Сергей Ковальчук - Лицензия на грабеж

— Ты знаешь, да. Но дело в том, что Карпицкий реально просил Ломакина совершить убийство Ставинского.

— Что-то я совсем запутался, — признался я. — Карпицкий просил Ломакина убить Ставинского. Его убили. Но это сделал не Ломакин?

— Ты абсолютно прав, — согласился со мной Эдуард. — Ломакин его не убивал.

— А кто же тогда убил Валеру? Устинов?

— Возможно, — ответил Кушнир.

— Но кто тогда убил самого Устинова?

— А его что, убили? — севшим голосом спросил у меня адвокат.

Я вспомнил, что Эдуард мог этого не знать, ведь я о смерти Устинова ему не говорил, а из следственного комитета он мог уйти раньше, чем об этом стало известно следствию.

— Да, убили, — подтвердил я. — Прямо в здании арбитражного суда Москвы. Я сейчас здесь, привез сюда из Мытищ его жену.

В трубке повисло молчание. Наконец Эдуард снова заговорил:

— А чем его убили? Ножом? Из пистолета? Но ведь там тысячи людей и металлодетекторы.

— Нет, его просто сбросили вниз с большой высоты, — озвучил я другу версию человека, сообщившего мне об этом по телефону возле дома Устиновой. — Впрочем, это мог быть и несчастный случай, следствие разберется. Вот только что-то мне подсказывает, что таких случайностей не бывает. Кто-то его целенаправленно устранил.

Закончив разговор, я снова набрал Берегового.

— Леш, я сейчас у суда, но здесь пока работают территориалы, твоих я не видел.

— Сейчас они будут, — ответил он. — Только не Догалев, а Тимофей Охрименко. Ты его не знаешь. Догалев готовится к суду по мере пресечения Ломакину.

— Тогда, поскольку я твоего человека не знаю, попрошу тебя, чтобы ты дал ему команду изъять в арбитражном суде у приставов книгу учета посетителей. Если это было убийство, твои люди могут найти там фамилию «Ломакин». Ведь паспорт нотариуса остался у настоящего убийцы, а он вряд ли пришел в суд под своей фамилией. Тогда, хотя это, конечно, и маловероятно, но все же, приставы могут вспомнить приметы этого человека.

— Сделаем, — с явным неудовольствием ответил Береговой. Видимо, он считал, что я его поучаю. Но дело было не в поучениях, а в том, что любая здравая мысль, даже исходящая от постороннего, могла привести к кончику клубка, потянув за который, можно было распутать его полностью.

— И самое главное, что я забыл у тебя спросить, — не унимался я. — У тебя еще остались знакомства в БСТМ?

— Остались, — удивился Алексей. — А тебе зачем?

— Помнишь, я тебе рассказывал про письмо, которое пришло мне на электронную почту от некоего Иванова?

— Ну да, — все еще не понимал, куда я клоню Береговой. — И что?

— А то, что сегодня я был в офисе корпорации Гиперсофт и познакомился там с их главным безопасником. Оказалось, что он тоже заканчивал нашу с тобой бурсу. Только на четыре года позже нас. Так вот, он дал команду своим людям, и они выяснили для меня ай-пи адрес устройства, с которого этот Иванов послал мне письмо. Я попросил своего человека съездить в офис к его провайдеру, но думаю, что они адрес не дадут. Это не положено по закону. — Я перевел дыхание. — Но начальник службы безопасности корпорации Гиперсофт, Женя Старков, посоветовал обратиться в БСТМ. Они могут негласно узнать этот адрес…

— Найти-то они смогут, — насмешливо перебил меня друг. — Только ты же понимаешь, что это будет не бесплатно?

— Понимаю. Но ты можешь узнать, что от меня потребуется, — обреченно пробормотал я.

— Хорошо, узнаю, — пообещал Береговой и положил трубку.

Больше здесь делать мне было нечего.

Сев за руль, я набрал номер Рудакова. Едва он ответил, я спросил:

— Ну, чем порадуешь? Что-нибудь узнал?

— К сожалению, нет, — грустно сообщил мне Саша. — Все было именно так, как ты и предполагал. Они даже слышать ничего не захотели. Я даже взял с собой бланк адвокатского запроса. Говорю, а если я сделаю вам официальный запрос? Но меня ткнули носом в закон об информации и в закон об адвокатской деятельности. Мол, адвокату в предоставлении запрошенных сведений отказывается, если они законом отнесены к информации с ограниченным доступом.

— Ничего, отрицательный результат, тоже результат, — разочарованно выдохнул я. — Слушай, Саш, а ты такого генерала Карпицкого, когда служил в милиции, знал? — неожиданно спросил я.

— Конечно, знал, — он же у нас в ДЭБе замом начальника был, — подтвердил Рудаков. — А почему ты спрашиваешь?

— Просто его Ломакин, нотариус, про которого мы тебе с Эдуардом рассказывали, сегодня сдал следствию как заказчика убийства Ставинского.

— Не фига себе, — удивился мой партнер. — А Карпицкий-то здесь при чем? Он пояснил, зачем ему это было нужно?

— Пояснил. Оказывается Карпицкий стоял у истоков этой схемы с взысканием денег с коммерсантов, использующих контрафактное программное обеспечение якобы в пользу корпораций, про которую мне писал Иванов. Он и Блинцова, с которой я сражался в Головинском суде, ее придумали и воплотили в жизнь. А я и мой подзащитный, Ставинский, мешали им. Но меня они убрать не решились, а вот Валеру устранили. Думали, что я после этого угомонюсь и перестану интересоваться их детищем.

— Никогда не думал, что Петр Иосифович может стать заказчиком убийства. Он сделал головокружительную карьеру. В сорок один год стал генералом, претендовал на должность начальника Департамента, готовился получить звание генерал-лейтенанта. А это точно?

— Не знаю. По крайней мере, Ломакин так утверждает. Хотя он на свидании с Кушниром сказал, что ночью его прессовали какие-то опера. Заставляли оговорить себя и выставить Карпицкого заказчиком.

Рудаков помолчал.

— Опера какие? Которые входят в следственную группу по убийству? — наконец спросил он.

— Не знаю, Саш. Честно, не знаю, — признался я. — Зато совершенно точно знаю, что кто-то убил Устинова. Я сейчас у арбитражного суда, где нашли его труп. Его выбросили с большой высоты.

— Да ты что?! — ошарашенно протянул мой собеседник. — Интрига закручивается. А что, уже установили, что это было убийство?

— Пока нет, — немного смутился я. — Это пока моя личная версия. Но я уверен, что таких совпадений не бывает. Я был в Мытищах, у его жены, когда ей сообщили о смерти мужа. А перед этим она мне сказала, что Игорь поехал в Москву, чтобы навестить больную раком мать. Что он мог делать в арбитражном суде? Ведь если он даже и ходил в такие процессы, как прокурор, то это должен был быть арбитражный суд Московской области, а никак не Москвы.

— Ну да, — согласился со мной Рудаков. — И что ты теперь собираешься делать?

— Ты знаешь, о чем я подумал? — начал вслух размышлять я. — Смотри. Если я прав, и Устинова устранил настоящий убийца Ставинского, то он, оставив свою машину после убийства у станции метро «Войковская», скорее всего, спустился в подземку. Логично?