Алексей Биргер - Москва - Варшава

— Вот именно, подготовиться, — кивнул мой собеседник. — Ему нужна такая квартира, где можно устроить тайную фото, а то и видеосъемку. Чтобы в любой момент прижать вас таким убойным компроматом, от которого не отвертишься. Рад, что вы это раскусили.

— Это мне сразу стало ясно, — сказал я. — Я и закинул удочку, чтобы понять, насколько далеко он готов пойти. Вопрос в том, подставляться мне или увильнуть.

— Конечно, подставляться, — невозмутимо сказал мой собеседник. — Пусть он думает, будто вы у него в руках. Тогда он больше перед вами раскроется, откровеннее объяснит задачи, которые вы должны для него выполнить. А что касается пленочек, то не волнуйтесь. Мы будем о них знать, и вам они не повредят. Да и отобрать их будет не так трудно, если понадобится… И, в конце концов, вас же не сортиры зовут чистить, а с красивыми бабами побарахтаться. Так что — сочетайте приятное с полезным.

— Под глазком фото — или видеокамеры?..

— Издержки профессии, — и он широко улыбнулся. — А в этом тоже может быть своя пикантность.

— Значит… значит, ваша… то есть, наша… основная цель — этот француз?

— В принципе, да. Но даже не основная. Он, так сказать, одно из важных звеньев на пути к основной цели. Больше вам пока знать не обязательно. Достаточно, если я вам скажу: ваш успех будет иметь такое огромное значение, о котором вы даже не подозреваете.

— Ну да, — я размышлял. — Он считает меня одним из этаких, жадных и хитрых дурачков, которые хотят хапнуть побольше и разом, а в итоге сгорают, несмотря на покровительство всех высоких родственников. Такую роль я и буду продолжать играть.

— Только не переиграйте, — бросил он. И оглядел меня с головы до ног. — Голова у вас крепкая, здорово можете выпить. Но, все равно… — он открыл портфельчик, который был у него с собой. — Есть специальные препараты, которые снимают любое опьянение и похмелье, многие наши люди ими пользуются, но я предпочитаю старые добрые народные средства. И вам советую.

Из портфельчика (не из «дипломата», как Лескуер, а из скромного потертого портфельчика) он извлек две бутылки пива и несколько сырых яиц. Пиво он отнес в ванную и поставил под горячую воду.

Я наблюдал за всеми его действиями с полным ощущением, что грежу наяву, что провалился в какой-то странный нелепый сон, полную фантасмагорию, или что угодил в иной мир, с полностью перевернутыми законами. Сами понимаете, сначала передо мной маячил этот французский Мефистофель не такого уж великого пошиба, сладкоречивый бес-искуситель — и настолько упивавшийся собственной сладкоречивостью, что это самодовольство становилось ему худшим врагом, усыпляя его бдительность, мне только и надо было сделать вид, что я не устоял и утонул в его словесной патоке — а теперь опытный контрразведчик собирался выхаживать меня как нянька или как врач-опохметолог… Я только головой мог встряхнуть.

— Что с вами? — полюбопытствовал он.

— Мне кажется, будто мне все это снится, — сообщил я.

— Такое бывает поначалу, — сообщил он, дружелюбно и успокаивающе.

Когда пиво согрелось настолько, что пена полезла из-под крышек, он открыл бутылки, налил теплого пива в стакан и туда же разбил два или три сырых яйца.

— Пейте, — велел он. — И готовьтесь выпить следующую порцию.

Я покорно выпил, ожидая, что от этой гадости я тут же совсем окочурюсь, но, как ни странно, адская смесь прошла на удивление хорошо, и мне тут же стало намного легче. Я выпил все пиво с сырыми яйцами, которое он мне подносил, и почувствовал себя сонным, слабым и умиротворенным.

— Вот так, — приговаривал он. — Вот так. А теперь ложитесь.

Я с трудом добрался до постели, он меня подстраховывал.

— Скажите, — промямлил я, уже зарывшись под одеяло. — Зачем вы со мной так возитесь?

В его глазах мелькнуло нечто вроде лукавства.

— Приказ есть приказ, — сказал он.