Алексей Ракитин - Скопец

— Не предложу, Прокл Кузьмич. Дабы вас не задерживать и не располагать к длинным разговорам.

— Может, оно и правильно, — легко согласился купец, — А кто это с вами?

Он перевёл взгляд на Шумилова.

— Это поверенный в моих делах Шумилов Алексей Иванович, — спокойно объяснил Соковников. — Он будет присутствовать при нашем разговоре. Но я вижу, и вы не один явились.

— Да, — снова усмехнулся Яковлев. — Это мой компаньон Тетерин Дмитрий Апполинарьевич.

— Так что бы вы хотели, Прокл Кузьмич?

— Я явился по известному уже вам вопросу. Волею случая вы сделались обладателем колоссального состояния, подлинный источник коего к вашему дядюшке не имел ни малейшего отношения. Скажем так: он владел чужими деньгами, но зная это, всегда оставался благодарен тем людям, от которых получил свои миллионы и никогда не отказывал им в помощи и поддержке. Сейчас эти люди доверили мне представлять их интересы. Поэтому я здесь…

Яковлев умолк, испытующе глядя в глаза Соковникову.

— Я так и не понял, Прокл Кузьмич, чего же вы хотите, — заметил Шумилов.

— Василию Александровичу это прекрасно известно, — высокомерно ответил Яковлев. — Если вы его поверенный, то должны это знать. Ежели вы этого не знаете, значит, вам и знать не положено.

— Если вы желаете, чтобы в этом доме с вами разговаривали, вам придётся должным образом формулировать свои мысли. — твёрдо заявил Шумилов. — А разгадывать ваш эзопов язык — увольте! — нет ни времени, ни желания. Поэтому, пожалуйста, потрудитесь чётко и внятно ответить на вопрос: что же именно вы хотите от Василия Александровича Соковникова?

Купец внимательно поглядел на Василия. Тот молчал, всем видом давая понять, что согласен с Шумиловым.

— Вот стало быть как вы поворачиваете, — процедил Прокл. — Хорошо, скажу прямым текстом. Деньги, волею случая попавшие в распоряжение Василия Александровича, принадлежат на самом деле честным верующим людям, которых я представляю. И я пришёл предложить план, как можно разрешить возникшее противоречие к обоюдному удовольствию.

— «Честные верующие люди» — это, надо полагать, питерские скопцы? — поинтересовался Шумилов.

— Разные люди называют этих верующих по-разному. Но все они искренне веруют в Спасителя Нашего Иисуса Христа, которого почитают постоянно живущим в русском народе. Полагаю, вы веруете в Иисуса? Или вы, господин Шумилов, атеист?

— Я — православный человек, почитаю православный «Символ Веры» и принимаю православные догматы. Посему я, разумеется, не верю ни в какие воплощения Иисуса Христа ни в Петра Третьего, ни в Кондратия Селиванова, ни в прочих иерархов вашей злонамеренной секты…

— Я просил бы вас воздерживаться от оскорбления моих религиозных чувств!

— Хорошо, отложим в сторону ваши религиозные чувства и воздержимся от спора на догматическую тему, — согласился Шумилов. — Мне многое есть что сказать по этому поводу, да только жаль терять на эти пустяки время. Так какой план вы имеете предложить?

— Честные верующие люди хотели бы предложить Василию Александровичу уступить общине дом в Петербурге, либо внести в кассу триста тысяч рублей. Тем самым мы сочли бы вопрос урегулированным.

— А что взамен? — поинтересовался Шумилов.

— Я же сказал: мы бы сочли вопрос урегулированным…

— Ах вот оно что. Я даже и не подумал, что это «взамен». То есть вы желаете просто получить триста тысяч рублей. Гм-м-м, — Алексей надул губы и наморщил лоб, делая вид, будто напряжённо думает. — А на каком основании?

— Хватит паясничать, господин Шумилов. Про основания я всё сказал вначале. Деньги господина Соковникова достались ему не по праву…

— Ах, эта пустословная декларация почитается вами за основание требовать деньги. По-моему, это просто брехня. Знаете, как говорят, собака лает — ветер носит. Давайте говорить строгими категориями: вы, господин Яковлев, скопец?

— Мои религиозные чувства здесь обсуждаться не будут.

— А я не о чувствах говорю. Я говорю сугубо о фактах. Согласно распоряжению Императора Александра Второго, все оскоплённые лица должны иметь соответствующую отметку в паспорте. В вашем паспорте есть таковая отметка?

Яковлев молчал. Шумилов выждал несколько секунд и, убедившись, что ответа не последует, продолжил:

— Я могу обратиться с официальным запросом в полицию. Но на самом деле я прекрасно знаю, что в вашем паспорте нет отметки о вашем оскоплении. Потому что на самом деле вы вовсе не кастрат. Я это вижу по цвету вашего лица, поскольку о таких вещах можно с уверенностью судить по цвету кожи. Итак, вы не кастрат! Ваш спутник, господин Тетерин, также не кастрирован в силу очевидных невооружённому глазу особенностей его могучего телосложения. Что же получается: в этот дом входят два человека, которые заявляют, что они представляют интересы общества скопцов, но при этом сами они скопцами не являются! И эти два странных человека вдруг начинают требовать денег. Гм-м-м… Как-то это подозрительно выглядит. По-моему, эти люди просто-напросто брутальные мошенники.

Шумилов повернулся к Василию Соковникову и осведомился у него:

— У вас, часом, такое чувство не возникает?

— Я ни слова не сказал о скопцах, — негромко и внушительно парировал Яковлев. — Хватит ломать комедию, господин поверенный.

— Ах, простите, я вас оклеветал! Не хотелось бы возводить на вас напраслину, так что примите мои извинения. Для того, чтобы покончить с вашей конфессиональной анонимностью, давайте поставим вопрос так: господин Яковлев, та община, которую вы, якобы, тут представляете, имеет надлежащую аккредитацию в Градоначальстве и в Департаменте иностранных исповеданий Святейшего Синода? Если да, то мы желали бы обратиться к правлению этой общины с целью проверки сделанных вами здесь заявлений. Хотелось бы удостовериться в том, что религиозное общество действительно уполномочило вас подобным… м-м… необычным образом пополнять его кассу.

— Вам верно кажется, господин Шумилов, что вы очень умны? — мрачно процедил Яковлев.

— Немного не так. Это вам кажется, что вы очень умны. Я же пытаюсь доказать полную абсурдность всех ваших утверждений и намерений получить в этом доме деньги.

— Наши утверждения основаны на понятиях добра, человеческой благодарности и…

— …и?

— И воздаяния.

— Пока что все ваши утверждения основываются только на демагогии.

— Тем не менее, господин Соковников прекрасно знает, что я прав. Это знал и его дядя, Николай Назарович, много помогавший нам, это знает и сам Василий Александрович.

— По-моему вы клевещете на Николая Назаровича, — Шумилов не сдержал усмешки. От него не укрылось, как вспыхнул Яковлев при этих словах, однако, купец тут же взял себя в руки.