Марина Серова - Искусство перевоплощения

— Ну, кто там? — Крокодил уже начал нервничать. Это было заметно даже сквозь дверь — по голосу.

— Охотникова, — отозвалась я. — Открывай, Валера, дело есть.

— С тобой еще кто-то? — все не открывал Крокодил. Глазка в двери у него не было, но он каким-то образом понял, что пришла я к нему не одна.

— Клиент мой, — ответила я. — Откроешь, нет?

Крокодил проворчал еще что-то сквозь дверь, но все-таки открыл. Мы вошли. Валера был в обычной своей домашней одежде — в блеклых солдатских трусах. Рассчитанные на человека среднего роста, трусы эти смотрелись на нем как бриджи — штанины спускались ниже колен.

— Что это с вами стряслось? — подозрительно спросил Крокодил, оглядывая каждого из нас с головы до ног. Такая уж у него была манера — оглядывать каждого от макушки до носков. Что надо, замечал, кому надо, докладывал. Тем и зарабатывал на жизнь.

— Да так… стряслось. — Я не стала распространяться о наших приключениях. С Валерой поосторожнее надо в этом смысле — повоздержаннее на язык.

— Ну, проходите, — подумав несколько секунд, пригласил он нас в кухню.

— Этот друг твой, — шепнул мне на ухо Василий, которому я еще ничего о Крокодиле не рассказывала, — он что, стукач, что ли?

— Он самый, — ответила я. Валера, не дожидаясь нас, ушел на кухню. — А ты откуда узнал?

— А что, по нему не видать, что ли? — усмехнулся Вася. — Насмотрелся на них, на гадов, на зоне-то…

Богатый жизненный опыт. Я одобрительно похлопала Василия по плечу, и мы прошли на кухню вслед за Валерой.

Крокодил уже сидел за столом. Пил чай с какими-то подозрительного вида сухариками. Будто настоящее земноводное, он заглатывал эти сухарики сразу по несколько штук и с хрустом перемалывал их в маленькой хищной пасти.

— Ну, какое там у вас дело? — прожевав, осведомился Валера. Нам присесть он не предложил. Я не обижалась. Просто достаточно хорошо его знала.

А вот Василий, кажется, обиделся. Нахмурился даже.

Так вот, кстати, Васенька с его невоздержанностью может мне помешать. Услать его куда-нибудь надо. За сигаретами, например. Только вот денег у меня… как говорится, кот наплакал.

— Слушай, Валера, — озабоченно начала я, — дело такое…

— Какое? — Он заинтересованно поднял голову. Почуял добычу-то.

— Дай сначала мне червонец.

— Это как, то есть? — не понял Крокодил. — Ты что, денег занимать пришла?

— Не угадал, — солгала я, — давай червонец, потом все скажу, — выразительно указала глазами на Василия — мол, мешает человек поговорить, надо отослать его куда-нибудь.

Крокодил нахмурился, недоверчиво покосился на Васю, сосредоточенно изучающего пятно на обоях, оставшееся от казненного таракана. Тяжело вздохнул, поднялся и пошел в комнату.

Василий, кажется, пантомимы нашей не заметил.

Валера вынес из комнаты измятую купюру.

— Не насовсем, естественно, — уточнил он, вручая мне деньги, — говори теперь про дело.

— Вась! — позвала я, отвернувшись от Крокодила.

— Ась, — отозвался он.

— Сходи-ка, милый друг, за сигаретами, только быстро. В киоск и обратно, — дала я ему поручение, — одна нога здесь, другая… «Честерфильд» лучшего всего купи.

Нехорошо сказала. Выставила, получается, Василия перед Валерой-осведомителем мальчиком на побегушках.

Ну, не до дипломатических тонкостей мне.

Василий сделал сначала недоумевающее, потом оскорбленное лицо, потом, очевидно, решил, что не время сейчас обижаться, и покорно кивнул головой.

Взял червонец и удалился.

Только бы он по дороге опять в историю не попал. С него станется. Этот человек в туалет пойдет и умудрится выловить в унитазе секретный микрочип, за который ему все разведывательные управления мира голову готовы будут оторвать.

— Ты будешь мне рассказывать, зачем пришла? — раздраженно спросил Валера, оставив свои сухарики.

— Буду, — ответила я.

Присела на подоконник, полезла в карман и, спохватившись — нет ведь сигарет-то, — скрестила руки на груди и задала первый вопрос:

— Про Мутного ты что-нибудь знаешь?

Василий прибежал буквально минут через десять. С пачкой «Честерфильда», естественно. Вообще-то ничего секретного для него в нашем с Крокодилом разговоре не было. Мне курить просто хотелось, а по-человечески просить у Валеры денег бесполезно — не даст.

На то он и Крокодил.

За эти десять минут, пока Васи не было, Валера успел мне кое-что рассказать. Оказывается, этот Мутный даже круче, чем я думала, — он не просто «афганец», он еще проходил службу в отряде «Х-12». Слышала я про эту команду. Даже как-то общалась с бойцами оттуда.

Уровень этого «Х-12», надо сказать, достаточно высокий. Почти такой же, как и родной моей «Сигмы». Только вот, насколько я знаю, правительство задачи перед командами разные ставит.

«Сигма» всегда работает там, где дело нужно сделать быстро и, главное, — незаметно, раз-два — без шума и пыли. Поэтому бойцы «Сигмы» подготовлены больше как шпионы и агенты, нежели как собственно солдаты.

А вот «Х-12»… Этот отряд всегда бросают туда, где никто, кроме них, продержаться не сможет. А они держатся. Долго и о-очень заметно. И с шумом, и с пылью.

В своем деле они, конечно, профессионалы, как и мы в своем, но все равно… Всегда считалось, что «Х-12» работают неотесанно. Грубо работают.

Как-то раз, помню, один из столичных газетчиков пронюхал что-то о действиях «Х-12» в Афганистане. Даже, по-моему, умудрился с кем-то из отряда поговорить. Вот и раздул — «отряд смертников», «русские камикадзе» и так далее. Шумиху эту, конечно, быстро замяли, газетчику тому настучали по башке, чтоб не лез больше не в свое дело, но с тех пор в памяти у многих засела эта статья.

Могу себе, кстати, представить, как реагировали местные криминальные структуры на появление в городе бойца из «Х-12», да еще когда он предложил им сотрудничать.

Ну, что ж, я так думаю, что встречи с Мутным мне все равно не избежать, так что посмотрим, насколько он крут на самом деле.

Мы сидели с Василием на кухне, курили. Валера уже полчаса как ушел в свою комнату. Это я предложила ему такую сделку — он мне сейчас выдает некоторую сумму денег, а я возвращаю ему из своего гонорара сумму, втрое большую.

Крокодил долго сомневался, пойти на мои условия или не пойти. Размышлял долго чего-то. Наверное, решал, кто победит в единоборстве — я или Мутный.

Наконец, махнув рукой, как будто ему пришла в голову какая-то мысль, согласился. Пошел за деньгами, вытребовав от нас с Василием обещание из кухни никуда не выходить. Мы пообещали.

И на полчаса он пропал в своей комнате. Не может, наверное, найти свои сбережения — закопал далеко. Боится, чтобы, не дай бог, мы не заметили, где он их хранит.

Очень нам это надо. Что мы — уголовники, что ли, какие?