Стивен Хантер - Честь снайпера

Дело заключалось в дистанции. Если Гредель находился на мосту, то лучшей точкой для выстрела — похоже, единственно возможной — оставалась высокая скала на юго-западе, с «более светлым» оттенком листвы. То есть Миле предстояло сделать выстрел с расстояния от ста до, скажем, пятисот метров. Если бы у нее был целый день, она смогла бы пристрелять любую винтовку. И рано или поздно Мила добилась бы того, чтобы все ее пули ложились точно в цель. Однако в разгар войны такое исключено. Мила вынуждена была сделать первый выстрел, как говорится, из «холодного ствола». Она могла раздобыть — а Боб до сих пор даже не мог точно сказать, удалось ли ей это — только «Маузер-98к» или «Мосин» без оптического прицела; а поразить цель одним выстрелом из «холодного ствола», из винтовки с открытым прицелом, на дистанции пятьсот метров — задача чертовски непростая.

Наконец Боб понял, что произошло. Фашисты заманили Милу в ловушку, уверенные в том, что она сделает этот выстрел с невозможно большого расстояния, в том, что она поставит на кон свою жизнь ради выстрела, вероятность попадания в котором один на миллион. Вот в чем заключался план Гределя, вот какую игру он вел.

В борьбе со снайпером он использовал против него честь снайпера.

Но теперь нет смысла горевать об этом, ведь так? Какого черта, это произошло семьдесят лет назад! Так почему же в этот момент Свэггер почувствовал себя старым Бобом-Гвоздильщиком? Его захлестнула снайперская лихорадка.

Рейли сидела в одиночестве на заднем сиденье такси, едущем в Ивано-Франковск. Она также думала и думала, но это лишь вызывало все новые и новые вопросы. И тут у нее в сумочке зазвонил телефон. Рейли торопливо достала аппарат.

— Свэггер?

— Свэггер? Черт возьми, какой еще Свэггер? — спросил Марти, редактор международного отдела «Вашингтон пост», сидящий у себя в кабинете в здании редакции на углу Пятнадцатой авеню и К-стрит.

— Извините, Марти. Я ждала звонка от друга.

— Который у вас там час?

— Три ночи.

— Вижу, вы ложитесь поздно. У нас сейчас восемь вечера. Но я рад, что не разбудил вас. Нам нужен материал для интернет-странички, может быть, для завтрашнего вечернего выпуска.

— Что? — спросила Рейли, подумав о том же, о чем мог подумать любой журналист в подобной ситуации, а именно: «Проклятие!..»

— Помните Стрельникова? Вы брали у него интервью? Путин только что назначил его министром торговли.

Рейли сразу же поняла, что это очень важная новость, поскольку Стрельников придерживался крайне правых, ультранационалистических взглядов и его боялась так называемая левая оппозиция в Москве. Он был одним из российских миллиардеров, решивших заняться политикой, и его можно было сравнить с Майклом Блумбергом [31] Майкл Блумберг (род. 1942) — американский бизнесмен, политик, филантроп, входит в десятку богатейших людей США. . Однако для такой крупной фигуры должность министра торговли была слишком незначительной, и никто не мог понять, в чем дело.

— Вы можете дать нам досье на Стрельникова, где-нибудь тысяча слов? Кто он такой, откуда, чем занимается — все, что вам уже известно?

— Без вопросов, — согласилась Рейли. — Я сейчас в дороге, но скоро прибуду на место и через пару часов отправлю материал.

Втайне она была рада. Лучшее средство от беспокойства, как она хорошо знала, это работа. Можно будет погрузиться с головой в запутанную жизнь безнадежно нелепого Стрельникова, миллиардера, позера, притворщика и обманщика, одного из тех богатых сумасбродов, которых терпеть не могут журналисты, поскольку огромное состояние дает им возможность превращать самовлюбленность в реальность. И это позволит отвлечься мыслями от Боба, вынужденного спасаться бегством.

Свэггер свернул в темноту — солнце уже начинало подкрадываться к горизонту, предвещая свое появление слабым отсветом, — и набрал номер.

— Да?

— Свэггер вызывает Стронского.

Связь оборвалась. Через пять минут раздался звонок.

— В чем дело? — спросил Стронский.

Боб объяснил ситуацию.

— Избавься от машины, — сказал Стронский. — У этих людей есть ее номер, они ее ищут. Оставь машину в городе и уезжай на первом же рейсовом автобусе, какой подойдет. Машина значит смерть, но, возможно, все будет хорошо, если ты избавишься от нее немедленно.

— Ты полагаешь, у этих ребят есть свои люди в милиции и теперь машину ищут фараоны?

— Это Украина, дружище. Здесь все возможно.

— Хорошо, понял.

— Я подготовлю для тебя путь отступления. Тебе нужно срочно уносить ноги из города, Свэггер, и я не шучу. Это очень похоже на прошлый раз.

— Но, как и в прошлый раз, у меня еще полно дел. Я должен вернуться в Яремчу и посмотреть, что к чему. Ты сможешь устроить так, чтобы меня оттуда забрали?

— Я займусь этим. Но ты долго там не задерживайся. За тобой охотятся серьезные люди.

— Но кто? — спросил Свэггер, размышляя: «Бандиты, полиция, подручные какого-нибудь олигарха?»

— До меня дошли слухи, что один тип нанял человек пять — шесть крутых ребят для кое-какой выездной работы. Я справился у своих источников в полиции, и только что выяснилось, что эти ребята отправились на Украину с большими чемоданами.

— Кто этот человек?

— Ты будешь в восторге. Я знаю, на кого он работает. Знаю, кто стоит за всем этим, кто платит деньги.

— Кто?

— Американцы.

Новая база боевой группы фон Дреле

Окрестности Станислава

Середина июля 1944 года

— Дело не в войне как таковой, — заметил Вилли Бобер. — И не в перспективе быть убитым или остаться калекой. Или провести остаток дней в русском лагере для военнопленных где-нибудь далеко за полярным кругом. Нет, меня беспокоит не это. Все дело в сортирах.

— Определенно без сортиров война была бы гораздо веселей, — согласился фон Дреле.

Они сидели на грубо сколоченной скамейке с двумя отверстиями над вырытой ямой, меньше чем в сотне метров от своих новых владений, также весьма грубых. Владения эти состояли из шести палаток, разбитых на раскисшем поле, каждая из которых вмещала четыре человека. В страшный зной украинского июля в палатках было невыносимо, даже несмотря на откинутые пологи. В жаркие душные ночи многие десантники предпочитали спать прямо на улице.

Они жили рядом с ремонтными мастерскими 14-й мотопехотной дивизии и питались на ее полевой кухне. Вот какой была награда за героический подвиг у моста в Чорткове. День и ночь из мастерской доносился непрерывный рев Т-IV и «Пантер». Механики дивизии старались держать в строю как можно больше исправных танков, а это означало, что каждые несколько часов бронированным чудовищам заводили двигатели, чтобы прокачать по всем системам разжиженное на жаре моторное масло. Все это было очень хорошо для боеспособности дивизии, однако побочным эффектом являлся поток выхлопных газов, постоянно дующий в сторону нового пристанища 21-го воздушно-десантного полка.