Сьюзен Льюис - Горечь моей надежды

У Анны теперь новозеландский акцент, и хотя она была на седьмом небе от счастья, что наконец нашла свою дочь, было видно, что ей хочется поскорее домой, к Бобу, который тоже уже начал тосковать по ней. А ее внуки, пусть даже не родные! У нее всякий раз зажигались глаза, стоило ей заговорить о них.

В дверь постучали. Анна. Прежде чем крикнуть «открыто!», Алекс в срочном порядке высморкалась и постаралась отогнать нехорошие мысли.

– Он такой милый, – сказала она, как только дверь открылась. – И даже очень симпатичный.

Анна пристально посмотрела на Алекс. От нее не скрылись ни заплаканные глаза, ни смятый ком носовых платков, ни слегка гнусавый голос.

– Иди ко мне, моя бесценная, – сказала она, раскрывая объятия, – и расскажи все, что у тебя наболело.

Анна и Алекс сидели, прислонившись к металлической спинке кровати. Ни та ни другая не плакала. Все слезы, какие у них были, они выплакали в течение предыдущей пары часов. Все это время они разговаривали о том, как им обоим сложно бороться с собственными чувствами. Обе согласились, что, похоже, ожидали друг от друга слишком многого. При этом обе опасались того, что таит для них будущее, поэтому всячески избегали касаться этой темы.

– Думаю, не секрет, – сказала Анна, – что мы с Бобом очень надеемся, что ты приедешь к нам в Новую Зеландию и останешься там насовсем. При этом я хорошо понимаю, что здесь у тебя своя жизнь и какой тебе смысл расставаться с ней лишь потому, что так хочется нам?

И в этот момент Алекс прорвало. Она честно призналась Анне, что цепляться ей в сущности здесь не за что. Она рассказала матери все – и про Джейсона, и про то, как она до сих пор переживает этот разрыв, как плохо от того, что в ее жизни нет хорошей подруги. Вслед за этим последовало признание, что в ближайшие дни дом будет продан и ей нужно искать себе новую крышу над головой, а так как арендная плата высока, а сбережений у нее кот наплакал, ей даже страшно подумать, где в конечном итоге она окажется.

– Даже с работой, и то никаких гарантий, – печально подвела она итог. – Так что перспектива начать новую жизнь в Новой Зеландии для меня гораздо соблазнительнее, чем ты думаешь.

Анна улыбнулась.

– Как жаль, что у тебя сейчас черная полоса, – сочувственно произнесла она. – Но давай воспринимать это так, как будто жизнь закрывает для тебя двери здесь, зато открывает другие, на новом месте. Как тебе это?

Хотя идея звучала соблазнительно, Алекс почему-то запаниковала.

– Я же не говорю, что ты должна все бросить и сорваться прямо сейчас, – успокоила ее Анна. – Но почему бы тебе не воспользоваться приглашением Боба приехать к нам на Рождество? Увидишь все своими глазами и решишь, нравится тебе у нас или нет.

– Если приму ваше приглашение, то обязательно оплачу поездку сама, – возразила Алекс.

– Даже не думай о расходах! Боб может позволить себе широкий жест. Более того, готов сделать тебе этот подарок. Так что не лишай его этого удовольствия, особенно сейчас, когда тебе, чтобы снять квартиру, нужен каждый пенс.

Алекс опустила глаза.

– Вообще-то я и здесь могу тебе помочь, – сказала Анна, осторожно поднимая ей подбородок. – Я давно откладывала для тебя деньги, на всякий непредвиденный случай. Чтобы, даже если мы никогда не встретимся, тебе после меня хоть что-то осталось. Но какой смысл ждать, если ты нуждаешься в помощи уже сейчас…

– Но я не могу.

– Неправда, можешь. Если ты предпочтешь остаться жить здесь, в Англии, тебе не придется брать слишком большой ипотечный кредит. Ну, разумеется, в зависимости от того, что ты для себя выберешь. Пока эти деньги можно положить на депозит, а на проценты оплачивать какую-нибудь симпатичную квартирку. Более того, если Габи уже подписала документы о продаже дома, мы могли бы уже завтра начать подыскивать тебе приемлемое жилье.

Алекс тотчас устыдилась их с Габи подозрительности. Помнится, они решили, что Анна потому дала о себе знать именно сейчас, что подумала, что у ее дочери завелись деньги. В чем Алекс и покаялась перед Анной.

– И вот теперь ты, словно добрая фея, пытаешься помочь мне буквально во всем. Я даже не знаю, что сказать, кроме как «спасибо», но и его недостаточно для такой щедрости. Но я обещаю, что не останусь в долгу и все тебе верну.

– Считай, что ты возвращаешь его себе. Для меня это куда важнее. Долгие годы я не могла помогать тебе, и вот теперь надеюсь, что смогу выполнить свой материнский долг, не слишком вторгаясь в твою жизнь.

– Я даже представить не могла, что ты такая!

Анна рассмеялась и закатила глаза.

– Ты, главное, не говори этого Бобу, – сказала она. – В любом случае, знай я, что у тебя в юности было столько проблем, честное слово, я бы наплевала на угрозы Гаврила и разыскала бы тебя. Единственная причина, почему я не сделала этого раньше, – мне не хотелось отрывать тебя от тех, кого ты любила и кто, в свою очередь, любил тебя.

Алекс отвернулась в сторону.

– Да, наверное, по-своему они меня любили, – сказала она скорее себе самой.

– Я просто уверена, что любили, и мы должны быть им благодарны за это. Мы ведь обе знаем, какое прекрасное воспитание ты получила.

Алекс кивнула.

– По крайней мере, мне было намного лучше, чем большинству детей, с которыми мне сейчас приходится иметь дело.

Анна пристально посмотрела на нее.

– Ты думаешь об Отилии? – тихо спросила она.

– Не только, но и о ней тоже. Ты видела ее, ты почувствовала, какая она, и ты понимаешь, что, несмотря ни на что, я не могу просто так бросить ее и уехать. В данный момент я не могу оставить ее одну даже на две недели.

– Разумеется, – согласилась Анна. – Но до Рождества далеко. И опять-таки, она не твой ребенок. И рано или поздно, как только ты разберешься, что там происходит…

– Ей три года! Если она вынуждена терпеть надругательства, о которых я подозреваю, непоправимый вред ее физическому и психическому здоровью уже нанесен. Так что же мне, по-твоему, делать? Оставить ее на попечение посторонних лиц, чтобы затем ее судьбу передали в случайные руки? Понимаешь, у нее нет других родственников, кроме отца с матерью. Во что превратится ее жизнь, если она начнет кочевать из одной приемной семьи в другую? По крайней мере, пока я здесь, я регулярно бываю с ней, я придаю ее жизни некое подобие стабильности, а может, даже смысл всему ее существованию. С моим «вторжением» в ее жизнь у нее появился кто-то, кто любит ее и проявляет о ней заботу.

Анна пристально посмотрела ей в глаза.

– Я все понимаю и никогда не стала бы отрывать тебя от нее, – серьезно произнесла она. – Я лишь хочу сказать, что у тебя есть своя жизнь. И, пожалуйста, не забывай об этом.