Ольга Ракитина - Маятник

Некоторые артели практиковали увеличение своей численности за счет привлечения незарегистрированных, «безжетонных» извозчиков. Полиция прекрасно знала, что именно «безжетонные» имеют склонность грабить пассажиров. Кроме того, такие возницы обыкновенно жили в столице непрописанными. Понятно, что отсутствие жетона почиталось очень серьезным нарушением и вело к административной высылке сроком до четырех лет как самого провинившегося извозчика, так и «старшего» артели, решившегося на подобную махинацию. Но полностью побороть это явление власти не могли, разрешения на извоз дорожали с каждым годом, и артель, выпускавшая «под одним номером» на улицы города нескольких возниц, получала весьма солидный дивиденд.

Шумилов отправился к Николаевскому вокзалу, откуда, видимо, и ехала загадочная дама с желтым зонтиком. По дороге он прикидывал, как удобнее завести разговор с артельным «старшиной». Получалось не очень складно: с одной стороны, пугать его было нельзя, поскольку разговор мог не сложиться.

С другой стороны, напугать все-таки следовало, чтобы «старшой» понял, что от Шумилова отмахнуться не получится.

Если даму с желтым зонтиком вез «безжетонный» извозчик, то это обстоятельство вообще могло сделать ситуацию патовой: «старшой», боясь преследования полиции, мог пойти в полную несознанку.

И как тогда выводить его на откровенность?

Выйдя на Знаменскую площадь, Шумилов осмотрел выстроившихся по ее периметру извозчиков. Их было дюжины две, не менее. Не зная, с чего начать, Алексей Иванович решил не заморачиваться долгими раздумьями и подошел к крайнему, стоявшему ближе всех к Знаменской улице.

Возница был хоть куда — молодой, краснощёкий, с одной гвоздикой в лацкане черного сюртука, подбитого баечкой, и второй — за лентой на фуражке. Он сидел, подбоченясь, и улыбался белому свету всеми тридцатью двумя зубами, видимо, чрезвычайно довольный собой.

Шумилов похлопал бок каурой кобылки, впряженной в экипаж:

— Ну ты, братец, красивый! Из какой артели будешь?

— Рязанские мы! — отозвался извозчик. — Поедемте, барин.

— А еще кто на Знаменке стоит? Неужели одни рязанские? — спросил Шумилов, пропустив мимо ушей предложение возницы.

— Есть еще псковские. Но скобарей мало, нас больше…

— Мне бы вашего артельного «старшого» повидать. Как это сделать?

— Это Сил Никифырыча, что ль? — краснощекий привстал чуть со своего места, осматривая площадь. — Вон видите, у начала Гончарной стоит экипаж, второй по счету, там такая в яблоках кобылка впряжена. Вот там возницей младшой брат Сил Никифырыча. Звать его Петром, к нему подойдите, он все объяснит.

Шумилов положил на сиденье рядом с извозчиком десять копеек и со словами «в следующий раз прокатишь» отправился к указанному экипажу.

Его хозяин не скалился белому свету, как молодой рязанский мужичонка на противоположном конце площади. Он сосредоточенно смотрел куда-то под ноги, так что нельзя было понять, спит ли он или просто задумался.

— Петр Никифорович? — негромко спросил Шумилов, подойдя ближе. — Мне бы с братцем вашим, Силантием, поговорить.

— Да? А что такое? — встрепенулся возница, настороженно оглядев Алексея Ивановича. — Нету его сейчас.

— Точно? Справочку надо небольшую навести, думаю, он помочь мне сможет. В полицию обращаться не хочу, дай, думаю, сначала с Силантием Никифоровичем потолкую.

— Его нет. Но можно найти. Вы, собственно, по какому поводу? У вас жалоба иль как?..

Петр выглядел не на шутку встревоженным. Видимо, этому человеку было чего опасаться. Но Шумилов решил палку не перегибать и сменить тон. Он легко запрыгнул на широкие козлы и устроился рядом с извозчиком. Выглядели они, должно быть, странно — франтоватый барин в переливчатом велюровом пиджаке и извозчик в морской шинели с подрезанными полами.

— Подумайте-ка, Петр Никифорович, знаете вы извозчика, из ваших же, из рязанских, что ездит на экипаже с серебряным позументом с кистями, набитом вот тут, под сиденьем, — Шумилов показал рукой, где по описанию Варфоломея Мейкулло, располагалось указанное украшение. — Подумайте, не спешите.

— Ну-и-и-а-а… — Петр открыл было рот, да так и закрыл, ничего не сказав. Несколько секунд он молчал, и по выражению его лица Шумилов понял, что такого извозчика и такой экипаж здесь хорошо знают.

— Так, а что бы вы хотели? — вымучил, наконец, из себя Петр.

— Я помощник адвоката Николая Платоновича Карабчевского. Мне надо задать вашему извозчику несколько вопросов. Он ни в чем не виноват, просто он нужен нам как свидетель. Дело серьезное, речь идет об убийстве. Но если ваш извозчик согласится честно ответить на мои вопросы, то наш клиент заплатит ему приличную сумму: пятьдесят рублей. Мы не будем ссылаться на вашего извозчика и нигде не упомянем, что разговаривали с ним, даю вам честное слово. Но найти нам его необходимо. Если вы не сможете помочь нам, то мне придется обращаться в сыскную полицию, к Ивану Дмитриевичу Путилину. Это мой большой друг. Будете тогда говорить с ним.

— Ну почему же не помочь? — с шумом выдохнул извозчик. — Оченно даже сможем. Тем более если вознаграждение такое. Пятьдесят рублёв, говорите?

— Да, пятьдесят.

— Понятно, — Петр на минутку задумался. — Хорошо, обеспечим мы вам все, что надо. Скажите, как вас найти, и прямо же сегодня этот возница к вам явится собственной персоной.

— Прекрасно, — Шумилов назвал адрес и протянул извозчику свою визитку. — Покажете эту визитку швейцару, он скажет, как пройти. Я его предупрежу.

— К какому часу прикажете подойти? — Петр почтительно рассматривал вычурный герб «Общества поземельного взаимного кредита», изображенный на визитке Шумилова.

— Скажем, к десяти вечера, успеете дела свои закончить?

Петр Никифорович молча кивнул.

— Ну, вот и давайте тогда в десять.

Соскочив с пролетки, Шумилов на секунду остановился и внушительно произнес:

— Только вот что, Петр Никифорович, сам запомни и брату скажи. Упаси вас Бог привести мне «подставного» дурачка. Я сразу пойму, что это не тот человек. Знаешь такую статью в Уставе уголовного судопроизводства: «Препятствие правосудию»? Так вот, либо вы мне поможете, либо полиция применит эту статью к вам обоим.

Имелось у Шумилова опасение, что артельный старшина, пожелав заработать на дармовщинку пятьдесят рублей, направит к нему совсем не того человека, который в действительности возил неизвестную дамочку по Невскому.

Однако, когда вечером на пороге его квартиры появились рослые лопатобородые мужики, Шумилов только крякнул: визитеров оказалось трое. Впереди троицы стоял колоритный типаж сусанинского типа. Открытое широкое лицо, осанистая фигура, достоинство и многозначительность во взгляде… Выпустить бы такого на сцену Мариинки, и он сорвал бы аплодисменты одним своим появлением. Несомненно, это и был Сил Никифырыч, вполне соответствовавший обликом своему сермяжному имени-отчеству. Стоявшие позади него двое мужчин были, как говорится, «породой помельче», с мелкими чертами лица, светло-русыми волосами, давно не знавшими расчески. Один из них, немного старше другого, лет под тридцать пять-сорок, имел лицо, как будто поврежденное оспой. Шумилов затруднился бы сказать, действительно ли это следы страшной болезни или просто следствие какого-то кожного заболевания.