Сергей Ковальчук - Тринадцать

Это была пожилая женщина, лет шестидесяти, в потрепанном красном пуховике и видавшей виды шерстяной шапке, и высокий седой мужчина в добротной дубленке с меховым воротником. Они тоже узнали адвоката, защищавшего убийцу их близких.

— День добрый! — с деланным радушием улыбнулся Константин Яковлевич, когда они приблизились к нему. Но протягивать руку для рукопожатия мужчине не стал.

— А вы здесь какими судьбами? — поинтересовался он, будучи заинтригованным их появлением в стенах следственного комитета уже после того, как сторона защиты ознакомилась с делом. Дело в том, что согласно уголовно-процессуальному кодексу, потерпевшие должны знакомиться с уголовным делом до обвиняемого и его защитника. А поскольку после подписания им и Лучкович протокола дело должно быть немедленно направлено прокурору для утверждения обвинительного заключения и направления в суд, визит потерпевших к следователю противоречил закону.

— Здравствуйте — сдержанно поприветствовали его бывшие присяжные. — Вообще-то мы не обязаны перед вами отчитываться, — начал было мужчина, но его спутница его остановила.

— Нас вызвали сюда к какому-то новому следователю, который хочет с нами пообщаться по этому делу, — сообщила она. — Извините, но больше нам с вами говорить не о чем.

— Я вас понял, спасибо, — вежливо поклонился им защитник и направился к выходу.

«Вот так новость», — напряженно размышлял он.

Выйдя на улицу, адвокат Прохоренко прошел пешком два квартала, до двора жилого дома, где у него был припаркован автомобиль. Сев за руль, он позвонил некому Андрею Станиславовичу.

— Добрый день! У меня есть не очень хорошие новости, нужно срочно встретиться…

Запомнив адрес и положив мобильный телефон на пассажирское сиденье, Прохоренко аккуратно вырулил на оживленную московскую улицу и до упора вдавил педаль акселератора в пол. Встреча была назначена через тридцать минут и довольно далеко от того места, где он находился сейчас. А этот человек очень не любил, когда на встречу с ним кто-то опаздывал.

Едва за Мирутиным закрылась дверь, полковник Оловянный в мягкой, несвойственной ему манере, обратился к своей помощнице:

— Людочка, будь любезна, спустись в архив, возьми третий том дела братьев Войновичей. Это дело девяносто пятого года.

Когда девушка вышла, он снял трубку внутренней связи и доложил генералу Рымову о том, что дело об убийстве тринадцати русских туристов в Греции готово для направления прокурору, адвокат и обвиняемая протокол ознакомления с ним подписали.

— Скажи на милость, Никита, а почему у тебя в деле нет фотографии и личного дела судьи Стеклова? — задал неудобный для него вопрос генерал.

— Так это, — начал отдуваться и потеть Оловянный, — я думал, зачем связываться с Мосгорсудом, все равно по нему и по Изместьеву я в возбуждении дела отказал ввиду их смерти…

— А по Изместьеву-то я надеюсь, ты копию личного дела из Минобороны истребовать не забыл?

— Нет, что Вы, товарищ генерал. Это в деле имеется.

— Последнее время, Никита, ты меня что-то стал разочаровывать, — упрекнул его Рымов. — Может мне дать тебе хорошую характеристику и направить на повышение, куда-нибудь в регион? К примеру, в Хабаровске есть должность заместителя начальнику ГСУ.

Бедный толстяк взмок от макушек до пят.

— Никак нет, — привстал он со своего места, — Илья Геннадьевич, я… я исправлюсь, прошу вас…

— Ладно, но это в последний раз, — смягчился генерал. — Ты ведь пойми, на твое место желающих пруд пруди, а ты как лейтенант молодой. Почему не доложил мне, что на затылке у трупа Стеклова имеется вдавленная рана? — снова сменил он милость на гнев. — Ты что, решил покрывать настоящего убийцу этих людей?

— Никак нет! — Оловянный переполошился не на шутку. — «Вот гнида, этот Мирутин, докопался-таки. Теперь генерал с меня стружку снимать будет долго». Но самое страшное было не это. Страшно то, что он получил большие деньги за то, чтобы «закрыть глаза» на некоторые обстоятельства этого уголовного дела, а теперь, если Мирутин начнет рыть, все для него может кончиться очень плохо. Это очень серьезные люди.

— В общем, так, — резюмировал Рымов, — я вечером поеду в Мосгорсуд, к председателю, чтобы доделать за тебя твою работу, и возьму у нее личное дело Стеклова. А ты выкручивайся перед адвокатом как хочешь, но к делу оно должно быть приобщено. — После этого генерал отключился.

Положив трубку, полковник лихорадочно схватил мобильный телефон и сделал звонок. Когда в динамике послышался голос, «важняк» поздоровался:

— Здравствуйте, Андрей Станиславович, это…

— Я знаю, кто это, — жестко осек его собеседник. — Мы, кажется, договаривались без имен и названий.

— Извините, бога ради, — полковник второй раз за десять минут взмок, поняв, что совершил ошибку.

— Не томи, говори по существу.

— В общем, все прошло нормально. Дело на этой неделе направим в суд. Но есть одно «но». Думаю, что наш общий друг вам расскажет об этом. А я скажу, возможно, это важно, что генерал Рымов собрался сегодня ехать к председателю Мосгорсуда, чтобы забрать у нее личное дело Стеклова.

В трубке послышалось напряженное сопение:

— Еще что-нибудь?

— Никак нет, остальное доложит наш друг.

— Молодец, — похвалил его собеседник, — будешь дальше верно мне служить, — получишь конфетку. — Он расхохотался. — Все, на связи и по пустякам мне не звони.

Сидя напротив начальника управления в его кабинете, Мирутин дождался, пока генерал Рымов закончит по телефону «воспитывать» Оловянного. Когда хозяин кабинета положил трубку, Серафим сообщил:

— Адвоката я сфотографировал. Аккуратно, он не видел. Теперь очередь за прокурором и судьей, — напомнил он Илье Геннадьевичу его обещание.

— С этим проблем не возникнет. Я же уже тебе сказал, — не успел он отойти от своего прежнего раздраженного состояния, — что фотографии обоих у меня будут сегодня вечером. — Он немного перевел дух. — Ладно, извини, никак не могу привыкнуть, что ты уже не мой подчиненный.

— Ничего, — спокойно посмотрел на него сыщик, — бывает.

— Ладно. Ты скажи мне лучше, о чем ты собрался говорить с потерпевшими?

— Так, поспрашиваю кое о чем, — неопределенно ответил Мирутин.

— А если конкретнее? — не унимался его бывший начальник.

— Хочу попросить вас, Илья Геннадьевич, вернее, напомнить, — вместо ответа на его вопрос сказал Серафим. — Мне как можно быстрее нужно ознакомиться материалами дела в отношении Антона Магницкого. Я хотел бы понять, кто и с какой целью решил его «подставить».

Серафим спокойно выдержал взгляд генерала и продолжил.

— И еще, я попрошу вас, чтобы члены следственно-оперативной бригады, осуществляющие оперативное сопровождение уголовного дела в отношении Лучкович, проверили, кто именно сейчас руководит торговой империей супругов Магницких и нянчит ребенка Лучкович.