Дженни Уайт - Печать султана

Улыбка держится лишь мгновение на губах Нико, когда он открывает массивную, обитую медью дверь и видит Камиля, а рядом с ним худощавого человека с лицом цвета йогурта и огненно-рыжими волосами.

— Очень рад вашему визиту, — улыбается Нико беззубым ртом, над которым растут роскошные черные усы. На первый взгляд банщик, хамам-баши, кажется толстым, но у него объемная и мускулистая грудь — ведь он профессиональный массажист, а такое занятие требует недюжинных сил. У него густые мокрые черные волосы. Красное полотенце прикрывает его от талии до колен.

— Приветствую тебя. — Камиль поворачивается к Берни и приходит в замешательство, видя широкую ухмылку на его лице. — Этикет, соблюдение приличий, — говорит он, не сдержавшись, — очень важная вещь в жизни.

— Да, ты прав. Извини, друг. — Берни изображает на лице карикатурную серьезность.

Камиль испытывает некоторую тревогу. Впервые он взял кого-то с собой в хамам. Он до сих пор не понимает, почему сейчас рядом с ним стоит Берни. Сам ли он предложил ему вчера вечером пойти сюда или это была инициатива американца? В любом случае бутылка крепкой раки сыграла свою роль. В итоге он привел Берни в баню и должен позаботиться о том, чтобы все прошло гладко. Он идет за Нико в прохладную комнату. Берни, оглядываясь по сторонам, семенит за ними. Люди в помещении сначала очень удивлены, однако тотчас придают лицам безразличные выражения.

Слышится шепот:

— Гяур, язычник.

Камиль видит Толстого Орхана, лежащего на боку на диване, прикрывшись простыней. Его красное лицо неподвижно, однако глаза следят за происходящим в комнате.

Нико выделяет Берни кабинку рядом с Камилем.

— Вешай одежду вон там, — Камиль показывает на шкаф, — а потом обвернись полотенцем.

— Каким полотенцем? А, ты имеешь в виду эту ткань. — Берни берет пештемаль. — Тут хватит материи на отличный костюм. Можно сшить килт. — Он начинает смеяться, но тотчас сдерживает себя. — Извини, извини. Понимаю — этикет. — Он гладит Камиля по спине. — Не волнуйся. Тебе не придется краснеть за меня.

Камиля коробит такая непривычная фамильярность. Однако он заставляет себя улыбнуться.

— Я нисколько не волнуюсь. — Он идет к своей кабинке и с облегчением закрывает дверь. В соседнем помещении слышится постукивание и шуршание. Очевидно, Берни осматривается. Судья думает, что на его месте вел бы себя точно так же. Эта мысль бодрит пашу. Рациональность и научный подход — вот что вдохновляет его. Тем не менее необходимо соблюдать приличия. Без этого никак нельзя. Правдивость и этикет. Тычинка и пестик цивилизации, которая воссоздает себя через них. Разъединенные, они теряют силу.

Он снимает одежду и открывает шкаф. Вдруг слышит, как скрипит дверь за его спиной. Резко поворачивается и хватает пештемаль, чтобы прикрыть себя. На пороге стоит Берни, волосы на лобке горят ярким огнем на фоне худых бледных бедер. Камиль тащит его внутрь кабинки, сгорая от стыда при мысли о том, что могут подумать другие люди в бане. Выхватывает пештемаль из рук Берни и довольно грубо приказывает ему укрыться. Камиль крайне возмущен. Мало того что американец разгуливает нагишом, он еще и не обрезан.

Берни неумело повязывает полотенце на талии, так что оно достает до самого пола.

— Сделай как у меня, — советует Камиль, показывая на свое аккуратно подвернутое одеяние.

— Хорошо. — Берни закутывается заново. — Когда я вошел, у тебя был такой вид, будто ты узрел привидение. — Он слегка краснеет. — Знаешь, я никогда раньше не посещал такие веселые места. Ведь это баня, не так ли? Люди должны здесь раздеваться.

— У нас не принято полностью обнажаться.

— О! — недоумевает Берни. — Я видел много картин и гравюр, на которых женщины расхаживают по турецкой бане в костюме Евы.

— В костюме Евы?

— Да, абсолютно голые.

— Мужчины ведут себя по-другому, более ответственно. — Камилю не нравится собственное объяснение. На самом деле он не знает, почему мужчины должны придерживаться таких правил. Тривиальные причины — вроде того, что такова традиция, а женщины, как и дети, не отвечают за свои поступки, — кажутся ему ненаучными. Он решает быть честным. — Вообще-то я не знаю. Так уж принято в мужском хамаме. Нельзя снимать полотенце.

— Я понял тебя, друг.

Камиль не хочет покидать кабинку. Можно представить себе, что подумают люди в зале при виде двух мужчин, выходящих из одного помещения. Такие вещи нередко случаются, и, в общем, к ним относятся спокойно, однако Камиль не желает подвергать себя неудобствам. Ему не хочется, чтобы посторонние вторгались в его личную жизнь и наблюдали за ним. Судья сам любит наблюдать за другими.

Сидя в баре отеля «Люксембург», Камиль размышляет о том, как быстро может измениться отношение человека к жизни. Вот он, вместо того чтобы читать книги или ухаживать за орхидеями, сидит здесь и ждет друга. После неудачного похода в баню Берни во всем следует указаниям Камиля. Рыжеволосый гяур порой бросает на товарища удивленные взгляды, однако ничто не омрачает их отношений. Берни явно испугался, когда Нико начал делать ему жесткий массаж. Пробыв около часа в парном отделении, обдаваясь горячей водой из тазика, Берни стал задыхаться, и приятели удалились в свои кабинки. Отведав прохладного шербета и вздремнув, они дружески расстались у дверей бани, взяли каждый свой экипаж и отправились по домам. Несколько дней спустя Берни прислал судье записку, приглашая его сыграть партию в бильярд.

После игры Берни поднимает стакан раки, чтобы выпить за товарища.

— Плохая игра, приятель. За твое здоровье.

Камиль опускает край стакана, так чтобы он соприкоснулся со стаканом Берни. Тот опускает свой. Наконец они со смехом чокаются уже почти возле ковра. Американец побеждает в соревновании, кто проявит больше уважения.

— Мне не следует учить тебя нашим обычаям. Ты будешь пользоваться своим знанием, чтобы унижать меня. Ведь ты наш гость, и мы должны почитать тебя.

— Я приму твое предложение, если ты поклянешься приехать в Соединенные Штаты, чтобы я отплатил тебе той же монетой и научил американским обычаям гостеприимства.

— А как американцы принимают гостей?

— Ну, — говорит Берни с нарочитым акцентом, — мы делимся с ними последним глотком виски. И мы точно не раздеваем их догола, не льем им на голову горячую воду и не выбиваем из них все дерьмо в бане.

Камиль смеется:

— Ты с честью прошел все испытания. Теперь ты почетный османец.

Берни вынимает портсигар и предлагает сигарету Камилю, который вставляет ее в мундштук из слоновой кости, инкрустированный серебром. Дает прикурить Берни, а потом затягивается сам.