Эмили Барр - Ночной поезд

Он не Джейк, и именно поэтому я его выбрала. С ним я не чувствую себя необузданной и импульсивной. Когда он посмотрел на меня, мне не хотелось сбросить с себя одежду. Но от него веет безопасностью. Он никогда не попросит меня поставить на карту мою жизнь, чтобы его обогатить.

Суббота, вторая половина дня, и я была в Сохо одна. У меня есть приятели с работы, но нет настроения общаться с ними. Р. была единственной моей подругой. И посмотрите, чем я ей отплатила. Я ее убила.

Р. написала мне одно письмо, несколько месяцев назад. Я сожгла его в раковине, потому что не могла вынести его присутствия, а сейчас жалею об этом. По ее словам, она отдавала себе отчет в том, что делает.

«На самом деле ты не так уж и виновата, – писала она. – Я спросила Джейка, могу ли сделать то, что делаешь ты. Он велел не говорить тебе, так как не хотел, чтобы ты обо мне волновалась. Поэтому это не совсем то, что ты думаешь».

Теперь стало ясно, почему Рэйчел была так перепугана в самолете. Но я старалась не думать об этом, и старания отнимали у меня все силы.

Я собиралась с удовольствием побродить по Лондону и, возможно, зайти потом в кино или художественную галерею. Мыслями я была в тюрьме Чанги – том самом месте, где мне следовало быть. Я была с Рэйчел, которая так меня возненавидела, что не позволяла себя навестить, не желала со мной говорить, просто попросила своего брата, чтобы он велел мне отстать. Я представила ее втиснутой в камеру вместе с другими заключенными, которых она была не в состоянии понимать, лишенной всякого достоинства.

Я представила ее мертвой. Я пыталась отогнать эти мысли, но знала, что сегодня – тот день, когда ее должны повесить.

И я вдруг не смогла принять этого. Я пошла в бар, купила бутылку пива и села одна у окна. Я хотела лишь напиться. Шел дождь.

Внутренняя сторона окна запотела. Я нарисовала на стекле тюрьму. Просто квадратное здание, но с решетками на окнах. И нарисовала рядом с ней Рэйчел.

Как раз перед тем, как я успела нарисовать ей петлю на шее, кто-то меня окликнул. «Это место занято?»

Я ответила, что нет. Я подумала, что он хочет забрать стул, чтобы присоединиться к своим друзьям, но он вместо этого сел на него, за мой крохотный столик.

А потом я на него посмотрела. Он был симпатичный. Мне нужен кто-то. От него исходило ощущение безопасности. Я подумала, что он подойдет. Он может меня спасти.

Я заказала кофе, чтобы притвориться, что не пью одна в середине дня. Если он спросит о пустой бутылке из-под пива, я найду что сказать. Но он не спросил, и потому я ничего не сказала.

Мы немного поболтали. Он подходил идеально. Затем как-то так получилось, что мы вместе пошли в кино. Это было восхитительно обыкновенно. Он был нормальным. Он не собирался никуда меня вербовать. Он был мной очарован, и я знала, что спасена.

Его зовут Сэм.

Я с трудом привыкала к окружающей обстановке.

Жаркое солнце стояло высоко, но это было мутное, удушливое тепло – не то палящее тепло, которое я представляла. Мне стало крайне не по себе в этом городе, и я могла лишь цепляться за край своего сиденья и крепко зажмуриваться всякий раз, когда терпение оказывалось на грани.

Но я все равно слышала запах, состоящий из пыли и грязи, стряпни, гниющих отбросов, дурманящей жары и токсичных отходов. Я всегда думала о воздухе как о чем-то чистом и незаметном, но сейчас он атаковал меня, вызывал жар в носу, в горле, в легких. Меня мучил кашель.

Я сидела на сиденье тук-тука [66], который яростно вибрировал, силясь конкурировать с нормальными транспортными средствами и грозя вывалить меня под колеса грузовика. Перспектива такого ужасного конца меня не слишком волновала. Это случилось с Лори, и будет почти уместно, если та же участь постигнет меня. Я пряталась все эти годы именно для того, чтобы избежать подобной гибели.

Тук-тук был открыт с обеих сторон, и мое лицо обдавало жгучим яростным ветром, который не позволял мне свалиться в изнеможении перед лицом враждебного климата. Я не была создана для таких условий.

Открыв глаза, я заметила, что мы хаотично движемся среди автомобилей, грузовиков и такси, причем каждое из этих транспортных средств приспособлено для движения по дорогам в миллион раз лучше, чем мы. Здания представляли собой полнейший сумбур, некоторые из них были из осыпавшегося бетона, некоторые – из современных стали и стекла. С уличных лотков продавали еду, кричали люди. Люди были повсюду.

Внезапно я чуть не вылетела вперед с сиденья из-за резкого торможения, а мой водитель обернулся с широкой улыбкой.

– Мы приехали? – спросила я.

– Мы приехали, – подтвердил он. Я с благодарностью с ним расплатилась, а он, тарахтя, отъехал прочь. Когда я оказалась на тротуаре, чувствуя, что мое тело продолжает подрагивать от недавних вибраций, мне захотелось плакать.

Поначалу мне казалось умной затеей полететь в Таиланд, чтобы найти Лару, либо прячущуюся от ужасного Джейка/Дональда, либо угодившую к нему в лапы и, возможно, погибшую. Теперь, когда я оказалась здесь, мне сразу стало ясно, как глупо я поступила. Я ничуть не приблизилась к разгадке того, что случилось с ней в Лондоне, а ведь то был город, который я хорошо знала, родной город ее семьи и друзей, отчаянно стремившихся ее найти. Теперь же я находилась на континенте, где не знала ни единого человека (кроме разве что Лары, если она все еще была жива), и надеялась выследить осужденного контрабандиста, который, по сведениям из Интернета, был четыре года назад переведен в австралийскую тюрьму и два года спустя освобожден, после чего, похоже, зловещим образом испарился. Он мог быть где угодно.

Ранее я написала Алексу эсэмэску с извинениями и перед отъездом отослала ему дневник. До сих пор я не могла заставить себя поговорить с ним. Когда он прочтет историю Лары, то поймет, почему я здесь.

Лара отправила Джейка в тюрьму. Он мог явиться, чтобы свести с ней счеты. Я представляла, как он пробирается в ночной поезд и убивает Гая, чтобы подставить Лару. Она знала, что опасность близка; должна была знать, а не то не похитила бы в качестве меры предосторожности мой паспорт.

Я спрашивала себя: что делать? Бродить по Бангкоку со старой фотографией Джейка, распечатанной с компьютера, и спрашивать у всякого, кто имеет жуликоватый вид, не видел ли он его в последнее время? Открыто выслеживать на свой страх и риск какого-то наркомана, убийцу и психопата? Ходить взад и вперед по легендарной Хао-Сан-роуд и вглядываться в каждого в надежде увидеть Лару? Я не продумала свой план, и это было глупо.

Приезд лишь напомнил мне, что я не гожусь для расследований. Я не годилась для приключений даже тогда, когда был жив Лори и я была счастлива. Подобное просто за пределами моих способностей.