Татьяна Устинова - Мой личный враг

- Могу тебя утешить, - сказал Иван, и в его голосе послышалось что-то от того, настоящего Ивана Вешнепольского, - я тоже поначалу ничего не понял. А Серега Быстров уже никогда не поймет.

Маша тревожно взглянула ему в лицо. Она уже знала: Серега Быстров - его оператор и ближайший друг - погиб там, откуда Ивану как-то удалось выбраться.

- Поговорим? - предложил Филипп. - Сварите кофе, дамы!

- Нас удалили и задвинули в угол, - констатировала Маша, когда за ними закрылась дверь.

- Сейчас Ладка приедет, велели вызвать, - сообщила Александра и спросила, понизив голос: - Ну как он, Мань?

- Да никак, - так же тихо ответила Маша. - Никак. Ничего не рассказывает. Все утро куда-то звонил. Как выбрался, тоже не говорит. Сказал только: "Выбрался потому, что не все люди сволочи".

- И то хорошо, - задумчиво сказала Александра, - как бы иначе жить...

- Утром он что-то узнал про твоего мужа, - сказала Маша, оглядываясь на дверь. - Даже повеселел.

- Ничего плохого? - осторожно спросила Алексан-дра.

- Да говорю же, нет! Наоборот, улыбнулся, в первый раз, наверное...

- Мань, как ты думаешь, он отойдет?

- Должен отойти! - твердо сказала Маша. - Я тогда пропаду, а он, сама понимаешь, этого допустить никак не может. Хотя, конечно, забудется это не скоро. И Быстров... - Маша горестно махнула рукой и отвернулась.

Затрезвонил дверной звонок. Филипп моментально выскочил и сказал Александре:

- К двери не подходи!

- Да это же Ладка! - возмутилась Александра.

- Кто бы ни был, - отрезал Филипп. Лада влетела в квартиру и заорала с порога:

- Что за спешка?! Должно быть у человека право на личную жизнь или нет? Что такое опять произошло?!

- М-м-м... - протянула Маша. - Похоже, кажется, Васятка вышел из большевистского подполья...

- А что? - спросил Филипп в коридоре. - Васятка опять брошен в постели один?

- Вот именно! - торжественно подтвердила Лада. - Все мужики слетелись к родным очагам, как божьи пташки. А, Мань? Верно я говорю?

- Не шуми, - попросила Маша. - У них военный совет; Проходи и садись. Все равно раньше, чем они посовещаются, к Васятке ты не уедешь.

- Кофе, сигарету и булку! - потребовала Лада и села, скрестив совершенные ноги, обтянутые джинсами. - Сейчас умру от голода. Сексуальный марафон длиной в двенадцать часов забрал у меня остатки сил!

- Что-то не похоже, - пробормотала Александра, но кофе налила, поставила пепельницу, а булку не дала - велела ждать пирога.

- Ну, приступай! - разрешила Маша, видя, что Ладка через минуту лопнет, как мыльный пузырь, если немедленно не поделится новостями. - Излагай. Все равно ждать.

Они обсудили все, что интересовало их в данный момент, и съели полпирога, когда из комнаты, что-то еще договаривая, вышли Иван и Филипп.

- Вот что мы хотим сказать вам, дамы,- с ходу начал Филипп, когда все трое повернулись к нему. - Вы блестяще провели всю партию. Честное слово. Но на этом нужно остановиться.

- Что значит - провели всю партию? - спросила Александра. - Какую партию?

- Саш, - сказал Иван и сел на свободную табуретку, которая под ним скрипнула, - на той кассете, которую ты у себя нашла, была очень короткая, по-моему минуты на три - три с половиной, шпионская съемка глебовского зама и еще трех гавриков, которым Глебов мешал. На дискете - копии документов, которые предполагалось передать в Генеральную прокуратуру. Компромат.

- Что за гаврики? - перебила Лада.

- Это не имеет никакого значения, - терпеливо ответил Иван. - Эти ребята - совсем не нашего уровня, и не нам наставлять их на путь истинный. Я сумел передать Мане записку, смысл которой сводился к следующему: если мои документы - ну, кассета с дискетой - помогут Глебову удержаться на работе, я останусь в жи--вых. Его отставка была совсем не нужна тем, у кого я оказался. Я был уверен, что они-то точно меня пристрелят, но вышло наоборот...

- А сначала ты был у других? - дрожащим голосом спросила Маша.

- Я был у тех, кто организовал мой плен и смещение Глебова, - пояснил Иван. - После какого-то очередного боя я оказался на другой стороне.

- Как бы у своих, - уточнила Лада.

- Как бы, - усмехнулся Иван. - Саша нашла пакет и в конечном счете догадалась, что отставка Глебова будет подкреплена фильмом, вроде бы моим, а на самом деле не моим, и предупредила его. Я был абсолютно уверен, что вы этого не сможете, девчонки. Это очень трудно... Я не знал, что за моей дачей следят, даже не предполагал, иначе не стал бы писать никаких записок.

- А кто был на даче? - спросила Александра.

- О кассете знал Илья, - хмуро сказал Иван. - Я собирался дать ее в эфир и сказал ему...

- Общественно-политический продюсер? - ахнула Лада.

- Очевидно, он немедленно сообщил... кому надо, и ее стали искать, чтобы она не всплыла. Думали, что она у Маши или в моей машине... Вы знаете, Маше даже угрожали. А я ее у тебя в пакете забыл, представляешь?

- Ну и что? - спросила Александра. - Дальше-то что? Это все высшие эшелоны власти, а нам угрожают вполне конкретные бандюги.

- Глебова в отставку выперли, но с меньшими потерями, чем могли бы. Сашка будет мешать до тех пор, пока есть опасность, что она сдаст всю историю с подложным фильмом в прессу, пусть даже никаких доказательств у нее нет. Все равно это вызовет новый виток разбирательств, а они никому не нужны. Я мешаю потому, что меня должны были полгода назад похоронить, я же приперся в Москву. А без моих похорон, - Иван улыбнулся Маше, - затея вообще теряет всякий смысл.

- Ну-ну, - поторопила Александра, - что теперь делать? Куда кидаться?

- Тебя Филипп должен увезти и спрятать, - сказал Иван. - Я свяжусь с нужными людьми и пообещаю не вылезать ни с какими заявлениями в обмен на жизнь. Пригрожу: если меня в один прекрасный день пристрелят, из-за границы придут мои бумаги, и тогда мало никому не покажется. Для начала я назначил на завтра пресс-конференцию у Лешки Бенедиктова на "Эхо Москвы", и мне уже по поводу нее звонили... Так вот, завтра я нашумлю, обрадую народ возвращением, а потом лягу на дно.

- Надолго? - спросила Лада, задумчиво его изучая.

- Думаю, что навсегда, - сказал он, скривившись. - Я ни на что больше не годен...

- А зачем мне щеку резали? - поинтересовалась, ни к кому конкретно не обращаясь, Александра. - Чтобы я умерла от потери крови?

- Не знаю, - сказал Иван, и Александре показалось, что он врет.

- Ивана здесь пока подстрахует Павлик, - подал голос Филипп. - Ему, конечно, неинтересно в чужие дрязги влезать, но выхода у него нет.

- Он что, тебе обязан? - язвительно спросила Александра, но Филипп только взглянул на нее и ничего не ответил.

- На этом я хочу поставить точку, - сказал Филипп после непродолжительного молчания. - Поблагодарим Пречистую Деву за то, что она сохранила всем вам жизни и даже отчасти здоровье. Завтра Алекс и я улетим в Париж и вернемся, когда вся эта история станет... - он поискал слово, ...неактуальной. Если мы все рассчитали правильно, у Ивана не будет проблем с безопасностью. Соответственно, у Маши тоже. Лада не имеет к этой истории непосредственного отношения, ей вряд ли что-нибудь угрожает.