Алексей Биргер - Игра с джокером

— Спасибо огромное, — сказал Андрей. — Да, вот ещё что. Я хотел сделать маленький подарок и Надежде Леонтьевне, но сейчас засомневался может, подарить ей не что-нибудь изящное и красивое, а что-нибудь практичное. Продуктовый набор, грубо говоря.

Директриса рассмеялась.

— Какой же вы детектив, если не знаете, что женщина всегда остается женщиной? Подарите ей что-нибудь изысканное и приятное — и она будет счастлива, как бы она ни бедствовала!

«Запись ведет полковник Сметников. Кроме моего диктофона, включена видеокамера, снимающая все происходящее. Время — восемь часов тридцать минут. Еще только светает, и мы работаем при свете автомобильных фар и трех мощных фонарей. Мы прибыли на место, возле двенадцатого километра местного шоссе, соединяющего Имжи с трассой Самара-Казань, два часа пятнадцать минут назад. С того времени мы извлекли восемь тел. В одном явно опознан Сизов Сергей, несмотря на сильные повреждения его головы, остальные ещё нуждаются в более точной идентификации, поскольку пролежали здесь разное время и находятся в разной стадии разложения. По тому, что нам известно, мы можем с достаточной определенность утверждать, что все семеро — жертвы „шоссейной банды“, как мы обозначали эту банду в ходе расследования. Основные проблемы могут возникнуть с двумя телами, поскольку они очевидно были доставлены сюда задолго до наступления холодов и успели… гм… успели измениться до полной неузнаваемости. Сейчас восемь человек из числа задействованных проводят последнюю проверку оврага, двое переносят тела на носилках, один снимает на видеокамеру, и я, являющийся здесь старшим по званию, веду эту запись. Описываю тела по мере того, как их проносят мимо меня. Номер один мужчина средних лет, рост при жизни приблизительно сто семьдесят восемь сантиметров, телосложения крепкого, одет в синюю зимнюю куртку и утепленный спортивный костюм. Помечаю для себя, что это, скорее всего, петербургский предприниматель Владимир Анатольевич Беспалый, похищенный в ноябре во время его ежеутренней оздоровительной пробежки по парку.

Голос в отдалении от микрофона. Ну и бойня, товарищ полковник!.. Даже меня пробрало, хотя я столько видел, что меня, вроде, ничем не удивишь.

Полковник. С твоей стороны больше ничего?

Голос. Ничего.

Полковник. Хорошо. Проверь ещё раз вон там, по склону, и будем сворачиваться… Что там ещё такое? (Слышны голоса людей — они явно кричат о чем-то, но слов не разобрать.) Внимание. Обнаружен ещё один труп, на самом краю свалки. Сейчас направляюсь туда, вместе с оператором видеокамеры, вновь включу запись чуть попозже…»

«Проснулся я, значит, с самого утра, когда, опять-таки, ещё темно было, чайку себе сообразил, стал план-расписание на день составлять. Во-первых, припоминаю, сегодня ведь Максимка приезжает, сын Настасьи, и надо мне его встретить. Во-вторых, надо бы и в больницу наведаться, и на рынок, и разузнать как дела, и переговорить… А потом можно будет и домой съездить, на денек-другой, в зависимости, когда похороны назначат. Все-таки стоит поглядеть, что там в моей квартирке делается.

Врач меня предупредил, что меня и в неположенное время пускать будут, но чтобы все-таки я раньше одиннадцати не приходил, потому что до этого у них и завтрак, и анализы, и медицинские обходы и процедуры разные. А вот с одиннадцати — с половины двенадцатого, там оно поспокойней время выходит, и я под ногами не буду путаться. Хорошо, думаю, дождусь нужного срока, да и двинусь, а оттуда на рынок, с Павловичем да Лексеичем потолковать, чтоб они, значит, на прямую в подготовке похорон выходили. Да и ещё кое о чем нужно мне их расспросить, подумалось мне. Кой-какие мысли в голову пришли, где и как мне погромщиков искать. Не мысли даже, а так, вольные соображения, но очень они мне показались перспективными, если вы понимаете, что я имею в виду.

Вот я и стал собираться потихоньку, да последний порядок в квартире наводить. До больницы мне не больше получаса, даже если автобус не сразу придет, так что мне раньше, чем без четверти одиннадцать никакого смыслу из дому выходить не имеет. Пол на кухне помыл, потом пистолет разобрал, почистил, опять собрал да и спрятал в тайничок прежний — в мусорное ведро, то есть, а тут звонок в дверь.

— Кто там? — спрашиваю.

— Свои, дед! — густой голос отвечает, уже мне знакомый.

Открываю, впускаю товарища полковника.

— Как дела? — спрашиваю.

— Нормально, дед! — отвечает веселенько. — Всю ночь кладбище разбирали, которое эти Сизовы со товарищи учинили. Зрелище, доложу тебе!..

— Так, может, чайку горячего? — спрашиваю.

— Не откажусь, — говорит. — Только сначала мне руки бы вымыть, и вообще умыться как следует. Смыть с себя надо всю эту пакость, на которую я насмотрелся.

Ну, он пошел руки мыть, я чайничек подогрел, сопоставил в уме кое-что, и, как он на кухню входит, спрашиваю:

— Выходит, нашли вы место, где Сизовы своих мертвяков хоронили? Сам догадался, где искать, или из Сизова вытряс?

— Вытряс, — сообщает.

— Как же это у тебя получилось?

Он смеется.

— А я его на ночной допрос поднял, и так ненавязчиво внушил ему мысль, что я из тех, кто по мелочи не продается — кто с главарями самарской мафии связан, и сажает тех, кого этим главарям упечь выгодно, поэтому если он мне навстречу идти будет, то ему это зачтется… Не нашим, мол, народным судом зачтется, а теми, кто этим судом вертеть способен… Он у меня всю эту лабуду скушал и не подавился, даже чавкал, потому что только такими категориями и мыслить способен: чем крупнее мент, тем крупнее люди, которые ему платят… И только трясся, как бы мне угодить получше. Всех своих подельщиков сдал, и Шипова, и двух прочих.

— Здорово! — говорю.

— Чего там! — говорит полковник. — Главное, дед, что в связи с этим к тебе поручение имеется.

— Какое? — спрашиваю.

— Отправишься в отделение милиции, улучишь случай перекинуться парой слов с Сизовым. Он тебе велит отыскать Шипова и передать тому, чтобы обращался к адвокату Задавако Герману Феоктистовичу, ни к какому другому. Потом отыщешь Шипова и все передашь.

— А если этот Сизов другого адвоката назовет?

— Тогда все равно передашь Шипову, чтобы шел к Задавако на поклон. А меня известишь, что Сизов себе на уме и двойную игру ведет.

— Под каким же соусом я туда попрусь?

— Под самым обычным. Майор Наумкин тебя ещё раз вызывает, как свидетеля. Он же так подгадает, чтобы у вас Сизовым хоть полминуты было.

— Вижу, все схвачено, — говорю я.

— Все путем, дед! — улыбается полковник.

— А майор Наумкин… сколько он знает? — на всякий случай любопытствую я.

— Не волнуйся, дед. Не больше, чем надо. Знает, что вчера я заезжал к тебе, чтобы переговорить, как со свидетелем, и ты согласился сыграть роль связного… Чтобы следствию помочь.