Алексей Биргер - Москва - Варшава

Я кивнул. Он продолжил, после паузы.

— А вы мне нравитесь. Вы сообразительны, и при этом знаете свое место. Думаю, вы далеко пойдете. И думаю, какие-то сделки мы будем проводить уже с вами… Кстати, насчет будущих сделок. Вы ведь говорите по-итальянски?

— Совсем немного, — ответил я. — А что?

— Я ведь упоминал, что мы производим не только косметику, но и другие модные товары для женщин. Нижнее белье, колготки… Да, в одной из крупнейших итальянских фирм по производству колготок — большая доля нашего капитала. Те самые колготки, которые наши польские друзья тоже уже производят, по лицензии. Как и югославы. Югославские и польские колготки в Москве сколько-то знакомы, так?

— Так, — сказал я. — Итальянские меньше. Настоящие итальянские жуткий дефицит.

— Что ж, позвольте мне оставить у вас образцы этого дефицита, — он встал и прошел к двери, возле которой оставил, входя, свой «дипломатик». Я на этот «дипломатик» и внимания особого не обратил. Открыв «дипломатик», он стал выкладывать на журнальный столик, рядом с бутылкой водки и стаканами, упаковки колготок. Выложил он много, я потом насчитал тридцать пять штук. Может быть, и вашей жене пригодится… я ведь вижу обручальное кольцо у вас на пальце. Да, считается неприличным дарить колготки чужой жене… Но ведь это не подарок, это образцы товара. А как вы распорядитесь частью этих образцов — ваше дело. И вы не будете против, если я обращусь к вашему начальству с просьбой, чтобы в Италию на переговоры отправили именно вас? В конце концов, вы можете переводить с французского и на французский, этого вполне достаточно. И главное, у вас имеется правильный взгляд на любые проблемы, правильное их понимание, что ценнее всего будет и для вас, и для нашей страны.

— Я-то поеду в Италию с удовольствием! — сказал я. — Но вот насчет моего начальства не уверен…

— Если дело только в этом, — улыбнулся он, — то это мы уладим. Считайте, что буквально через несколько месяцев вы увидите вечные города Рим, Флоренцию, Милан… Венецию, наконец! Гондолы, лунные ночи под каменным кружевом мостов и домов, прекрасные венецианки… А? Может, у вас есть ещё какие-нибудь пожелания?

И я сделал, что называется, «ход конем».

— Насчет «прекрасных венецианок», — сказал я. — Вы не знаете, «прекрасных варшавянок» здесь можно найти?

Тут даже он поперхнулся — и закашлялся, тряся головой и изумленно на меня глядя. Но быстро пришел в себя.

— С этим вам надо быть поосторожней, — сказал он. — Для француза, конечно, такое было бы вполне нормально, но у вас… ведь это один из самых страшных грехов советского человека, который на административно-карательном вашем жаргоне «аморалка» называется, да? Засыпавшись на «аморалке», тем более, на такой, — он интонацией подчеркнул слово «такой», — можно навсегда забыть о любых заграницах.

— Значит, нужно устраиваться так, чтобы не засыпаться, только и всего, — сказал я.

— Есть и ещё одна проблема, — сказал он. — Что вы здесь сделаете с вашими злотыми? Конечно, можно, наверно, найти кого-нибудь и за такое количество злотых, которое имеется у вас, но это будут, извините, дешевые девки. А вот за доллары вам сделаются доступны и порядочные женщины, с которыми приятно провести время. И даже не стыдно показаться с ними в ресторане.

Я развел руками.

— Насчет долларов — пас. Да и подвернись мне возможность их заиметь, я бы к ним не прикоснулся. Слышали, небось, что этот такое — статья в советском уголовном кодексе, касающаяся валютных спекуляций. Рядом с ней любые сомнительные загулы детскими шалостями покажутся.

— Как не слышать, — кивнул он. — Расстреливают у вас за валюту, да? Но ведь многих это не останавливает.

— Смотря кого… — пробормотал я.

Он рассмеялся.

— Ладно! Честно вам скажу, вы мне нравитесь. И если вы твердо нацелились гульнуть, то я готов взять на себя все организационные хлопоты. К опасной для жизни твердой валюте вам прикасаться не придется.

Я резко выпрямился. Хмель улетучивался из меня очень быстро.

— Чем это я вам так понравился? Или, проще говоря, что вам от меня надо? Ведь есть услуги, которые я просто не смогу оказать вам в ответ.

— На данный момент, мне от вас ничего не надо, — серьезно ответил он. — А в перспективе… Мне кажется, что вы пойдете в гору, и очень скоро я буду вести переговоры с вами, а не с вашими нынешними начальниками. Естественно, мне хочется, чтобы у нас с вами сложились хорошие отношения. И не бойтесь, никаких шпионских дел, никакой вербовки во вражеские разведки, если вы об этом подумали. Я в подобные игры не играю, мне самому они невыгодны и не интересны. А вот когда годика через два вы добьетесь, чтобы контракт был заключен с нашей фирмой, а не с какой-нибудь другой… естественно, без ущерба для вашего государства… вот это и будет вашей благодарностью. Которую я, в свою очередь, щедро вознагражу. Поэтому если вы не просто так ляпнули, а действительно хотите гульнуть, то доверьтесь мне.

— Я не просто так ляпнул, — проговорил я. — Я действительно хочу гульнуть.

Он поглядел на часы.

— Сегодня уже поздновато что-нибудь затевать. А вот завтра… В общем, спокойной ночи. И постарайтесь хорошенько выспаться. Силы вам понадобятся.

И, подмигнув мне, он вышел.

Выждав какое-то время, я набрал номер телефона, который генерал Пюжеев заставил меня выучить наизусть. Времени было четыре часа утра, но генерал сказал, что по этому телефону можно звонить круглосуточно.

— Алло? — услышал я хрипловатый голос.

— Есть неожиданности, — сказал я.

— Понял, — ответил мой собеседник. — Сейчас буду.

— Но как же… — начал я.

Но на том конце провода уже положили трубку.

Я опять задремал. А когда открыл глаза, надо мной стоял мужчина, широкоплечий, плотного сложения, с короткой стрижкой, с на редкость незапоминающимся лицом.

— Как вы вошли?..

— Не бойтесь, меня никто не видел. Я проскользнул к вам невидимкой. А теперь рассказывайте, что произошло.

— А откуда я могу знать, — вдруг насторожился я, — что вы от…

— …От генерала Пюжеева? — хмыкнул он. — По-моему, достаточно, что я знаю это имя. Кстати, между собой мы называем его Поваром.

И он уселся в кресло напротив. В то самое, в котором совсем недавно сидел француз.

— Значит, так… — и я пересказал ему весь разговор с мсье Лескуером.

— Очень интересно, — сказал он. — И что вы об этом думаете?

— Во-первых… — я ещё раз взвесил все, что приходило мне на ум. Во-первых, насколько я понимаю, мсье Лескуер — из таких господ, которые могут раздобыть хороших валютных девок в любое время дня и ночи. Значит, дело не в том, что сейчас слишком поздно, а в том, что ему надо самому как-то, так сказать, подготовиться…