Сьюзен Льюис - Горечь моей надежды

– Привет, Алекс, это ты? – раздался голос на том конце линии.

– Да, это я, – ответила она, мгновенно перевоплощаясь в свое вечернее «я», а именно основателя и одновременно режиссера и продюсера театра «Малгров Виллидж». Стоило ей снять очки и тряхнуть волосами, как Алекс Социальный Работник удивительным образом исчезала. Ну, или, по крайней мере, так ей хотелось думать.

На самом же деле проблемы никуда не исчезали, а лишь на какое-то время отступали на второй план, только затем, чтобы перевоплотиться в нечто в высшей степени мелодраматическое, что можно было мысленно пережевывать всю ночь напролет, когда Алекс не спалось.

– Как дела, Хейли? – бодрым голосом спросила она.

– Ты меня узнала! – радостно откликнулась та.

Алекс невольно улыбнулась. Хейли была скромняга. Писательница, причем самая талантливая из всех, с кем Алекс доводилось иметь дело. Не то чтобы она общалась со многими, но с несколькими – точно.

– Все в порядке? – спросила Алекс, до половины наполнив стакан холодным, только что из холодильника, «Шардонне». Похоже, на горизонте возникла малоприятная тучка. – Только не говори мне, что ты сегодня не можешь!

– Нет-нет, боже упаси, – поспешила заверить ее Хейли. – То есть вообще-то… Да. Буду. Я ведь тебя еще ни разу не подвела. Лишь хотела проверить, что правильно помню время. Семь тридцать, в зале деревенского клуба.

Подозревая, что на самом деле Хейли просто хочется потрепаться с кем-то, кто поймет ее волнение, Алекс как режиссер сочла своим долгом подбодрить автора:

– Я прекрасно знаю, что ты не опоздаешь. Более того, все будут в восторге, что ты придешь. Как же иначе?

– Ой, не надо так говорить! – запротестовала Хейли. – Я рада, что у нас все идет хорошо! Честно сказать, даже не мечтала, что когда-нибудь увижу одну из моих пьес на сцене.

– Как видишь, мечты сбываются, – изрекла Алекс, поморщившись от слетевшей с собственных губ банальности и вместе с тем в очередной раз восхитившись, как эта маленькая робкая Хейли Уэлш из соседней деревушки сумела написать столь искрометную комедию. Нет, конечно, были там и сомнительные места, кое-где автор явно хватила через край, но в целом текст был ужасно смешной. Уж если на репетициях сами актеры покатывались со смеху, то друзья и соседи, которые придут на спектакль, наверняка будут валяться между рядами.

– Извини, я, пожалуй, закруглюсь, – сказала Алекс, бросив взгляд на настенные часы. – Иначе боюсь опоздать. Увидимся в семь тридцать.

– Да, буду как штык, – заверила ее Хейли, в чем Алекс ничуть не сомневалась.

Не успела она нажать кнопку отбоя, как телефон зазвонил снова. Посмотрев на экран, кто звонит, она бодро ответила:

– Алло, «Приход Малгров». Александра Лейк слушает вас.

– Привет, дорогуша! – с усмешкой ответила тетя Шейла. – Я тебя ни от чего не отвлекла?

– Вообще-то, отвлекла, – честно призналась Алекс, заметив, что Джейсон отвечает по мобильнику на чей-то звонок. – Надеюсь, у тебя что-то срочное?

– Нет, просто решила сообщить тебе, что получила билеты.

– На премьеру? Вот это здорово! Значит, ты все-таки будешь?

– Во всяком случае, постараюсь. Ты ведь наверняка знаешь, как я тут занята: уже и забыла, когда в последний раз у меня был выходной. Не говоря о том, что я слишком стара для всего этого.

Впрочем, Алекс прекрасно знала – день, когда тетушка забросит свое любимое детище, свой лошадиный приют, станет последним днем ее жизни.

– Говорят, что семьдесят – это почти как пятьдесят, только второй раз, – сказала Алекс. – В любом случае, дорогая тетя, ты выглядишь на сорок, и ни днем больше. – Конечно, это было не так. Сестра ее приемной матери выглядела на свой возраст, если не старше, но небольшая «белая» ложь никому не повредит. – Кстати, ты не в курсе, Габи уже получила свои билеты?

– Габи еще не объявлялась сегодня. Но думаю, что да. Ой, погоди, не клади трубку. Наверное, это она. Сейчас я у нее узнаю.

В ожидании тетушкиного ответа Алекс сделала глоток вина, гордая тем, что ее совершенно не задевает тот факт, что тетушка и сестра общаются ежедневно. А ведь помнится, когда-то это ее ужасно злило и обижало. Она чувствовала себя обделенной вниманием и лишь в последнее время научилась преодолевать свои комплексы. Нет, те, разумеется, никуда не делись, затаились в темных закоулках сознания и даже вполне себе процветали, питаясь проблемами, с которыми их хозяйка ежедневно сталкивалась на своей основной работе.

По крайней мере, Алекс больше не впадала в истерику по поводу того, что ее любят меньше, чем Габи, как то обычно случалось, когда она была подростком. Мать обычно это отрицала, говоря, что, не знай Алекс о том, что она приемная дочь, ей бы и голову не пришли такие глупости. Неужели? Порой Алекс сама задавалась тем же вопросом. Но даже если это было и так и мать была права, она ни капельки не сомневалась: Габи была у родителей на особом положении уже потому, что она им родная дочь.

– Нет, это не она, – снова раздался в трубке голос Шейлы. – Ладно, если ты спешишь, не буду тебя задерживать. Пока-пока, дорогуша.

Попрощавшись с тетушкой, Алекс нажала на кнопку «отбой» и посмотрела в открытое окно. Джейсон все еще продолжал разговаривать по мобильнику. Послав ему воздушный поцелуй, Алекс побежала наверх, принять душ. Увы, лишь повернув кран, она вспомнила, что сегодня утром Джейсон в срочном порядке вызывал слесаря, чтобы отключить воду. Одному Всевышнему ведомо, что за демон или гремлин поселился в системе водоснабжения и раскурочивал ее по ночам, но по какой-то причине ровно в шесть утра вода начинала хлестать сама, хотя ее никто не включал. И, как назло, похоже, слесарю так и не удалось устранить эту неисправность.

Смирившись с печальной перспективой ожидания, пока ванна наберется хотя бы на пару дюймов, Алекс вставила в ванну пробку, покрутила старые медные краны, а сама прошла в спальню за свежей одеждой. Когда-то это была спальня ее родителей. Овдовев, мать переехала к сестре в Девон, чтобы заодно быть ближе к Габи и внукам.

Мебель в спальне также сохранилась с родительских времен: старинная чугунная кровать со слегка погнутой спинкой в изножье и продавленной периной, два платяных шкафа – его и ее – с дурацкой, страшно неудобной системой кронштейнов, а также разношерстная коллекция сундуков из ореха и шкафчиков из сосны. Ковер являл собой пеструю мешанину красных и зеленых спиралей, в то время как шторы были тусклого золотистого оттенка.

Нет, эта спальня никогда бы не удостоилась приза в конкурсе интерьеров. Но имелось у этой комнаты и одно неоспоримое достоинство: панорамное окно, впускавшее море света, – за что собственно Алекс и любила ее. Даже Джейсон, который жил лишь в современных домах, до того как год назад переехал к ней, утверждал, что ему здесь тоже нравится.