Галина Романова - Большие проблемы маленькой блондинки

— Какой тут секрет! Его дом весь город знает. Еще квартира имеется, дача вон. Еще какой-то загородный то ли клуб, то ли санаторий. Вдова осталась состоятельной, что и говорить.

Это Жанна просто так сказала, без подтекста. А получилось…

А получилось, что Стас тут же развернулся от раковины, где, засучив рукава, мыл тарелки, уставился на Масютину, вытаращив глаза, и вымолвил:

— Во как! Еще одна, что ли?!

— Еще одна — кто? — глупо переспросила она, хотя тут же поняла, что он имеет в виду.

— Подозреваемая! Это столько добра! Да к тому же он ей изменял!..

— Ох, господи! — только и смогла Жанна выдохнуть. — Так мы скоро начнем весь город подозревать. Давай лучше со Светкой сначала определимся, а? От нее все нити и потянутся. Только от нее… А для начала навестим супругу Удобного, если, конечно же, она захочет с нами говорить. Может, за это время и Светка объявится. Или Масютин ее сам разыщет…

Больше всего на свете ему хотелось разыскать эту дрянь. Ничего не хотелось ему так остро, как этого.

Даже когда исходило зудом тело без душа во время пребывания в СИЗО. Даже когда жрать хотелось так, что кишки сводило. Избалованные Жанкиной стряпней внутренности не желали принимать тюремную баланду. Им хотелось тарелки горячего борща с ложкой густой сметаны. Чтобы сметана эта плавала в самом центре тарелки огромным крутым комочком. И чтобы непременно то и дело натыкалась на огромный ломоть мяса.

А еще хотелось стерлядок, запеченных с овощами. Это было Жанкино фирменное блюдо. Она его редко готовила, все больше по праздникам или дням рождения, и Масютин его очень уважал. Можно было и без стерлядок обойтись, заменив их, к примеру, огромным, с полсковороды, куском мяса. И чтобы зеленью сверху было присыпано и лучком жареным…

Хотелось жрать, спору не было. Но стоило подумать про Светлану, как не хотелось ничего, даже жить.

Слухи-то на тюрьме о-очень быстро распространяются. Куда быстрее, чем на воле. Следовательский отдел еще только-только затылки зачесал, а Масютину уже успели сообщить, что вместо его бабы какая-то другая девка сгорела. И это несмотря на то, что содержали его отдельно от остальных. Не в одиночке, конечно, но в более щадящем окружении.

И вот с того самого дня, с той самой минуты, когда, позеленев лицом, он выслушал эту новость, он и жаждал разыскать эту… тварь.

Других слов у него для нее пока не находилось. Разыскать и в глаза ее лживые глянуть, именно лживые, а не святые, как он прежде считал. Вернее, так ему всегда казалось. Милая, наивная, беспомощная, слабая… Что он там еще про нее придумывал, стоя на промороженной насквозь задней площадке автобуса? И не только там, между прочим. И в ванной думал про ее беззащитность. И под машиной, когда валялся с гаечным ключом. И даже — подонок — когда с Жанкой любовью занимался, про Светкин восторженный взгляд вспоминал.

Довосторгались, мать ее! Довлюблялись! Дотаскались!

Лихо она его сделала. Можно аплодировать стоя, так лихо. Не напрягаясь, вволю натешившись, вволю почистив его карманы. Чего уж теперь глаза прятать, совал же ей деньги? Совал! Баловал иногда покупками? Баловал! Нет бы на детей, на жену. Хотя…

Жена тоже хороша! Надо же, как она скоро! Не успел его след простыть, как она в дом мужика приволокла. И кого?! Уголовника! Масютину одного взгляда на эту крутолобую морду было достаточно, чтобы понять, что это за фрукт. И ведь не постеснялась, домой привела. В их общий дом! В дом их детей! Одни суки!.. Одни суки кругом!..

Масютин летел с сумкой в одной руке и пакетом в другой, в который зачем-то запихал банный халат и тапочки. Ни мыла не взял, ни пасты зубной, а зубы не мешало бы почистить. Хотя в этом тоже смысла не было. Где купаться? Где чиститься?

Он встал на углу возле автобусной остановки, швырнул свою ношу возле ног и закурил. Благо пачку сигарет вернули непочатой и зажигалку, хоть одно утешение. Закурил, сделал три глубокие затяжки, в голове тут же зашумело. Это от голода, с тоской подумал Масютин, глядя себе под ноги.

И куда он со всем этим добром собрался, одному богу известно. Денег на гостиницу не было, не по средствам ему теперь. Так, мелочь какая-то завалялась — рублей восемьдесят с копейками. Идти снова к Гаврикову и просить в долг — западло. У Жанки тоже не возьмешь — ей теперь есть кого содержать.

Куда деваться-то?!

Так, а который сегодня случился день недели с утра, интересно?

Понедельник, среда, пятница — его законные оплаченные на три месяца вперед дни! Он имеет полное право пойти сейчас на Гирина и привести себя в порядок — раз, отдохнуть — два, выспаться нормально — три. А там уж посмотрит, что дальше делать.

— Извините! — Масютин вежливо улыбнулся двум немолодым женщинам на углу остановки. — Извините, пожалуйста, который сегодня день недели?

Те настороженно притихли, прекратив обсуждать модную ныне отраву от колорадского жука, смерили его взглядами с головы до ног. Выразительно покосились на его поклажу. Из пакета живописно свешивался рукав халата и торчал задник тапка.

— День недели какой? — повторил Масютин, закипая.

Неужели вопрос непонятен, а? Что такого он спросил?! Как дойти голышом до Северного полюса и не обморозить себе задницу? Или можно этой самой голой задницей раздавить ежа, к примеру? Чего смотреть на него, как на душевнобольного? Ну, неопрятен, да. Ну, волосы подрастрепались, спорить сложно. Ну, вещи какие-то при нем странные, что с того!

— Я непонятно изъясняюсь? — Его глаза сузились, а пальцы нервно стиснули в кармане пачку сигарет, покурил, называется. — День! Недели! Какой! Сегодня!

— А чего это вы орете, юноша?! — возмутилась та, что побойчее. — Пить надо меньше и следить за временем! А то у вас его навалом, можно и прожечь!.. Среда сегодня.

— Да, да, — покивала вторая, с глазами чуть подобрее и попонятливее. — Среда пришла, неделя прошла…

Все! Хоть в этом повезло!

Масютин едва не расплакался, подхватывая сумку и пакет с земли. И тут же помчался не разбирая дороги на Гирина. Черт с ним, с автобусом! У него и денег на него лишних нет. Пешком доберется. Можно теперь и подвигаться, и здоровью опять-таки польза, и кошельку, который почти пуст.

Улица Гирина была не близко, но домчался он до нее в рекордно короткое время — за полчаса. Забежал в тот самый магазин, что стыдливо агонизировал в свете неоновых вывесок супермаркета напротив. Купил упаковку сосисок для гриля, которые и собаки редко жрут. Буханку хлеба и самого дешевого газированного пойла с труднопроизносимым названием.

Засунул все к халату и тапкам и двинул к дому.

Удобнова Маргарита Павловна отказалась их принять. Так, ехидно ухмыляясь, сообщил им ее помощник, которому перед этим Щукин заехал в ухо, а потом пинками отослал к хозяйке.