Людмила Герасимова - Алмазы от нищенки

Зина, уже одеваясь, укоризненно покачала головой.

Девушкам повезло: до места добрались быстро, да и старый трёхэтажный дом, утопающий в зелени клёнов, оказался рядом с остановкой.

На втором этаже обшарпанного подъезда они позвонили в давно не крашенную дверь. Открыла женщина средних лет с усталым невыразительным лицом. Красные натруженные руки сжимали белый жгут, с которого на пол капала вода.

— Здравствуйте. Извините. Нам Валю, — заговорила с хозяйкой Таня.

— Я Валя! А что вы хотели?

— Можно к вам войти? Мы ненадолго. Вы же работаете в кафе «Южная ночь»?

— Заходите! Только я стираю, — она жестом пригласила гостей и пошла впереди по коридору.

В ванной шумела вода, гремела старая стиральная машина. Валя перешагнула через таз с бельём, стоявший на пути, вошла в кухню и устало опустилась на табурет, продолжая держать в руке мокрую простыню.

— Садитесь, — пригласила она, — слушаю вас.

— Ваш адрес нам дали в кафе. Мы хотели узнать о подруге, с которой давно не виделись. В кафе нам сказали, что она погибла. Мы надеемся, что вы нам расскажете о Свете всё, что знаете.

— А что я знаю? Встречались вечерами в кладовке, где вёдра и тряпки брали. Парой слов перекинемся, да и пошли в разные стороны каждая свой участок мыть, а уж когда возвращали инвентарь, так почти никогда и не виделись: кто раньше закончит, кто позже — сунешь ведро, снимешь халат, да и скорей домой…

Правда, один раз пришлось мне и её участок убирать. Да… Директор распорядился, сказал, что Светка заболела. Не хотела я чужую работу делать, да с начальником спорить — себе дороже. Помню, устала тогда, очень поздно домой возвращалась… Так долго стояла на остановке: ночью троллейбус один по маршруту ходит. Страшно было одной. А тут в трёх шагах от меня машина остановилась — такая красивая, иностранная. Сначала тёмная стояла — я даже испугалась, не бандиты ли. Потом в машине включился свет. Там сидели шофёр и девица. Шофёра этого я раньше не видела: похож на бандита, такой, лысый. А вот девку, когда разглядела, глазам своим не поверила! Стерва! Больная называется… За неё работаешь, а она на машинах с мужиками разъезжает… Меня прям обида взяла. Думаю, устрою ей завтра, не при мужике же выяснять! Они о чём-то немного поговорили, но, видно, что-то у них не заладилось, потому что она выскочила из машины, как ошпаренная, хлопнула дверью и убежала. Это была точно Светка, правда, такая нарядная, как богачка.

На следующий день, на смене, я спросила Светку, почему она не вышла вчера на работу, мне ведь пришлось её участок мыть. Она соврала и глазом не моргнула: «Приболела я». Потом, правда, сказала, что со мной сама расплатится. Я ещё спросила, зачем она работает поломойкой, если у неё богатый ухажёр. Она так на меня посмотрела! Ответить не ответила, только хмыкнула, нос задрала и ушла.

— Когда вы её видели в машине?

— Дней пять назад. Да. Пожалуй, в субботу.

Больше Валя добавить ничего не могла, и девушки с ней попрощались.

— Итак, что мы имеем? — рассуждала вслух Таня по дороге домой. — У Светы был богатый ухажёр, с иномаркой. Она зачем-то вела двойную жизнь. Бедная поломойка — и любовница богатенького Буратино. Вот откуда деньги, которые она выдавала за твою помощь.

— Что у неё был богатый ухажёр — не факт, — возразила Зина. — Может, это была случайная встреча, а может, лысый просто знакомый.

— Ты когда-нибудь видела Свету в богатой одежде?

— Нет.

— Почему она, сославшись на болезнь, не идёт на работу, а наряжается и идёт на встречу? Слушай, а может, она ночная бабочка?

— Так она же ночью возвращалась домой, выгуливала собаку и укладывала спать сестру, — напомнила Зина.

— Да, не похоже! Нам нужны дополнительные сведения.

— Где же их взять?

— Надо подумать! Вот! Соседи! Они обычно всё знают!

— Но как их разговорить?

— Как-как! Тебя могут узнать. Я ещё здесь, надеюсь, не примелькалась. Поэтому пойду к ним я. Представлюсь сотрудником милиции или… А, вот! Лучше сотрудником соцзащиты. И не будем откладывать. Иди домой, жди меня. А я — на задание!

Расстались на углу дома, и Татьяна в целях конспирации немного постояла за углом, чтобы никто не увидел их вместе.

На пороге Зину встретила мама, странно сияющая после дневного потрясения, с молодым румянцем на щеках и в своём лучшем платье.

— Доченька, папа вернулся!

— Как вернулся? Не может быть! После пятнадцати лет отсутствия?! — опешила Зина.

— Четырнадцати, — заискивающе поправила мама. — Он расстался со своей, вот и вернулся.

— Мама! Не будь наивной! Его, наверное, выгнали! Негде жить — он о нас и вспомнил.

— Да, доченька, негде! Разве можно его выставить на улицу? Он же твой отец! Да и эту квартиру он нам оставил, ничего не взял! Да и деньги давал на твоё воспитание! — возбуждённо шептала мама.

— Ну, не так и часто, и то через почту, а не сам. Я даже не помню уже, как он выглядит! — пыталась возразить Зина, уже понимая, что противостоять матери невозможно. — Где же он поселится?

— В твоей комнате. Мне ведь с ним в одной комнате неудобно, сама понимаешь! А ты переселишься ко мне.

— Я очень рада! — с сарказмом ответила дочь. — И где он сейчас?

— В кухне! Изголодался очень! Пойдём, поздороваешься!

— Что-то нет желания!

— Идём! Идём! — настаивала Клавдия Петровна, мягкой ладонью подталкивая её в спину.

В кухне лицом к двери сидел блудный папа, уплетая за обе щеки яства с щедро заставленного стола. Зиночка про себя отметила, что папуля, действительно, изголодался — что-то больно с лица спал, помнится, был более упитанный, когда жил с ними.

— Здрав-ствуйте! — произнёс растерянно мужчина, привстав с табурета и всматриваясь в лицо вошедшей девушки.

Клавдия Петровна, видя, что отец не узнаёт родную дочь, пришла на помощь:

— Витя, вот и Зиночка — доченька наша! Видишь, на тебя похожа!

— Да-а-а! Быстро летит время. Выросва дочка, красавицей става! — заблеял свалившийся как снег на голову папочка. Вытерев тыльной стороной ладони блестящие от жира губы, он двинулся к Зине, видимо, целоваться. Девушка попятилась из кухни и в дверях в запальчивости выкрикнула:

— Не рассчитывай на мою благодарность, родственничек! Мы пятнадцать лет обходились друг без друга! И я не хочу ничего менять в своей жизни, по крайней мере, из-за тебя!

Рассерженная Зина отправилась в свою комнату. Обнаружив в ней тощий пыльный чемодан, вначале с досады пнула его ногой, затем выставила прочь.

— Не хочу! Не хочу! Не хочу! — как маленькая, повторяла она, упав плашмя на диван и обняв подушку. — Что за день?! Да и вчерашний не лучше, и позавчерашний! Какая-то чёрная полоса в моей жизни! Три трупа да ещё и блудный папаша на мою бедную голову!