Диана Дэвидсон - Шоколад или жизнь?

Я раскрыла энциклопедию, ее первый том, посвященный букве «А», и сразу же нашла «афродизиаки». Вспомнила Визи, поминутно встряхивающую львиной гривой платиновых волос, во время нашей встречи. «Шпанская мушка, — сказала она мне. — Это высушенное жесткокрылое насекомое. Мертвее не бывает, зато какой эффект!»

Статья энциклопедии рассказывала о коре любовного дерева из Африки. Но пользы в этом было мало: я была почти уверена, что в Аспен-Мидоу любовные деревья не растут. Кроме того, там было еще предупреждение: шпанка очень токсична и прием ее внутрь вызывает воспаление нижней части брюшной полости и области гениталий. Воспаление сопровождается жгучей болью и может иметь летальный исход. Звучит устрашающе. Мне не казалось, что игра стоит свеч.

Визи говорила, что эффект от подобных продуктов едва уловим: «Надо говорить людям, что должно случиться». Помню, как не сразу поняла ее: «Сказать что? Все сработает, только если ты будешь думать, что сработает?»

Энциклопедия разделяла эту позицию. Идея стимулирования вожделения по большей части состояла во внушении. Еще я выяснила, что носороги часто терпят нападки из-за сходства их рога с мужским половым членом.

Мне совершенно определенно стоило подумать на предмет внушения. Я закрыла книгу. Из кухни доносился звон стаканов и кувшинов.

— Привет, — обратилась я, войдя, к голой спине Джулиана. Его бедра были обмотаны полотенцем. Он вздрогнул от неожиданности и повернулся ко мне, захлопал ресницами и прищурил глаза, чтобы лучше меня рассмотреть. Я мало знала о нем, только то, что после закрытия пансионата в конце учебного года Адель вызвалась поселить мальчика у себя. Он выиграл научную стипендию в десятом классе, а этим летом посещал подготовительные курсы по биологии. Планировалось, что как только утрясется его расписание, он будет отвозить Арча на уроки по американской литературе и привозить обратно. Родители Джулиана жили в Фор-Корнерс, регионе, расположенном на пересечении границ штатов Колорадо, Нью-Мехико, Юта и Аризона. Вот и все мое досье на него. О, и еще он делает отличные конфеты! Ну, и кроме всего прочего раньше числился пациентом Филипа Миллера. Джулиан поставил руку на пояс. В свои восемнадцать он уже был похож на пловца: низкорослый, коренастый, мускулистый. Я старалась не смотреть на полоску обесцвеченных волос на его голове (он носил ирокез). Эти вытянутые полтора сантиметра торчали, как нескошенная трава на лужайке.

— Что ты тут делаешь? — осведомился он, даже и не пытаясь скрыть враждебность.

— Хочу кофе, можно? — Я сделала себе эспрессо и постаралась унять внезапный всплеск гнева. Из-за чего он так? Из-за аварии Филипа?

— Джулиан, — начала я. Из эспрессо-машинки в чашку полилась ароматная струя кофе. — Наверное, ты уже слышал ужасную новость.

— Слышал. Все знаю. — Он присел на стул и запустил пальцы в то, что подразумевало его волосы. — Бо сказал, ты была там.

Его голос звучал как обвинение, но я старалась не думать об этом. Джулиан скрестил на груди руки и поднял густые темные брови — его красивое квадратное лицо замерло в ожидании ответа.

— Была. Я ехала прямо за ним.

Уголки его рта поползли вниз. Полотенце упало на пол — Джулиан остался в одних мокрых плавках, но даже не заметил этого.

— А что ты делала там, за ним?

Я глубоко вздохнула и отпила кофейную пенку из чашки:

— Я вела машину Адели, мы с Филипом ехали в город. Выпить кофе. Потом я собиралась закупить продукты на сегодняшнюю вечеринку Визи.

Джулиан отвернулся. Тишина наполнила кухню. Потом он сказал с презрением:

— А я гость на замену.

— Повезло тебе. Попробуешь мою еду. Хотя я вчерашним бранчем сыта по горло. Еще миссис Харрингтон дала мне инструкции насчет еды. Но ты — вегетарианец, и мне надо придумать какой-то десерт…

— Почему бы тебе не взять помадки с вяленой вишней? На десерт, я имею в виду. Когда я переехал сюда пару недель назад, то сделал партию таких, и Адель взяла немного с собой к Харрингтонам. Брайану понравилось. Он поверить не мог, что их сделал я.

— Спасибо, конечно. Но клиент платит деньги мне и ожидает увидеть мою еду, а не чужую, — улыбнулась я. — У нас с тобой есть что-то общее, и это — кулинария.

Как-никак, следующие несколько месяцев нам предстояло делить дом Фаркуаров и Арча. Так что я взяла курс на сближение. Но он без церемоний засмеялся.

— Не думаю, что между нами может быть что-то общее. — Он замолчал, и я не стала нарушать тишину. — Так кофе остался? — спросил он.

Я кивнула, выкинула остатки кофейной гущи и принялась за новую порцию. Он поднял полотенце, снова замотался в него и присел на стул. Я все еще заставляла себя не пялиться на него, пока накладывала четыре ложки сахара и наливала четверть стакана молока в свой безупречный напиток:

— Может, ты хочешь поговорить о Филипе Миллере?

— Да не особо. — Не поднимая глаз, Джулиан громко прихлебывал кофе маленькими глотками: — Он был хорошим парнем.

— Когда ты видел его в последний раз?

— Не помню.

— На этой неделе? На той?

— Я же сказал! — повысил он голос. — Не помню.

— Прости, — искренне ответила я.

Джулиан отодвинул стул и уже стоя допил эспрессо:

— Слушай, мне надо переодеться. Если хочешь разузнать про необычные продукты, иди в библиотеку и спроси Сисси Стоун. Она, типа, помогала миссис Харрингтон в ее поисках. Она знает тебя. Сисси тоже была финалисткой конкурса «Юная мисс Колорадо». Круто, да? Сегодня она идет со мной на ужин к Харрингтонам. Она мой «+1», как говорит Адель… — На несколько секунд он замолчал, возможно, обдумывая, зачем так много говорит со мной. — Я не верю, что афродизиаки работают.

— Правда?

— M-да, правда.

— Ты веришь в силу каких-то других средств, чтобы завоевать девушку? — спросила я, изобразив на лице то, что, я надеялась, было похоже на дружественную улыбку.

Он развязал полотенце, перекинул его через плечо и пошел к выходу. У двери он остановился:

— Не думаю, что это тебя касается.

Не могла дождаться, когда же наконец-то встречусь с Сисси Стоун. Я хотела увидеть ее так же сильно, как, скажем, простуду на верхней губе. Но когда деревянные двери городской библиотеки распахнулись в 9:58, на пороге я увидела молодую женщину моего роста и телосложения. Она одарила меня улыбкой из рекламы зубной пасты — что-то среднее между гимнасткой и танцовщицей из команды поддержки. Полагаю, и в том, и в другом она была невероятно хороша. Рукава великоватого ей свитера с эмблемой школы Элк-Парк были закатаны до локтя (думаю, это был свитер Джулиана). На коже оливкового оттенка ровным слоем лежал кремово-бежевый тональный крем. Волосы ниспадали густыми темными волнами и напоминали ленты гимнасток, какими они крутят в воздухе.