Джеймс Ранси - Сидни Чемберс и кошмары ночи

Между тем друзья продолжали испытывать друг к другу сильную и в каком-то смысле исключительную привязанность. Они познакомились вскоре после войны, когда Сидни стал для Аманды временной заменой ее любимого, погибшего в битве при Эль-Аламейне двоюродного брата. Их объединяло чувство юмора, склонность проводить время в хорошей компании и неприятие сокращенных форм своих имен (Аманда не отзывалась на Мэнди, так же как Сидни — на Сида). Она ненавидела джаз, не могла понять правил крикета и считала, что священники должны упорнее трудиться, чтобы их службы стали более развлекательными, однако ее неумолимо привлекали очарование и верность Сидни. Аманда была ему признательна за мелкие слабости и за то, как он терпел, когда над ним из-за этого подтрунивали. Верила, что Сидни наделен незащищенно ранимой человечностью и в отличие от других священников, о которых отзывалась как о театральных отбросах, мог отслужить сносную мессу. Сочетание в нем благопристойности и оптимизма напоминало ей актера Кеннета Мора в «Женевьеве». Еще Аманда чувствовала, что Сидни, вероятно, единственный мужчина, который по достоинству ценил ее ум (выпускницы колледжа Святой Хильды Оксфордского университета, сотрудницы Института искусств Куртолда, изучающей творчество Ганса Гольбейна и британскую портретную живопись), ее любовь к музыке (она играла на гобое и пела в хоровом обществе Баха) и сочувствует ее положению в обществе (получив большое наследство, она стала желанным объектом для поклонников).

Несмотря на ужасы несносной поездки в промерзшем поезде, Аманда пребывала в боевом настрое и обрушила на Сидни рассказы о его сестре Дженнифер и новогодней вечеринке, где присутствовало множество представителей сильного пола, которые даже не удосужились научиться быть интересными. Таким облегчением было вернуться на работу в Национальную галерею и помогать своему старому наставнику Энтони Бланту исследовать поздние полотна Никола Пуссена.

Сидни развернул салфетку.

— Странно, что ты упомянула Бланта. Несколько дней назад он ужинал в колледже.

— Но он же не здешний выпускник.

— Думаю, присутствовал в качестве гостя.

— Ты с ним говорил? Он сын викария.

— Я был немного расстроен.

— Чем-нибудь конкретным?

— Ничего особенного.

Аманда помолчала, пока официантка наливала в ее бокал вино.

— Что-то мне не верится, Сидни. Я еще раньше заметила, как ты выглядишь, и мне это не понравилось.

— Умер один из младших сотрудников колледжа. Печальное событие.

— Под словом «младший» надо понимать, что он был молодым?

— Несчастный случай.

— Судя по твоему тону, все не так.

— Запутанная история, — буркнул Сидни, глядя, как официантка ставит на стол заказ.

Аманда поднесла бокал к губам и пристально посмотрела на своего приятеля:

— Ты снова попал в неприятности?

— Не исключено.

— Могу я тебе чем-нибудь помочь?

— Да. — Сидни потыкал вилкой в поданное на закуску плохо сбитое яичное суфле. — Отвлеки. Расскажи о Лондоне. Какие твои планы?

— Ничего интересного. О вечеринках я тебе уже доложила. Твоя сестра по-прежнему встречается с Джонни Джонсоном.

— А что у тебя?

— Есть один малый, который проявляет ко мне особенное внимание, но пока рано судить, приличный он человек или нет. После фиаско с Гаем я стала очень осторожной.

Год назад жених Аманды опозорил себя несдержанной выходкой на обеде в Лондоне, и ей понадобилось несколько месяцев, чтобы избавиться от неловкости.

— На данном этапе с мужчинами я завязала. Очень много работы в галерее. И вообще, мы обсуждаем не моих обожателей, а твоих обожательниц. Если кому непонятно, я говорю об одной известной вдове.

Сидни отодвинул тарелку.

— Так и знал, что мы ее коснемся.

— Следовательно, ты подтверждаешь, что Хильдегарда — твоя обожательница? — улыбнулась Аманда. — Пожалуй, выпью еще вина.

— Мы добрые друзья.

Аманда молчала, ожидая продолжения.

Сидни вспомнил, как они шли по Тиргартену в джазовый клуб «Бадеванне», где окунулись в классические ритмы «холодного» джаза в исполнении квинтета Иоганна Редиске. Сидни с облегчением увидел, что Хильдегарда «воспринимает» джаз и понимает, почему ему нравится его непосредственность и свобода. Потом они возвращались по Кюрфюрстендамм мимо разрушенной бомбой церкви кайзера Вильгельма. Начался дождь, а у них был один зонтик на двоих — у Хильдегарды. Она взяла Сидни под руку, чтобы он тоже мог спрятаться под зонтом, и прижалась к нему. И это казалось самым естественным в мире.

— Ну, — поторопила Аманда, — ты мне что-нибудь расскажешь?

— Нечего рассказывать.

— Ни за что не поверю. Просто не хочешь говорить. Помнится, она как-то связана с музыкой?

— Дает уроки игры на фортепьяно. Каждый день играет Баха.

— Наверное, очень серьезная?

— Не всегда. Она большая поклонница Джимми Кэгни.

— Ты водил ее в кино?

— Это она меня водила. На «Дом 13 по улице Мадлен».

— Любопытно.

— Картина довольно забавная.

— Она красива?

Сидни не собирался позволить втянуть себя в какие-либо сравнения.

— На мой взгляд, да.

— Полагаю, не классической красотой. — Аманда смотрела на него, но он промолчал, а у нее хватило такта не настаивать. — Познакомишь меня с ней?

— В свое время.

— Хочешь сказать, что она приедет в Кембридж?

— Я пригласил ее.

— И когда же?

— Надеюсь, в этом году.

— Звучит неопределенно.

— Не хочу торопить события.

— Ты в нее влюблен?

— Слишком прямолинейный вопрос.

— Готов на него ответить? Или надо принимать твое молчание за согласие?

Официантка убрала их тарелки.

— Обдумай, что заказать за курицей в вине. Сочувствую, что суфле тебя разочаровало. Нужно было заказывать луковый суп.

— Я не знаю, Аманда, что у меня в голове. И в то же время не хочу разбираться. Приятное замешательство.

— Следовательно, я была права.

— Что я влюблен? Трудно сказать. Понимаю одно: с ней я чувствую себя самим собой.

— А я считала, что со мной.

— В тебе, если можно так выразиться, больше вызова.

— Так говорят большинство моих воздыхателей. Думаешь, это их отваживает?

— Многим мужчинам трудно общаться с умными женщинами, особенно если те умнее их.

— Среди них нет ни одного такого умного, как ты.

— Печально слышать.

Аманда улыбнулась:

— Ты лукавишь.

— Что ж, приятно сознавать, что ты в каком-то отношении на высоте. Хочешь еще вина?

— С удовольствием. Хотя я уже, похоже, не на высоте.

— Ничего подобного. Вы совершенно разные женщины.

Подошла официантка с двумя тарелками в руках.

— Кто заказывал тушеное мясо?

— Я. Никак не согреюсь, — ответила Аманда и, помолчав, спросила: — Думаешь жениться на ней?