Марина Серова - Дожить до завтра

Мы свернули на асфальтовое шоссе, ведущее прямо в лес, и вскоре водитель уже сигналил перед воротами в высоком, глухом, выкрашенном зеленой краской заборе. Это была та самая дача, за забором которой я стояла около часа назад. «Жигули» остановились, и меня бесцеремонно вытащили наружу и втолкнули за деревянную, как на уличном туалете, дверь.

Когда глаза попривыкли, я обнаружила, что нахожусь в продолговатом помещении с кирпичными стенами, маленьким зарешеченным окном и той самой дверью, через которую меня сюда и впихнули. Пол — бетонный, затоптанный. Над головой — плиты перекрытия; я посчитала — семь штук. Это было что-то вроде овощехранилища, но пустого.

Я подумала, что могла бы выковырять несколько кирпичей, но тогда руки должны находиться спереди, а не над поясницей. Я попробовала пролезть задом через наручники, но не смогла. «Лет в одиннадцать это не было бы проблемой, — весело подумала я. — И вообще в такой ситуации надо иметь руки подлиннее — хотя бы до колен!»

К двери подошли, и она распахнулась. Я прищурилась: свет был слишком ярким.

— Скажи там, на вахте, пусть табуретку принесут, — услышала я.

«Это не бандит! — подумала я. — Повадка другая… да и речь — тоже. Скорее всего военный».

— Ну что, — подошел ко мне рослый, сильный мужчина; он был в штатском, но военная косточка все равно чувствовалась.

— Куда меня привезли? Кто вы? — с необходимой мерой дрожи в голосе спросила я.

— А ты не знаешь?

— Нет, — покачала я головой. — Я и вас не знаю…

— Зато я тебя знаю. Что ты делала за забором этой дачи?

Я была готова к этому вопросу, но не думала, что события начнут развиваться так быстро.

— Так это та самая дача? — искренне удивилась я. — А зачем меня сюда привезли?

— Не строй из себя дуру! Что ты здесь делала?!

— Я и не строю! — обиделась я. — Только на заборе не написано, что ближе трех метров не подходить!

— Я последний раз спрашиваю: что ты здесь делала?!

— Грибы собирала… — честно призналась я.

— С сотовым телефоном? — издевательски поинтересовался мужчина.

«Черт! — поняла я. — Гром чего-то не рассчитал: у них все-таки есть какая-то аппаратура!» Меня определенно засекли сразу после звонка и, более того, вычислили, откуда шел сигнал, и выследили… Я задумалась: у бандитов техники такого уровня быть не должно. Происходило что-то такое, чего я не понимала. Дача была бандитской, но дело со мной имели военные, и это было необъяснимо!

— Да, с сотовым, — легко призналась я. — На фиг бы я его покупала, если бы не могла позвонить своему адвокату откуда захочу!

Следующие полчаса я обстоятельно излагала свою легенду: шаг за шагом. Слезная история о спорной квартире в Москве понравилась моему «собеседнику» больше всего — это было как раз то, что проще и быстрее всего проверить. Он вышел и некоторое время отсутствовал. Пока мне все удавалось, и дальнейшее освобождение было просто вопросом времени. В этой ситуации мне даже не нужна была помощь Грома.

Вскоре военный вернулся.

— Я бы тебе поверил, — продолжил он разговор, — но, знаешь, ты так здорово уходила от слежки… Мои парни чуть тебя не потеряли.

— Я испугалась. Не каждый день такое случается.

— И поэтому ты не попыталась обратиться к милиции?

Ситуация ухудшалась.

— Бросьте, кому она может помочь? — презрительно отозвалась я и с напором в голосе добавила: — Я давно поняла: никто никому ничего не должен, тем более милиция, и с тех пор выкручиваюсь сама.

Он улыбнулся:

— Все это, конечно, очень правдоподобно, но… неправда. У меня немного времени. Выбирай: или ты все рассказываешь, или… ну, ты понимаешь…

— Что вам надо от меня услышать?! — воскликнула я. — Только не надо держать меня за дуру! И делать из меня дуру не смейте! Я вам ничего не должна!

— Ух ты! — усмехнулся военный, но я почувствовала: что-то стронулось, и сейчас я выгляжу вполне естественно, даже несмотря на дерзость.

— Слушай, ты! — продолжила я. — Если ты из службы охраны, то будь так добр: сдай меня в милицию — они разберутся! Я к твоему гадючнику никакого отношения не имею! А если ты бандит — тем более!

— Я из ФСБ, и ты мне сейчас все расскажешь, — хорошо поставленным командным голосом начал «выдавать» что-то новенькое мой военный.

«Интересно-интересно, — подумала я. — Чего это он чужую одежку на себя тянет? Может, „испугаться“ надо? Нормальный человек, пожалуй, мог бы немного сдрейфить…»

— Так бы и сказали, — быстренько «струхнула» я. — А удостоверение у вас есть?

— Конечно, — спокойно соврал военный, — но я его с собой на задания не ношу.

С ним все было ясно. Во-первых, этот человек понятия не имеет, как следует вести допрос. А то, что он попытался взять меня на своей якобы принадлежности к ФСБ, означало только одно: он поверил в мою полную невиновность и теперь просто не знает, что со мной делать, и даром отнимает мое время. Но продемонстрировать свое понимание я не могла, приходилось слушать всю эту галиматью и, хуже того, подыгрывать…

— Извините меня, — «спуталась» я. — Я не хотела… Ой! То есть я не знала… Вас как звать?

Он на секунду смутился.

«Чмо ты, а не эфэсбэшник!» — съязвила я про себя.

— Иван Петрович.

«Ну конечно же, Иван Петрович, что еще тебе в голову придет даже на такой малой скорости!»

— Иван Петрович, я действительно не имею… к делам, которыми вы занимаетесь, никакого отношения!

— Ладно, — кивнул головой «Иван Петрович» в штатском. — Будем думать, что с тобой делать… — И направился к двери. — Открывай!

— А я как же?! — безрезультатно крикнула я вслед. «Иван Петрович» уже вышел, и охранник плотно притворил за ним дверь и щелкнул ключом.

Я села на пол, но через несколько секунд снова вскочила: как бы я ни устала стоять на ногах, сидеть на этом бетоне было чистым самоубийством.

Кое-что я уже понимала: Сечкин приехал на встречу с бандитами. Через некоторое время на даче начали жечь документы. Утром поднялась стрельба, а через час или больше меня на бандитской даче допрашивает какой-то военный с явными штабными чертами: речь правильная, пытается «красануться» принадлежностью к «Самой Госпоже Безопасности», но допрос вести не умеет. Больше всего это походило на смену власти. Я не знала, что произошло в эту ночь, но внешние признаки «переворота» имелись.

«Где ты, Гром? — с тоской думала я. — Ты чувствуешь, как мне тебя не хватает?»

Лишь когда стало темнеть, меня вывели.

Я оценила обстановку — до этого момента я видела все это только снаружи: огороженный забором участок обычного соснового леса, впереди справа — жилое здание, прямо за ним — котельная, слева сзади — пост охранника, прямо спереди — огороженная сеткой собачья площадка. Со мной четверо парней.