Галина Романова - Большие проблемы маленькой блондинки

— От меня уходит, Стас! От меня!

— Дурак, что ли?! С чего это вдруг?! Узнал, что его шалава жива и невредима? Так? — Щукин начал медленно выбираться из-за стола. — Так он забыл, что мне должен на несколько вопросов ответить! Ваши дела — это ваши дела, а мне он кое-что должен…

Долг Масютин отдать не удосужился. Пока Жанна и Стас разговаривали, он скоренько собрался и ушел. Дверью не хлопал, он ее просто не закрыл. Поэтому и не расслышали они оба, как он выходил из квартиры. Пока опомнились, Женька исчез.

— Поговорили, мать его, называется! — пророкотал Щукин, возвращаясь в квартиру.

Он попытался догнать, попытался узнать в мелькающих по проспекту спинах ту, которая требовалась, но бесполезно. Масютин как сквозь землю провалился.

— Он ведь может знать, где она сейчас скрывается, так?!

— Не знаю…

Жанна не только не хотела об этом знать, она не хотела об этом даже думать.

Света жива… Масютин вернулся… Они снова вместе…

Вот и все, что следовало из этого. Простенький, совершенно незамысловатый вывод напрашивался сам собой.

— Что теперь? — Щукин снова оседлал табуретку и принялся крутить зажигалку.

— Не знаю…

— Но что-то же надо делать! Не сидеть же сиднем! — повысил голос Стас. — Мужа твоего отпустили. Теперь что? Теперь ничего, понимаешь! Никто и ничего не станет делать!

— Почему?

Ей уже стало все равно, найдут или не найдут истинного виновника смерти Удобного и Тамары. Для нее как-то все очень быстро потеряло смысл. Найдут не найдут, что дальше-то? Для нее что изменится?

Масютин на свободе. Он теперь вне подозрений. На их отношения ни его отсутствие, ни беда, ничто не повлияло. Значит, все? Крах… Конец всему…

— Слышь, Жанна. — Стас очень интересно выговаривал ее имя, очень старательно, акцентируя двойное произношение согласных. — Тебе теперь, конечно, все по барабану. Не дурак, понимаю. Просто прошу… Помоги мне, а! Я же тут один совсем!

— Чем я могу тебе помочь, Стас? Ну, вот чем? Я себе помочь не в состоянии.

Она вяло махнула рукой, подошла к газовой плите для чего-то, подняла с конфорки чайник и поболтала им. Воды почти не было. Да и когда она в последний раз пила чай дома? Одни скитания. Надо бы вскипятить, угостить гостя хоть чем-то.

— Ты есть хочешь? — Она открыла воду и подставила чайник под струю. — Может, хоть кофе выпьем?

— Можно и кофе, — согласился тут же Щукин. — Хотя я бы и съел чего-нибудь. Может, я пока в магазин?

— Сиди уж. Не дай бог, кто-нибудь к тебе прицепится.

— А кто?

— Да хоть кто! У них теперь подозреваемого нет? Нет! Твоя кандидатура как нельзя лучше подходит. Тоже ведь мотив имеется, так ведь? Так что сиди. Картошка есть, сейчас быстро пожарим. Банка шпрот, кажется, в холодильнике болталась. Сахар, кофе, лимон есть. Чего еще надо?..

Щукин вызвался самолично почистить картошку. Встал возле раковины и в пять минут наскоблил целую миску аккуратненьких, розоватых молодых картофелин. Сноровисто, сказать нечего. Пока она резала картошку, опускала ее в кипящее на сковородке масло, он уже и шпроты открыл, и буханку хлеба накромсал на аккуратные квадратики. Достал тарелки из сушки, вилки, все расставил и разложил на столе. Снова сел на полюбившуюся табуретку и задумался.

— На квартире она не появится, — пробормотал Щукин спустя какое-то время. — Хотя квартирой назвать эту ночлежку язык не поворачивается. Но все равно… Туда она нос не сунет — слишком обжитой райончик, засекут сразу. Куда она может пойти? Куда может пойти детдомовская бродяжка, совершившая преступление? На отрыв… Отрываться ей нужно было либо сразу… Черт! А может, она и правда уже из города сорвалась давно? Может, срубила деньгу и дала деру, а? А этот, как там его… Ну тот, что сгорел вместе с Томкой, он сильно крутой?

— Говорят…

Жанна мешала картошку деревянной лопаточкой, бросая время от времени на Щукина задумчивые взгляды. Теперь, когда Масютина выпустили, успех их операции по розыску Светланы, возможной убийцы и поджигательницы в одном лице, виделся ей весьма сомнительным. И не в ее иссякшем энтузиазме было дело. А в том, что раз уж милиция выпустила виновного на все сто процентов подозреваемого из-под стражи, разведя руками, то им-то куда соваться.

— А как узнать? — не унимался Щукин.

— Спросить, наверное.

— У кого?

— У того, кто его достаточно хорошо знал, это ведь логично, да?

Поджаристые картофельные кружочки клеились к деревянной лопатке, в сковородке пузырилось и стреляло, чайник хлопал крышкой, выдавливая из носика густую струю пара.

Жанна выключила газ. Разложила картошку по тарелкам, сразу разлила кипяток, чтобы больше не вставать. Поставила все на стол, села, подобрав ноги под табуретку, и взяла в руки вилку.

— Знать-то его знали почти все в городе, но был же круг людей, которые знали его слишком хорошо.

— Кто, например? — Щукин, не дожидаясь приглашения, принялся метать картошку с тарелки, без конца укладывая на кусок хлеба толстые шпротины.

— Жена, например. Кто лучше жены знает своего мужа?!

Стас едва не поперхнулся. Глянул на нее с сожалением и покачал головой, пробубнив с набитым ртом:

— То-то я смотрю, ты про своего все на свете знала!

— Я — другое дело, — возразила Жанна, ковыряясь в тарелке, выискивая поджарки. — Даже я и то догадывалась, что у Масютина есть кто-то. А уж жена Удобного… Она наверняка была в курсе. К тому же такие, как Удобнов, они из своих похождений тайн никогда не делают. Таскаются с девками по кабакам, по курортам.

Щукин на мгновение перестал жевать, застыв с оттопыренной щекой. И посмотрел на нее с укоризной. Поняв, что сморозила бестактность, Жанна покраснела. Пришлось создавать видимость пробудившегося аппетита, уткнувшись в тарелку.

— Ладно тебе, не смущайся, — пожалел ее Стас, видя, как она через силу давится картошкой. — Я же тоже не мальчик, понимаю, для чего она с ним на дачу поехала…

Доедали и пили кофе они в полном молчании. Жанна крохотными глоточками. Стас мощными, звучными, с громким кряканьем и причмокиванием. В другое бы время она непременно поморщилась, подумав про него что-нибудь не очень лестное. А сегодня… Сегодня ей было просто жаль этого здоровенного мужика, приехавшего в их город с одной-единственной целью — разыскать свою жену. Он же не навязывался ей в друзья, совсем нет. Она сама поперлась на эту нелепую Угловую улицу с ее нелепыми обитателями. Сама вызвалась сопровождать его и Вадима в их поисках. И к себе сегодня утром сама зазвала, хотя Стас и упирался.

— А ты знаешь, где эта самая Удобная живет? — Стас встал, сгреб со стола тарелки, успев тут же швырнуть пустую банку из-под шпрот в мусорное ведро, смахнуть крошки со стола и подцепить на палец обе опустевшие кружки.