Константин Бушуев - Садовод

Анастасия Волкова, которую он помнил под фамилией Трофимова, являла собой живое опровержение Сашиных опасений. Правда, она замужем всего семь месяцев… Но все равно, подумал он, стоит пересмотреть свои взгляды на жизнь.

Начальник охраны офисного здания, высокий бритоголовый громила с грубыми чертами лица, оказался не таким уж плохим парнем, как можно было бы сказать при взгляде на него. Пригласил Сашу вместе с Анастасией Волковой в свой кабинет, предложил на выбор чай или кофе, выразил желание оказать полное содействие отечественной полиции. Впрочем, от него ничего и не требовалось. Просто показать два фрагмента видеозаписи с камеры наблюдения.

Сафронов стоял за спинкой стула, на котором сидела Настя, и украдкой вдыхал аромат ее духов. Девушка не замечала этого, она внимательно смотрела в монитор. Камера накрывала довольно обширный участок, едва ли не до автобусной остановки. Мелькали люди, мелькали машины. Вот показалась и сама Настя, спокойным шагом выходящая из дверей. Вот она раскрыла зонтик, ускорила шаг и скрылась за краем монитора.

— А дальше я пошла в парк, — пояснила она. — И только там заметила его… Да и то не сразу.

— Вы точно его не увидели на экране?

— Нет. Саша, понимаете, я плохо его рассмотрела. И физиономия у него такая, совершенно невыразительная, без запоминающихся примет. Но я думаю, если он ждал меня у входа, то должен был именно стоять, а не идти, так? А вы же сами видели, на записи нет одинокого мужчины в кепке, который бы стоял и смотрел на вход.

— Согласен, — вздохнул Сафронов. — Смотрим другой фрагмент, за пятницу.

Следующая запись тоже не порадовала. Опять выходит Настя, опять раскрывает зонт, опять идет в ту же сторону и уходит из зоны наблюдения.

— Мне кажется, вот в этот самый момент я его и заприметила, — взволнованно дыша, прошептала девушка. — Видите, я здесь слегка опускаю зонтик, поворачиваю голову влево. Помню, я тогда постаралась не подать виду, что узнала его. Сразу отказалась от намерения идти через парк и подошла к автобусной остановке... Все, этого уже не видно.

— Вот зараза, он опять остается за кадром, — с раздражением констатировал Сафронов. — Хитрый гад, рожу свою перед камерами не светит.

Скрипнув креслом, за столом зашевелился начальник охраны, за все время просмотра не проронивший ни слова.

— Может, просмотрим предыдущие записи? — предложил он. — В диапазоне от половины шестого до половины седьмого, когда в офисах рабочий день заканчивается.

— А сколько дней у вас хранятся записи?

— Семь. Последние два дня не в счет, выходные были. Осталось еще три дня, с понедельника по среду.

— Нет смысла, — пожал плечами Сафронов. — Тип, который нам нужен, наверняка знал, что у вас тут видеонаблюдение. Хотя… Смонтируйте на всякий случай. Анастасия Александровна потом зайдет к вам, посмотрит.

— А сейчас что? — спросила Волкова.

— А сейчас мы с вами прокатимся до следственного управления. Пообщаетесь со следователем, заодно и фоторобот попробуем нарисовать.

Девушка быстро поднялась и первой вышла из кабинета, кивком попрощавшись с начальником охраны. Александр Сафронов сунул в карман флэшку со скопированными видеозаписями и пошел вслед за ней, невольно любуясь ее раскованной походкой и точеными ножками.

***

Жизненные неурядицы сформировали в душе Веры Ивановны тот пресловутый внутренний стержень, который и не позволил ей согнуться под грузом известия о гибели Беллы. Она нашла в себе силы съездить на опознание и ответить на вопросы следователя, молодой симпатичной девчушки, смотревшей на нее с непритворным сочувствием. И с похоронами тоже смогла разобраться. Благо есть сейчас конторы, готовые в кратчайшие сроки организовать погребение «под ключ», освободив родственников от всех забот. За соответствующую плату, разумеется. Представителю одной из таких фирм Вера Ивановна отдала почти все свои сбережения, накопленные на собственную смерть. Со столь серьезной суммой пожилая женщина рассталась даже более спокойно, чем могла бы представить раньше. Во-первых, жила она скромно, не роскошествовала, так что пенсии вполне хватало. Во-вторых, в укромном местечке у нее хранились все золотые украшения, с камнями и без оных, надаренные за четверть века покойным супругом и еще одним сердечным другом. На крайний случай, все это добро можно было превратить в наличные деньги. А в-третьих, Вера Ивановна махнула рукой на свою будущую смерть. Достойных родственников у нее не осталось, значит, ее уход из жизни ни на кого не обрушится камнепадом проблем. Похоронят за казенный счет, и ладно.

Провожать Беллу в последний путь можно было и сегодня, но люди из ритуальной конторы сообщили, что в родительский день Петровское кладбище не работает «на прием». Другое кладбище Квашнину не устраивало, все ее предки покоились именно на Петровском. Пришлось отложить до среды.

Вера Ивановна с грустью и недоумением думала, что у гроба будет стоять она одна. Или все же появится хоть один человек из компании Беллы? Из той компании, о которой внучка никогда не рассказывала. Возможно, ее и в природе не существует… Но Вера Ивановна никак не могла поверить, что молодая девушка может жить словно в безвоздушном пространстве, без друзей, без подруг и без коллег по работе. И как она допустила, что жизнь Беллы сложилась столь нелепым образом?

Из печальных раздумий ее вывела заливистая трель звонка. С трудом волоча ноги, Вера Ивановна вышла в прихожую и открыла дверь, позабыв сначала поинтересоваться личностью визитера. Не удивило ее и то, что позвонили сразу в дверь, хотя внизу был установлен домофон. Впрочем, звонивший вполне мог зайти с кем-нибудь из соседей.

На пороге стоял высокий парень с темно-русыми волосами и слегка резковатыми чертами лица. Представился, предъявил удостоверение.

— Вера Ивановна, мне поручили задать вам несколько вопросов по поводу смерти вашей внучки. Вы позволите?..

— Проходите, — суховато предложила она. — Но я уже давала показания вашей сотруднице. В воскресенье. Ничего нового добавить не смогу.

— Она не моя сотрудница, она из следственного отдела. Следователь работает по своей линии, а уголовный розыск — по своей, — пояснил молодой человек. — Понимаю, что вам сейчас хочется побыть одной, но… Поймите и меня. В нашей практике часто приходится беседовать с одним и тем же гражданином по несколько раз. Не ради причинения моральных страданий родственникам погибших, а исключительно ради того, чтобы быстрее поймать виновных лиц. Внучку вашу не воскресить, но разве вы не хотите, чтобы мерзавец, убивший ее, понес наказание?

Приятные, интеллигентные манеры, вкрадчивая интонация и грамотная речь сразу расположили пенсионерку к молодому полицейскому. Впрочем, не так уж он и молод, подумала она, лет двадцать шесть или двадцать семь.