Людмила Герасимова - Алмазы от нищенки

— Как вас звать, извините, — спросила Таня.

— Максим Петрович, а вы Таня или Тоня?

— Татьяна я, — удивлённо подтвердила девушка.

— А подруга ваша — не Зоя ли?

— Нет, Зина.

— Редкое имя!

Хозяин достал из буфета белую, в красный горох, фарфоровую сахарницу и поместил в центр стола, рядом появились стеклянная вазочка с жидким золотистым мёдом, розовая пластмассовая хлебница с сушкой и печеньем.

— Хотите узнать всё сразу? — спросил дедушка, заливая кипятком заварку в блестящем никелированном чайничке.

— Хотелось бы, — опять удивилась Таня.

— Садитесь за стол, милые, а то сегодня всё в беготне да в суете. Некогда было остановиться и подумать о себе, о жизни. Правда, о смерти сегодня много думали, да и что поделаешь: девять дней по русскому обычаю — никуда не денешься, — кусая сушку, между прочим говорил дедушка. — Пейте чай, дочки, отдышитесь, отдохните.

Чай был замечательный, с ароматом трав. Внутри разлилась благодать, неприятные впечатления последних дней куда-то ушли, будто их и не было. Хозяин прихлёбывал из чашки шумно, с удовольствием, с лукавым огоньком в молодых глазах посматривая на гостей. Аппетитно хрустела сушками Таня, Зина смаковала замечательный мёд. Идиллию нарушил мобильник Татьяны — Игорь волновался, где находится жена. «Максимку я забрал от мамы уже накормленного, сейчас его выкупаю и уложу спать, — сообщил он. — Танечка, у тебя ничего не случилось?». «Нет, не волнуйся. Всё очень хорошо!» — заверила жена и отсоединилась.

— Крепкая, добрая семья у тебя, дочка! — сказал Максим Петрович Тане и, обращаясь к Зине, пообещал ей: — А у тебя, милая, всё ещё впереди. И у тебя будет своя семья, не пройдёт и года. Твой муж уже рядом, но ни он, ни ты не знаете ещё об этом. А отца надо простить — он сам себя наказал больше, чем твоя обида.

— Спасибо за угощение, Максим Петрович, — сердечно поблагодарила Таня, — но мы хотели бы кое-что узнать у вас, поэтому и пришли.

— Что можно, я вам и сказал. Остальное вам знать до поры до времени не следует. Могу только добавить: совсем скоро всё разрешится, но вам разгадать все загадки самим не под силу. Вам поможет мужчина.

— Нам ещё надо узнать хозяина этого пакетика. Может, поможете? — с надеждой взглянула на дедушку Таня.

— Хозяина назвать не могу, слишком много людей держали их в руках, да и вы хорошо их отмыли, — лукавые лучики разбежались от уголков ласковых голубых глаз к вискам.

— Вы знаете, что там? — догадалась Зина.

— Знаю, милая, знаю. Хорошие вы, дочки, не вскружились ваши головы от нечаянного богатства.

— Спасибо вам большое, — поднялись из-за стола девушки.

Несколько купюр незаметно перекочевали из кошелька Татьяны под её блюдце.

Хозяин, стоя у калитки, на прощание предостерёг Зину: «Береги, дочка, глаза».

Сумерки быстро завладели тенистой улицей. Уже минуло полчаса, а подруги всё стояли на остановке в одиночестве и с тоской смотрели на дорогу. Автобуса всё не было, других транспортных средств тоже не наблюдалось. Улица как вымерла. Только в шагах двадцати под раскидистым деревом у перекрёстка дремала тёмная легковая машина.

— Что будем делать? Похоже, автобусы вечерами не ходят в эту глушь. Но не ночевать же здесь? — беспокоилась Зина.

— Пойдём в конец улицы до поворота, может, там остановим машину, — предложила Таня.

И они зашагали по дороге, ещё не освещённой фонарями. Свет из окон низких домов немного бодрил. Сзади послышался тихий шелест. Это машина, раньше стоявшая под деревом, не включая фар, тронулась с места и медленно двинулась в том же направлении. Татьяна схватила подругу за руку и потащила за собой, ускоряя шаг. Мохнатая лапа страха сжала Зинино сердце — оно подпрыгнуло к горлу, забилось, как птичка в силках. Таня превратилась в единый нерв. Опасность ощущалась каждой клеточкой тела, и Татьяна приготовилась к отпору. На ходу открыв сумку, она достала драгоценный пакетик, перепрятала в бюстгальтер, нащупала на дне газовый баллончик и оглянулась — тёмная махина почти беззвучно катилась следом, не отставая и не предпринимая попытки догнать двух одиноких красавиц.

Озадаченные и напуганные, подруги почти достигли перекрёстка, как вдруг, точно чёрт из табакерки, из темноты метнулся неизвестный и рванул у Тани сумку, что висела на ремешке, предусмотрительно накинутом на шею. Хозяйку качнуло в сторону напавшего, она ухватилась за сумку, не собираясь отдавать её. Зина с пронзительным криком «помогите! убивают!» бросилась на грабителя с кулаками сзади в тот момент, когда Татьяна, вспомнив о баллончике в руке, брызнула из него злодею в глаза, прикрытые козырьком кепки. Сумка сразу оказалась на свободе: обе руки горе-преступника схватились за лицо, и он, подвывая, на заплетающихся ногах скрылся за кустами. В этот же миг Зина, прижав ладони к глазам, хватая ртом воздух, стала оседать на землю. Таня, вскрикнув, подхватила её спереди, крепко прижав к груди, и с ужасом услышала сзади визг тормозов и щелчок открывшейся дверцы.

Зина обмякла в руках — Таня, качаясь на высоких каблуках, изо всех сил старалась удержать непосильную ношу. Каждая клеточка спины чувствовала приближающуюся опасность. Впервые в жизни Калугина Татьяна не знала, как поступить, и, втянув голову в плечи, заслоняя собой бедную подругу, смиренно ждала расправы в двух минутах от спасительного перекрёстка, где в свете фонарей проносились мимо машины.

Сзади подбежали и почему-то попытались отнять у неё бесчувственную Зину. Таня разозлилась, как никогда в жизни, во что бы то ни стало защищая дорогую ей ношу; она ругалась, пыталась брыкаться и кусать напавшего, рискуя потерять равновесие.

— Татьяна, отдайте же Зину! Ей надо помощь оказать! — произнёс знакомый голос.

Руки послушно разжались сами, и Таня, покачиваясь, поплелась за широкой спиной к тёмной машине. Где она уже слышала этот голос? Где? Нет, не вспомнить. Неизвестный, бережно держа перед собой безвольное тело девушки, открыл дверцу.

— Садитесь сзади и подвиньтесь, — приказал он и уложил рядом Зину, устроив её голову на коленях Татьяны.

В салоне было темно, и не было возможности разглядеть лицо то ли спасителя, то ли похитителя. Машина с визгом сорвалась с места и, через секунду вылетев на магистраль, к которой так стремились подруги, свернула в сторону центра и помчалась, обгоняя идущие впереди автомобили.

Зина пошевелилась и закашлялась, Татьяна приподняла её и достала носовой платок. Пострадавшая всё кашляла с надрывом, держась за грудь, подруга вытирала ей слёзы.

— Слава Богу, очнулась, — оглянувшись назад, произнёс водитель.

— Димыч? — удивленно вскрикнула Татьяна. — Откуда вы? Как вы там оказались?

— Пётр Иванович попросил последить за вами, решил, что вы вряд ли откажетесь от расследования. И он, как всегда, оказался прав!