Марина Серова - Раб лампы

Бах! бах! бах… — шесть выстрелов, следующих один за другим, почти без временного интервала, в ушах подвыпивших и непривычных к стрельбе гостей слились в один непрерывный лающий грохот.

Я, прищурившись, посмотрела на мишень, Бабкен Борисович тоже, и по его губам скользнула одобрительная кривая усмешка:

— Артист…

Крамер опустил пистолет и, тяжело привалившись боком к стойке, проговорил:

— Ну-ка… подгоните сюда мишень, чтобы и я мог поглядеть. Побыстгее, товагищи, побыстгее! — добавил он крикливым тенорком Владимира Ильича Ленина.

Мишень оказалась аккуратно прострелена в шести местах таким образом, что дырочки образовали четкий крест. Такой, который обычно носит на груди каждый православный христианин. Крамер довольно ухмылялся.

— Поставил крест, — сказал он. — Ты же сам просил, Бабкен Борисыч!

— Эй, святотатствуешь, Вова? — негромко произнесла я. — Не ожидала от тебя такого.

— Такого святотатства… или такой стрельбы? — съязвил Крамер.

Сергей Глебович Пугачев посмотрел на то, что «нарисовал» на мишени последний стрелок, и повернулся к допивающему бутылочку Крамеру.

— Н-да-а… впечатляет, — резюмировал он. — Ваша взяла, Гамлет Бабкенович. Мы проиграли честно. Ай да парень! Чему же это вас в модельных агентствах учат, хотел бы я знать?

— Звиняйте, дядьку, коли шо не так, — отозвался Вова быстрым украинским говорком, в очередной раз меняя манеру речи. — Я сегодня немного не в форме… наверно, съел чего-то не того…

Маркарян-младший беззвучно хохотал за его спиной.

После этого инцидента все дружно отправились в бассейн.

— Ниче бассейн, а? Шесть метров глубиной, по олимпийским стандартам. Здесь была спортивная база. Он ничуть не хуже центрального городского бассейна Тарасова. А мы его чрезвычайно удачно откупили. Впрочем, господа, все, что я показал, это так… ерунда. Теперь, как говорится, о главном, — сдержанно проговорил Бабкен Борисович, которого я уже называла про себя «Тенью отца Гамлета». — У нас имеется одна совершенно эксклюзивная достопримечательность. Как говорится, секрет фирмы. Показать, а, Гамлик?

— Покажи, — кивнул сын.

Мы сидели на берегу бассейна вокруг накрытых столиков пляжного типа, заставленных всеми мыслимыми роскошествами продуктово-питьевого фонда. Мы — это Маркарян, Пугачев, Савва Николаевич, еще четверо гостей, чьи имена не имеют значения, и несколько девушек из агентства Вовы Крамера.

Во главе столов сидел, разумеется, сам Бабкен Борисович с чуть ли не голой девицей на коленях. У него явно не было повода сетовать на отсутствие матушки именинника. Впрочем, как оказалось, Бабкен Борисович был мужчина свободный и уже двадцать лет находился в разводе, в связи с чем мог позволить себе известные вольности. Отец Маркаряна разглагольствовал, а я пила шампанское и время от времени поглядывала в сторону бассейна, на ровной бирюзовой глади которого качался огромный надувной понтон, на котором вповалку лежали Ашот Гургенович (черт знает что за охрана!), двое работников головного офиса Маркаряна, два каких-то их усатых родственника и с ними четыре девушки в ярких купальниках.

Компания пила пиво и хохотала.

На противоположном бортике бассейна в цветных шезлонгах развалились Вова Крамер и рыжеволосая девушка, которую звали Аней. Они забавлялись еще непринужденнее и изобретательнее, чем компания на понтоне: взяв по бутылке открытого шампанского, они зажимали пальцем горлышко и, встряхнув бутылку, направляли струи пенистого напитка в хохочущие физиономии друг друга. Периодически Крамер срывался со своего лежбища и, подскакивая к девушке, начинал облизывать сладкую липкую жидкость с ее влажного загорелого тела. Она смеялась и отталкивала его. Один из толчков привел к тому, что Вова упал в бассейн и был выловлен компанией на надувном понтоне. Он попытался было вырваться, но его не пускали. Крамер под хохот всего бассейна кричал голосом Ленина: «Агхибезобгазие, что твогят меньшевики и эта политическая пгоститутка Тгоцкий!» После этого он попытался было применить силу, но одним коротким неуловимым движениям ему завернули руку за спину и уложили носом в упругую красную резину понтона, а здоровенный Ашот схватил Вову за ноги и легко, как выловленную из реки рыбу, поднял вверх и швырнул обратно в воду.

— Умеют ваши гости отдыхать, а вы — создавать уютную атмосферу, Гамлет Бабкенович, — одобрительно проговорил толстый самарский бизнесмен. — Это не всем дано. Так что вы хотели нам показать? Или желаете перейти к делам?

Похоже, Гамлет Бабкенович немного побледнел. Я перехватила его тревожный взгляд, а Пугачев сказал, адресуясь в том числе и ко мне:

— Наверное, стоит совмещать приятное с полезным. Нашел себе прекрасного телохранителя, причем слово «прекрасный» в данном случае богаче смыслом, чем обычно… Евгения, не так ли?

— Да, — сказала я.

— Отлично! Ну что же, за вас, Гамлет Бабкенович, и за тот подарок, который вы себе сделали в лице вашего нового телохранителя! — Пугачев выпил. — Значит, о делах ни-ни?

— Нет-нет, о делах — завтра, — сказал Маркарян. — После обеда. Куда спешить, Сергей Глебович? Дело важное, обстоятельное, и гнать тут совершенно ни к чему. К тому же у меня эти дела во где уже сидят, черти б их драли! Вы, конечно, слышали, Сергей Глебович, что у нас в городе творится, да?

— Слышал, — подтвердил тот, и я быстро взглянула на него из-под полуприкрытых век, — слышал, конечно. Не хотел об этом говорить, зачем портить праздник? Но все-таки примите мои соболезнования по поводу гибели ваших компаньонов.

— Как идет расследование? — спросил сухощавый Савва Николаевич.

Маркарян-младший махнул рукой:

— Да какое там, к чертям, расследование! Менты ничего не нароют! Разве что вот только она…

Он указал на меня. Пугачев приподнял брови, но никто ничего не сказал, а я подумала: «Да, все-таки мой новый босс набрался. Как и вчера, черт побери! Мелет не пойми что».

— В общем… м-м… все со мной согласятся, что не надо об этом говорить, — буркнул хозяин «Короля Лира».

— Это верно, — согласился толстый Пугачев, поглаживая жирные складки на шее. — Разрешите нескромный вопрос, любезный хозяин…

Маркарян вздрогнул:

— Это смотря какой.

— Что это за тип из модельного агентства, который стреляет, как дай бог любому спецназовцу?

Маркарян пожал плечами, а его родитель, «Тень отца Гамлета», широко и неестественно улыбнулся:

— А-а-а, Вова Крамер? Он у нас артист! Он ко мне еще в Армению приезжал со своими девчонками, в Ереван. Это, можно сказать, особенный человек. Откровенно говоря, я как бы… не очень хорошо наслышан о том, чем он занимался раньше, но он учился во ВГИКе, и его оттуда выгнали. За пьянство, по-моему. Это у вас, русских, часто встречается. Вот, среди родственников Гамлетовой матери полно таких, которые без бутылки на свет белый взглянуть не могут.