложил я.

— Спасибо, не нужно, тут рядом, — отказалась женщина.

— Тогда, может быть, вы позвоните мужу? — снова напомнил я.

— Будем считать, что вы меня уговорили, — смилостивилась она и стала искать номер мужа в своем телефоне. Но входящий звонок ее опередил.

Когда она ответила и выслушала говорившего, я с удивлением наблюдал, как менялось выражение ее лица. Из розоватого оно превратилось в серое. Я не слышал, что говорил ее собеседник, но понял, что случилось что-то серьезное. Не говоря ни слова и не отключившись от разговора с невидимым собеседником, она безвольно опустила руку, в которой держала аппарат, и зарыдала.