Йон Колфер - Вокруг пальца

Помню, думал: «Этот край должен быть раем. Отличная погода, океан, красивые девушки… Холера чертова, да у них тут лучший серфинг во всем Средиземноморье!»

А потом ракета из «Катюши» чиркнула из-за недостроенного верхнего этажа многоквартирного дома, со змеиным шипением оставляя за собой хвост водяных паров. По нам с Томми она не попала, но швырнула Флетчеру на ногу грузовик. Поднялась перестрелка, и мы вдруг оказались посреди свинцовой метели. Чтобы не сбрендить к дьяволу, я решил спасать Томми. Одна простая инструкция моим мозгам, позволившая вырваться из замешательства. Бросив оружие и ранец, я взвалил капрала Флетчера на плечо. А что там было после с этим героическим спасением, толком не помню, пока не очутился в госпитале. Когда санитар вспорол штаны Томми, нога у него отвалилась, а накачанный морфином по самые уши Томми принял это очень хорошо, сказав: «Боже правый, паренек, ты уж поосторожнее с ножницами». А позже заставил меня сесть на кровать рядом с ним, положив нам на колени оторванную ногу в мешке, чтобы сфотографироваться. Как раз это фото я и поставил в его контакт.

Я нажимаю кнопку вызова, и Томми отвечает после первого же гудка, будто бдел над телефоном.

– Чего хочешь? – говорит он с белфастским акцентом. Томми из Керри, но тамошним акцентом не испугаешь, если не видеть психопатическое лицо, его порождающее. Зато белфастский акцент как раз и следовало бы транслировать через спутники, чтобы отпугнуть инопланетян.

– Томми. Это я. Дэнни.

– Иисусе, сержант! – говорит он, возвращаясь к нормальному голосу. – Ничего себе! Я как раз набирал номер, чтоб позвонить тебе.

Цифровая связь чище некуда, старый товарищ будто сидит в такси рядом со мной.

– Ага? С чего бы это, Том? У тебя есть новости?

– Ты не поверишь, что стряслось с той вездеходной старушкой, что ты мне поручил.

– Я слыхал. Молния. Один шанс на миллион.

Томми тяжко вздыхает:

– Долбаная длань господня! А я-то уже искренне проникся к этой старушенции, срака у нее была шикарная.

Нипочем не поймешь, когда Томми врет. Вообще-то нет, сейчас это я соврал. А Томми врет всегда. Это его настройка по умолчанию. А вот чего не поймешь, как выудить из откровенной бредятины крупицы белой лжи.

И почему таких людей всегда ко мне тянет?

– Лады, значит, тебе не прискучило возиться и ты не брал дело в свои руки?

Томми охает:

– Что за возмутительное предположение, сержант! Разумеется, в свое время я отморозил пару штуковин, но убивать Мардж током?!

В голове у меня звучит сигнал тревоги.

– Мардж? Теперь она уже Мардж?!

Возникает небольшая пауза, пока Томми прикидывает, насколько сильно он прокололся.

– Э… милая старушка углядела меня, сержант. Глаза, как у долбаного сокола после лазерной хирургии. Начала оставлять для меня сэндвичи в саду. Отличные сэндвичи. Отличные.

И тут до меня доходит. Томми трахал ирландскую мамулю Майка.

– Боже правый, Том!

– Что?

– Боже правый, в бога душу мать! Ты хоть в какой-нибудь ситуации можешь застегивать молнию?

Томми славился тем, что все задания буквально на колу вертел. У рейнджеров [29] Рейнджеры (ARW, Army Ranger Wing) – спецназ Сил обороны Ирландии. ходит легенда, что благодаря тщательной инфильтрации капрала Флетчера в ячейку ИРА дело кончилось тем, что Томми – настоящий отец нынешнего члена парламента от «Шин фейн».

– Молнию?! Как ты мог такое сказать?!

– А что?

– У меня в трусах монстр, сержант. Это всякий знает. С таким прибором, как у меня, пользоваться молнией – все одно, что напрашиваться на несчастный случай. Ширинка только на пуговицах.

Отличный пас в сторону. И, пожалуй, сколько бы я ни допрашивал Томми, к жизни этим миссис Мэдден не вернешь.

– Она определенно мертва, Томми? Ты видел труп?

Том вздыхает:

– У бедняжки был металл в бедре, и она изжарилась на хрен, как на вертеле. Я видел достаточно, чтобы понять, что с этим заданием покончено. А еще снял на свою мобилу небольшое видео, которое может тебе пригодиться.

Я закрываю телефон. Металл в бедре? Поджарилась на вертеле? Такое видео мне не требуется.

Неудивительно, что Майк ссыт кипятком.

Пять минут спустя видео прибывает. Не могу его смотреть. Бедная старушка была чьей-то матерью, даже если этот кто-то – Ирландец Майк.

Остаток поездки в такси я провожу в раздумьях. Пытаюсь сосредоточиться на логове льва, куда я вскоре прогуляюсь по доброй воле, но мысли разбредаются и вскоре обращаются к Ирландии и моей матери.

Господь ее любит, несчастную бедняжку.

Так говорили мне потом.

Маргарет Костелло была мятежницей. Она восстала из огня да в полымя. Мама вошла в возраст на хвосте поколения свободной любви, когда главное было держаться мужика. А кто был воплощением мужика в Нью-Йорке? Пэдди Костелло. Ее строящий империю, ломающий профсоюзы, сговаривающийся за кулисами бесподобный сукин сын папаша. Пэдди прогнул столько добрых мужчин, угрожая их детям, что собственные отпрыски казались ему потенциальными брешами в броне Костелло. Он ожесточил свое сердце против них, запроторив Маргарет и Эвелин в монастырские школы с высокими стенами, суровыми монахинями и длинными панталонами.

Но тревожиться Пэдди было не о чем. Никто не угрожал его детям, он ухитрился сделать это собственноручно. Эвелин вслед за матерью подсела на алкоголь и таблетки, а Маргарет вышла замуж, возомнив, будто любит парня, потому что папочка его ненавидел.

Может, я чересчур упрощаю. Может, моя мать и любила Артура Макэвоя в первые пару лет или около того, пока он не стал лупить ее всякий раз, стоило ей только переступить порог кухни.

Мистер и миссис Макэвой переехали обратно в Дублин, где папа сидел сложа руки, ожидая, пока на него посыплются деньги из траста. Он верил, будто «оседлал свинью», как говорят в Ирландии.

Пэдди, как говорят в США, в это говно не играл. Раз его дочь сама связалась с атавистическим алкашом как раз из тех, которые и испортили репутацию ирландцев на новой родине, то пусть сама и выкручивается. Перед замужеством Маргарет предупреждали: «Выбирай. Семья или этот человек».

Бунтарка Маргарет выпятила челюсть и заявила: «Я нашла свою семью».

Вот так она стала отрезанным ломтем.

Артура Макэвоя такой оборот не смутил. Внуки переломят решимость любого человека, рассуждал он и быстренько настрогал пару сыновей, дабы вовеки сплотить Макэвоев и Костелло. Даже настоял, чтобы второго мальчика назвали Патриком.

Куда уж пресмыкаться откровеннее?

А Пэдди все не снисходил, и брак скатился до пьяного насилия – не мало-помалу, как обычно, а просто за день.

Однажды утром Маргарет пробудилась с обаятельным негодяем, а легла с пьяным дьяволом. Маргарет Макэвой чувствовала себя так, будто рухнула с утеса. Обаятельный негодяй так больше и не показался. Мне трудно поверить, что он вообще когда-либо существовал. Я решительно не помню, чтобы встречался с ним хоть раз. Когда мы втроем лежали, прижавшись, в одной кровати, мама нашептывала нам с Пэтом всякие истории. Как наш папочка пел ей в барах прямо на глазах у всех. Как наш отец однажды взобрался на высокий дуб на поле Карти, чтобы снять ее шарф, унесенный ветром, с самой высокой ветки. Я любил маму, но никогда не верил ни слову из этих рассказов.