Сергей Ковальчук - Тринадцать

Удивительно, но получилось так, что на суде, где судили ее сына, Анна ни разу не была. Не смогла она приехать даже на оглашение приговора. Лучкович, будучи беременной, в это время то лежала на сохранении, то чувствовала себя очень плохо и по настоянию врачей не имела права оказаться в психотравмирующей ситуации. Ведь это было чревато прерыванием беременности. В ее-то годы.

О том, что Антона судил Стеклов, она узнала уже после приговора. Парадокс и трагизм ситуации состоял в том, что этот самый судья Стеклов, являлся биологическим отцом осужденного Антона, о чем даже не догадывался. Каким образом звезды сложились так, что отец осудил своего сына на пожизненное лишение свободы для нее остается загадкой по сей день. Но факт остается фактом.

Дело в том, что в молодости она встречалась со Стекловым, с которым училась в одном Университете, и случайно забеременела от него. Когда она была на небольшом сроке, в нее влюбился Валерий Магницкий, тоже учившийся с ними, но уже в аспирантуре. Он был старше и Стеклова, и Анны. Отношения развивались очень бурно, и Валера так и не узнал, что отцом Антона был вовсе не он. Анна и Валерий сыграли свадьбу, и жизнь потекла рекой.

Узнав, что Стеклов осудил ее сына, она его возненавидела. И его, и тех присяжных, которые вынесли неправосудный вердикт. А, узнав о том, что Антон убит сокамерниками в тюрьме, она просто обезумела от ярости и отчаяния. Анна решила отомстить, причем всем, кто судил сына. Она стала подыскивать киллера, но быстро поняла, что это очень опасно для нее, увидев по телевизору передачу о том, что вместо киллеров с такими как она заказчиками, порой, имеют дело оперативники спецслужб.

Поняла она и то, что убивать людей в Москве поодиночке означает очень быстро и до конца жизни загреметь на нары. Нужно было придумать что-то такое, чтобы собрать их вместе, желательно не в России, и, внедрив к ним убийцу, избавляться от них относительно безопасно для себя и одновременно сея среди жертв почти мистический ужас.

Тогда-то она и вспомнила про приобретенный незадолго до своей смерти мужем маленький греческий остров Гавдопула, на котором был отстроен дом для их отдыха. Ей пришла мысль заманить всех потерпевших на этот остров и устроить им там казни в духе ее любимой книги Агаты Кристи «Десять негритят». К организации этих убийств она подошла очень творчески. Добавила, с целью еще больше запугать жертв и посеять среди них предсмертную панику, карты — компонент игры «Мафия». Придумала трюк со змеей (который в протоколе ее допроса был подробно описан). Кроме того, она придумала и стишки, как в «Десяти негритятах» и четкий сценарий действий убийц-исполнителей. Да-да, убийц должно было стать двое, потому, что одному такую задачу выполнить было не под силу. Но жертвы должны были думать, что сумасшедший маньяк, убивающий их одного за другим, присутствует на острове в единственном числе. И лишь в конце, к еще большему своему ужасу и отчаянию, оставшиеся жертвы должны были осознать, что их палачей двое.

Используя свою службу безопасности (естественно, ребята ничего не знали о ее действительных намерениях), Анна разыскала еще одного своего знакомого из студенческого прошлого, Олега Изместьева, и предложила ему за большую сумму денег стать исполнителем того убийства, которое она задумала.

Этот Изместьев, когда она только поступила в Университет и пошла однажды на дискотеку, познакомился с ней, напоил и отвез в общежитие военного училища, в котором учился. Там он и два его дружка надругались над ней. Заявлять на них она не стала, но злобу затаила на всю жизнь.

Однако перед тем, как сделать Изместьеву это предложение, Лучкович навела о нем справки. Оказалось, что садистские наклонности и жажда насилия, которое он продемонстрировал с ней, будучи еще курсантом, никуда не делись, но лишь окрепли и проявились с новой стороны. Уже в военных преступлениях по отношению к мирному населению в ходе первой чеченской кампании. Поэтому, использовав Изместьева в качестве исполнителя, Анна решила потом его убрать, посредством судьи Стеклова.

Она пришла к Стеклову на прием и попросила встретиться с нею в ресторане напротив Московского городского суда. При встрече с ним, Анна рассказала судье о том, что Антон их сын. Стеклов всегда был от нее без ума. Он продолжал ее любить, и поэтому согласился убить родственников заседателей, а напоследок, и Изместьева. Она обещала ему, что после этого выйдет за него замуж, и он станет миллиардером. Но случилось так, что Стеклов после совершения всех убийств на острове решил покончить с собой. А перед смертью не уничтожил, как это было оговорено, улики против нее. Видимо, решил напоследок ей отомстить.

На вопрос следователя, зачем понадобилось заманивать на остров не самих заседателей, а их родных, обвиняемая Лучкович пояснила, что основным мотивом для этого было то, что настоящие заседатели знали судью Стеклова и своего старшину, который скончался после суда, в лицо. А вместо покойного вызвать на остров Изместьева — значило автоматически его разоблачить, так как тот был чужаком. Кроме того, Анна действительно хотела (о чем и заявила еще живым родственникам заседателей на острове посредством обращения к ним через аудиозапись), чтобы настоящие присяжные всю оставшуюся жизнь оплакивали своих невинно убиенных родных и таким образом оказались с нею «в одной шкуре».

Мирутин оторвался от чтения. Он вспомнил, что послушать изъятую в особняке на острове запись голоса Лучкович, приговорившей убитых к смерти, так и не смог, хотя в деле диск с этой записью был. Он обнаружил конверт с этим диском и на одной из сделанных им фотографий.

Усталость наваливалась беспощадно, и он решил лечь спать. На часах было два часа ночи, а в монастыре они ложились спать в восемь часов вечера. Через полтора часа в обители уже должен был начаться подъем.

Выключив компьютер и раздевшись, он поймал себя на мысли, что Анна врет. Она выгораживает настоящего убийцу. Ведь Стеклов быть им не мог, он сам его жертва. Но почему? Ответа могло быть только два. Первый — она ужасно боится убийцу. И второй — … К объяснению всего произошедшего именно этим ответом сыщик склонялся больше.

06 декабря 2016 года, вторник.

Он проснулся в десять часов утра, одновременно со звонком генерала Рымова.

— Доброе утро. Ты чего, еще спишь?

— Никак нет, — машинально ответил Мирутин, и только после этого вспомнил, где он находится и что генерал не действующий, а его бывший начальник.

— Значит так, — бодро зарокотал в динамик голос Ильи Геннадьевича, — обвиняемую Лучкович из следственного изолятора уже доставили. Прибыл и ее адвокат. Удивительно, но защитник заявил, что они готовы подписать протокол ознакомления с материалами дела хоть сегодня. А следователь пусть хоть завтра отправляет дело в суд. Причем они не хотят идти в суд присяжных, настаивают на тройке профессиональных судей. Но подписывать протокол они согласны при условии, если Оловянный изготовит и передаст им все копии материалов. Я распорядился сделать им такую копию. Так что поспеши, а то рискуешь их больше не увидеть. Это первое. Теперь второе. Я дал команду Оловянному вызвать всех потерпевших, заседателей по уголовному делу Антона Магницкого, на 14 часов в наш актовый зал. Те, кто придет, будут в твоем полном распоряжении. И третье, вечером я договорился встретиться с председателем Московского городского суда, чтобы забрать у нее уголовное дело по обвинению Антона Магницкого и личное дело судьи Стеклова. Фотографию государственного обвинителя по делу Магницкого я тоже заберу сегодня из Мосгорпрокуратуры. Мой доклад исчерпывающий? — шутливо осведомился Рымов?