Диана Дэвидсон - Шоколад или жизнь?

— Мы ехали в город, я позади него на твоем «форде». Мне надо было купить кое-что для завтрашней вечеринки у Харрингтонов. — Я запнулась: в голове моментально возникла накренившаяся «БМВ».

Адель скривила лицо при упоминании Харрингтонов:

— Не думаю, что Визи отменит такое событие, даже несмотря на то, что она… ну, я так думаю… встречалась с ним. Извини, ты говорила, что…

— Да. Это было ужасно. Я пыталась помочь ему, но…

— Пыталась помочь?.. Какой кошмар. Бедняжка.

Ее голос, как и у Марлы, был полон тепла и заботы. Комок в горле начал постепенно таять.

— Все произошло очень быстро. И машину он вел как сумасшедший, будто он был в стельку пьян.

— Ужас.

Я не была голодна, но все равно потянулась за помадкой Джулиана. Масляная, насыщенная конфетка мгновенно растворилась во рту.

— Надеюсь, с Джулианом все будет в порядке? — спросила я. — Насколько близки они были с Филипом?

— Бедный Джулиан, — Адель поджала губы. — Он только начал по-настоящему доверять Филипу. Думаю, ему будет очень тяжело.

Она потеребила нитку жемчуга на тонкой шее. Большой бриллиант ее значка из военного училища Вест-Пойнт поймал мимолетный луч солнца. Я попросила ее извинить меня, удалилась в ванную и уткнулась лицом в полотенце.

Когда я вышла, Адель заверила меня, что позаботится об Арче, когда генерал привезет его. Она уговорила меня подняться наверх и прилечь. Смесь бренди, чая и эспрессо возымела надо мной эффект просто ошеломляющий: я отключилась на пять часов. Когда я проснулась, были уже сумерки. Мне показалось сначала, что я проспала до следующего утра. Но мягкий свет, проникающий сквозь окно спальни и обволакивающий скошенный потолок и стены, четко дал мне понять, что сейчас ранний июньский вечер, около восьми часов. Надеюсь, Фаркуары сумели поужинать сами. В голове все еще витал образ Филипа, его лицо. Я потрясла головой, чтобы прогнать наваждение.

Арч копошился в соседней комнате. С унынием я представила, сколько всего мне предстоит сделать завтра. Обычно я организовываю все заранее. Но директор школы Элк-Парк так пылко молил меня спасти бранч, что весь мой рабочий график полетел в тартарары. Затем я вспомнила про полицейского, который, может быть, придет и станет задавать разные вопросы. Что ж, замечательное было бы дополнение к сегодняшнему дню. Мне хотелось поговорить с Арчем.

— Арч, — позвала я через закрытую дверь его спальни. — Ты слышал про Филипа Миллера?

— Да, слышал, — прозвучал его приглушенный голос. — Отстой! Ты знаешь, где мои плавки? Я собираюсь купаться.

Я поймала себя на том, что пытаюсь издать какой-то беззвучный стон. Мне с трудом удалось подавить этот внутренний крик. В бассейне Фаркуара Джулиан учил Арча делать сальто вперед и назад и прыгать в воду, согнувшись. В детстве постоянная ушная инфекция и приступы астмы не давали Арчу учиться плавать вместе с остальными детьми. И до сих пор он мало что умел, кроме как плавать по-собачьи. Поэтому все эти ныряния заставляли меня сильно переживать за него.

— Как первый день в школе? — спросила я.

Тут из-за приоткрытой двери появилась его голова. Сквозь щель я увидела разбросанную по комнате отвергнутую им одежду. В куче барахла он нашел голубые плавки, которые я купила со скидкой в каком-то дорогом денверском универмаге.

— Ммм? — вопросительно промычал он, и мне пришлось повторить вопрос. — Нормально. Уроки начинаются в понедельник. Давай потом поболтаем, ладно? Мне уже пора.

Я сдерживала себя изо всех сил. Он ненавидел, когда я проявляла чрезмерную заботу, пыталась защитить его от всего на свете, когда говорила, как сильно я за него беспокоюсь, особенно в такие вот неприятные моменты. Я держалась, ибо с ним все было хорошо. А это самое главное.

— Что вы будете проходить?

Арч отодвинул меня от дверцы гардероба, чтобы достать пляжное полотенце:

— Начнем с Эдгара Аллана По.

— Может быть, хочешь мне рассказать?

Он не хотел и просто вытащил полотенце из шкафа.

— Не сейчас, мам. Я хочу купаться. Давай позже. — Он посмотрел мне прямо в глаза и сказал: — Ведь теперь ты не будешь ходить на свидания с Филипом Миллером.

— Нет. Не буду.

Как и большинство детей разведенных родителей, Арч лелеял надежду, что мы с его отцом воссоединимся. И это — исключая тот факт, что мне дважды приходилось бежать из дома через заднюю дверь, неся на себе Арча, и скрываться у знакомых, только чтобы избежать побоев доктора Джона Ричарда Кормана. Не ради Арча, а ради себя самой, но как я могла убежать, не взяв с собой своего ребенка?

— О, понятно. Думаю, тебе будет не хватать его. Я имею в виду Филипа Миллера.

Я попыталась отразить его взгляд, бередящий мне душу:

— Да. Будет.

Сон мой был рваный: я то просыпалась, то засыпала.

И мне ничего не снилось. Совсем ничего. Наступило утро, но, казалось, меня пригвоздили к кровати. Я пыталась освободиться от мыслей о Филипе Миллере, однако безрезультатно.

Пока я растягивалась и делала дыхательные упражнения (все по правилам йоги), в комнату лился яркий солнечный свет. Со стороны бассейна и сада слышались голоса Джулиана и генерала Бо. Видимо, они издали по-дружески перебрасывались фразами. Такой словесный пинг-понг. Я встала с пола и подошла к окну, чтобы проверить свои предположения. Джулиан пылесосил бассейн специальным инструментом со шлангом и длинной ручкой. На краю обстрелянной и уже разровненной территории, что когда-то была садом, генерал Бо отдавал распоряжения относительно посадки цветов. Ряды растений были такими же ровными и аккуратными, как шеренги хорошо обученных солдат.

Я не могла удержать улыбки: обеспеченная бездетная пара с востока «закладывала» сад с особым оптимизмом. В цветущие дважды в год бегонии, фиалки, анютины глазки и кусты сирени вбухана куча денег. И никаких тебе переживаний за детей — что они вдруг схватятся ручками за ядовитые растения. Плюс невероятно жизнеутверждающие мысли: для правильного роста гортензий почва достаточно удобрена.

Наблюдая, как увлеченно они работают, я подумала, что и мне неплохо бы заняться каждодневным своим ремеслом. Авралы с закупкой продуктов, готовкой, выпечкой, организацией, обслуживанием — все это не способствует цветущему виду банкетчиков: обычно они усталые и худые. Увы, зеркало в ванной мне говорило, что вовсе я не худа… В нем отражалась невысокого роста блондинка, все еще щеголявшая россыпью упрямых веснушек — в пансионате девчонки дразнили меня конопатой.

Веснушки напомнили мне еще кое о чем.

Я вышла из ванной и тихо постучала в дверь Арча. Была суббота, и я, как обычно, чувствовала себя ужасно. Надо было напомнить сыну, что за ним скоро заедет его отец и что все полетит к чертям собачим, если он не будет готов вовремя. А еще мне хотелось выяснить, не дразнили ли случайно его в первый день летней школы.