Ольга Ракитина - Маятник

Итак?

Когда Шумилов добрался в самый конец Фонтанки, туда, где находилось мрачное здание, он примерно представлял, как следует действовать далее.

Расплатившись с извозчиком, Алексей зашел в главный подъезд и, задумчиво глядя себе под ноги, направился мимо больничного сторожа, стоявшего на вахте. Затем, точно вспомнив что-то, остановился перед ним и, щелкнув пальцами, спросил:

— Голубчик, скажи-ка, Эдуард Федорович у себя? Меня ждёт? Никуда не уезжал?

— Простите?.. — не понял сторож.

— Я спрашиваю, главврач в больнице? Шперк никуда не уезжал?

— Да, главврач у себя… Извините.

— Ничего, — Шумилов сунул ему в карман пять копеек. — Ты, главное, не спи, неси службу как должно.

Сторож вытянулся, а Шумилов, все так же задумчиво глядя себе под ноги, двинулся вверх по парадной лестнице. Поднявшись на второй этаж, он благополучно миновал кабинет Шперка и по боковой лестнице спустился вниз, в отделение регистратуры.

Там вовсю кипела работа: двое полицейских передавали больничной охране принудительно доставленную на лечение дамочку. Санитары стояли подле, но пока ни во что не вмешивались, поскольку оформление не было закончено. Дамочка же, растрепанная, с подбитым глазом и притом в стельку пьяная, визжала и ругалась на всех и вся:

— Не трожьте меня, ироды золотопогонные, я сифилитичная, плюну разок — всю жизнь на аптеку работать будете!

— Поговори еще у меня, курва, — вытащив палаш из ножен, гаркнул на нее один из полицейских. — Сейчас как шваркну по башке, не посмотрю, что баба, вот тогда точно на аптеку работать станешь!

Шумилов скользнул мимо и, пройдя вдоль ряда пустых окошечек, подошел к самому дальнему от входа. Там тоже никого не было, и Алексей, дабы привлечь к себе внимание, аккуратно постучал по деревянной перегородке. Видимо, его стук тонул в шуме перебранки, поскольку никто к Шумилову из-за высоченных стеллажей не вышел, и ему пришлось постучать вторично.

Появилась строгая женщина с плотно поджатыми губами и в белом больничном одеянии, недовольно окинула его взглядом:

— Что вы хотите, молодой человек?

Шумилова давно уже не называли «молодым человеком». Видимо, женщина толком его не рассмотрела в маленькое окошечко.

— Извините, пожалуйста, мне нужна ваша помощь. Вопрос очень важен для меня и… моего семейства. Пожалуйста, выслушайте меня, уделите пару минут, — искательно и сбивчиво заговорил Шумилов. Именно так должен был говорить человек, которого он сейчас изображал. — Я сам не из Петербурга, я — из Ростова. В столицу меня привели драматические обстоятельства. Дело в том, что еще полтора года назад моя старшая сестра сбежала из дома с одним… м-м прощелыгой, сенаторским сынком. В общем-то мы её даже не искали, поскольку знали, что побег сей состоялся добровольно. Отец проклял беглянку и, м-м… наверное, был прав. И вот проходит время, и в Ростове появляется дамочка… ну, известного сорта, шантанная певица и рассказывает, что увидела нашу Катеньку… Вы, наверное, догадались, в этой больнице. Сама эта певица родом из Ростова, достаточно хорошо знает нашу семью, так что ошибки тут быть не может.

— Я понимаю вас, — кивнула женщина. Она явно смягчилась, услышав повествование Шумилова. — Назовите, пожалуйста, ее фамилию и время, когда она здесь была.

— Нет-нет, не так все просто, вы меня не дослушали, — запричитал Шумилов. — Катенька сделала вид, будто не узнала эту певичку. Она назвалась явно вымышленной фамилией Верейская, поэтому вам эта фамилия ничего не скажет. Точно так же и настоящая фамилия моей семьи — Ярыгины, тоже ничего не скажет, поскольку в столице под этой фамилией Катя не регистрировалась, на сей счет я уже навел справки… вы поймите состояние нашей семьи: мы были в шоке, когда узнали, что Катя лечилась в такой больнице. Даже отец простил беглянку! Меня послали в Петербург на розыск сестры, а у меня ни одной зацепки, кроме больницы, понимаете? Я наводил справки в адресном столе: не было в столице ни одной Екатерины Ярыгиной с ростовским паспортом, понимаете? Помогите мне, пожалуйста, я в средствах не ограничен, мне дали все деньги, какие были в доме… Хотите, я вам заплачу за помощь двадцать рублей? Хотите, пятьдесят? Только не откажите в помощи, я не знаю, как её искать и куда обращаться, — клянчил Шумилов.

— Вы знаете, молодой человек, — вздохнула женщина. — Это, конечно, против всех правил. Ведь здесь люди лечатся от таких болезней… И они, конечно же, рассчитывают на полнейшую конфиденциальность.

— Я все прекрасно понимаю, я же не соляной столб, но не откажите в помощи, случай-то неординарный. Ну, куда я могу обратиться? Ну, кто же мне поможет! — Шумилов прекрасно понял, что женщина уже сдалась, просто ищет дополнительную мотивацию для самооправдания.

— Опишите, пожалуйста, приметы вашей сестры.

— Рост — 2 аршина, три с половиной вершка, брюнетка, черноокая, телосложение худощавое, волосы стрижет, возраст примерно двадцать восемь лет. Но вы же понимаете, если она не по своему настоящему паспорту регистрировалась у вас, то приметы могут несколько отличаться. В больнице представлялась Екатериной Верейской.

— Это я понимаю, — кивнула врач, — когда ваша шантанная красавица её тут встретила? И, кстати, как зовут артистку?

— Это был апрель этого года, вторая половина. Зовут ее Варварина Галина Яковлевна. Она была у вас недолго — что-то около недели, — Шумилов был уверен, что это именно так, поскольку «Галчонок», рассказывая о больнице, упомянула о том, что пропустила всего два представления.

— Уже хорошо, — кивнула женщина в окошке. — Стало быть, не сифилитичная… Подождите тут.

Шумилов отошел к противоположной стенке, уселся на скамью, выудил из кошелька пять красненьких и положил в карман. На ожидание он потратил минут десять. В регистрационном отделении появились новые люди, вставшие в очередь к окошку у входа, а буйную даму, грозившую плеваться, под руки белые увели вон. Наконец, в окошке появилась та женщина, которую так ждал Шумилов, и поманила его к себе:

— Можно сказать, попадание в яблочко. В апреле в восьмой палате одновременно с Варвариной Галиной находилась только одна молодая женщина по имени Екатерина. Это двадцативосьмилетняя Екатерина Семёнова, зарегистрированная у нас как мещанка, проживающая по адресу: дом Швидленда на Разъезжей улице. Она поступила в больницу по направлению частного врача Диатроптова В. Г. для обследования после попытки суицида. На самоубийство ее толкало якобы функциональное расстройство по женской, так сказать, части. В принципе, никаких венерических или серьезных кожных болезней при осмотре найдено не было, хотя сама Семёнова признала, что болела прежде гонореей. В больнице провела только четыре дня и, не закончив всех полагающихся процедур, покинула лечебницу. От себя могу добавить, что за ней мужчина приехал и забрал её отсюда. Она очень была рада этому, прямо плакала от радости и руку ему целовала.