Сергей Ковальчук - Лицензия на грабеж

— Логично, — подтвердил Александр.

— Я не знаю, проверило ли следствие видеокамеры на входе в эту станцию и есть ли они там вообще. Я это позже у Берегового уточню. Просто я его уже сегодня задергал. — Я включил «дворники», потому что начал идти снег. — Но если допустить, что убийца вошел в метро, то выйти он должен был на станции «Щукинская». Потому что она находится ближе всего к жилому комплексу «Алые Паруса».

— И что из этого следует? — пока не понимал, куда я клоню, Саша.

— А то, — ответил я, — что Устинов мог ждать его где-то у КПП «Алых Парусов». А туда убийца должен был идти пешком и вряд ли скрывал свое лицо. Следовательно, по пути его движения могли быть камеры и, если это так, мы можем по куртке, в которой он был в момент убийства, узнать этого человека.

— Вась, тебе никто не говорил, что ты гений?! — с воодушевлением спросил у меня друг. — Ты хочешь туда сейчас поехать? — уточнил он.

— Нет, я хочу попросить это сделать тебя.

— Хорошо, — загорелся Рудаков, — я прямо сейчас туда и выдвинусь.

— Только сообщи, когда закончишь, — напоследок попросил я его. — И не так, как с визитом к провайдеру, — закончил я разговор легким упреком в адрес друга.

Мы попрощались, и я отключился.

Сидя за рулем, я погрузился в размышления. Мне нужно было проанализировать всю ту информацию, которая была получена в последнее время.

Итак, что мы имеем? Настоящий убийца Ставинского и его подельники, заинтересованы в том, чтобы выставить убийцей Ломакина. С этой целью его сначала подставляют, подбрасывая на квартиру вещественные доказательства с помощью Устинова. Затем запугивают продавца автомобиля, Мамедова, чтобы тот опознал в Ломакине покупателя своей машины, после чего ночью в ИВС «ломают» нотариуса, чтобы он не только признал свою вину и рассказал, как он убивал Валерия, но и указал как на заказчика этого преступления, на генерала Карпицкого.

И, наконец, убивают Устинова. Стоп! От этой догадки я аж вспотел.

Я совсем упустил из виду, что Ломакин, Устинов и Карпицкий работали вместе в одной прокуратуре. И все они тем или иным образом причастны к этому делу. Следовательно, убийца мог тоже работать в этой прокуратуре в одно с ними время. Во-первых, он знал походку Ломакина, потому что с успехом ее копировал в момент убийства. А, значит, скорее всего, знал его лично. Во-вторых, он хорошо знал Устинова. Потому, что ему было известно о его больной матери, а посторонний человек или человек, с которым Устинов был знаком «шапочно», не стал бы доверять Игорю такое дело. И, в третьих, убийца должен был хорошо знать Карпицкого. Иначе, зачем оперативникам, угрожавшим Ломакину в ИВС и, несомненно, действовавшим заодно с убийцей или заказчиком, требовать от Ломакина сдать следствию Карпицкого как заказчика убийства Ставинского?

Впрочем, я мог ошибаться. Но эта версия подлежала обязательной проверке.

Тогда получается, что убийце выгодно разоблачение преступной схемы, которую придумали Карпицкий и Блинцова. А, следовательно, преступник и «Иванов», который разоблачил эту схему передо мной, скорее всего, одно и то же лицо. Или же они сообщники.

Я покрылся потом. Как же мне в голову раньше не пришла эта мысль? Но я тут же себя успокоил. Если она и могла прийти мне раньше, то ненамного. Ведь о Карпицком я услышал только утром, из разговора с Кушниром, а о гибели Устинова узнал и того позже.

Чтобы проверить свое предположение и окончательно исключить из числа подозреваемых в исполнении убийства моего подзащитного Устинова, я отыскал в контактах на своем мобильном телефоне номер агента «Миллениума», Даниила, и набрал ему.

На удивление тот ответил почти сразу:

— Да, я вас слушаю. Кто это?

— Даниил, это Василий Кравчук, адвокат. Мы разговаривали с вами вчера в вашем офисе.

— Я вас помню, — сразу погрустнел мой собеседник. — Чем могу быть полезен?

— Памятуя о нашей с вами вчерашней договоренности, — начал я, — хочу попросить вас посмотреть фотографию одного человека. Не он ли приходил к вам в офис под фамилией Ломакин?

— Вы хотите к нам приехать? — недовольным голосом уточнил он. — А по блютузу вы можете мне выслать эту фотку. Я бы сразу и сказал, тот это человек или нет. Я просто собирался…

— Именно это я и хотел вам предложить, — успокоил я агента по недвижимости.

— Давайте, шлите, а я вам сразу перезвоню, — сказал мой собеседник и сразу отключился. Видимо, общение со мной ему особого удовольствия не доставляло.

Я мысленно похвалил себя за то, что догадался сфотографировать погибшего, и переслал его фотографию на телефон Даниила.

Минуты через две мой айфон застрекотал. Это был агент «Миллениума».

— Вы меня не предупредили, что это будет фото мертвого человека, — упрекнул он меня. — Но это не тот мужчина, который приходил ко мне под фамилией Ломакин.

— Это точно?

— Точнее не бывает. К тому же, насколько помню, я давал вам его приметы. Нет, это однозначно не он, — уверенно сказал Даниил.

— Спасибо. Надеюсь, что вы не откажете мне в аналогичной просьбе, если я наберу вам еще, — поблагодарил я агента и нажал кнопку отбоя.

Я позвонил Эдуарду и от него узнал, что судебное заседание о рассмотрении вопроса об избрании Ломакину меры пресечения состоится в шесть часов вечера в Головинском районном суде. Заведя машину, я вырулил на Варшавское шоссе и двинулся по направлению к этому суду. Туда, где три дня назад, при столь трагических обстоятельствах, окончил дни своей жизни Валерий Ставинский.

Припарковав свой автомобиль и взяв с собой портфель, я поставил машину на сигнализацию, и подошел к тому месту, где в понедельник утром был расстрелян Валера. Шапку я из машины не брал, поэтому снимать ее не пришлось. Я опустил голову и молча, с минуту, постоял, вспоминая своего подзащитного живым. Его труп с мертвенно бледным лицом и посиневшими губами я старался не вспоминать.

Интуиция подсказывала мне, что скоро должны произойти события, которые станут переломными в расследовании этих двух убийств. Но я еще не знал, насколько быстро это случится.

Миновав на входе рамку, и пройдя регистрацию у судебных приставов, я поспешил к лифту. Мне нужно было на третий этаж. Когда двери лифта открылись, из него вышел Береговой. Сегодня он был в черном пальто, под которым за небрежно повязанным шарфом угадывался синий форменный мундир офицера следственного комитета.

— Привет, Вась, — протянул он мне руку для пожатия. Мы поздоровались и отошли в сторону.

— Значит так, — начал свой рассказ Алексей, — с судьей я договорился. Он даст семьдесят два часа на то, чтобы собрать дополнительные доказательства. А это время Ломакину придется провести в ИВС. Второе. Мой человек из Бюро специальных технических мероприятий попросил за свои услуги десять тысяч. Естественно, не рублей.