Алан Брэдли - О, я от призраков больна

Что ж, это не совсем правда: его жена Антигона приглашала меня на чай в октябре, но чем меньше об этом будет сказано, тем лучше.

Вот почему я теперь стою в вестибюле, притворяясь, что ищу что-то застрявшее у меня между зубами, и разглядывая свое отражение в полированной стойке перил в конце лестницы. Только я решила смягчиться и приветствовать инспектора коротким кивком, как он повернулся и, не бросив ни единого взгляда назад, пошел к доктору Дарби, который неожиданно появился на западной лестнице.

Тысяча проклятий! Если бы я рассуждала здраво, я бы самолично приветствовала инспектора и провела бы его наверх на место преступления.

Но слишком поздно. Я изгнала себя из апартаментов смерти (я слышала, как это называли по радио в детективной программе), и теперь слишком поздно что-то предпринимать.

Или не поздно?

– О, миссис Мюллет, – сказала я, врываясь на кухню с таким видом, будто только что узнала новость. – Случилось нечто ужасное. Мисс Уиверн пала жертвой трагического происшествия, и здесь инспектор Хьюитт. Я подумала, что, учитывая жуткую погоду и так далее, он будет благодарен за чашечку вашего прославленного чая.

Лести много не бывает.

– Если вы имеете в виду, что она мертва, – сказала миссис Мюллет, – я уже знаю. Такие известия разносятся со скоростью ветра. Ужасно, да, но ничего не поделаешь, не так ли, Альф?

Альф кивнул.

– Я все поняла, как только увидала лицо доктора Дарби. Он становится такой степенный, когда смерть рядом. Я имею в виду тот раз, когда миссис Тарбел нашла свою смерть в ванной. Так всегда было и будет. С тем же успехом он мог прицепить табличку на лоб со словами: «Она мертва». Верно, Альф?

– Табличку, – подтвердил Альф, – на лоб.

– Я говорила Альфу, правда, Альф? «Альф, – сказала я. – Что-то не так, – сказала я. – У доктора Дарби было такое лицо, когда я только что увидела его в коридоре, и я ну прямо не знаю, но в доме труп». Так я и сказала, да, Альф?

– Точные слова, – отозвался Альф.

Я не потрудилась постучать в дверь Голубой комнаты. Просто явилась с таким видом, будто родилась в Скотленд-Ярде.

Я повернула ручку и толкнула дверь спиной, маневрируя подносом в дверном проеме так, как всегда делает миссис Мюллет.

На миг мне показалось, что инспектор пришел в раздражение.

Он медленно отвернулся от уставившегося в никуда тела Филлис Уиверн, потратив на меня лишь один короткий взгляд.

– Благодарю, – сказал он. – Поставь на стол.

Я кротко повиновалась – как послушная собака, – отчаянно надеясь, что он не прикажет мне уйти. Мысленно я сделалась невидимой.

– Благодарю, – повторил инспектор. – Очень мило с твоей стороны. Пожалуйста, передай миссис Мюллет, что мы весьма признательны.

«Отвали» – вот что он имел в виду.

Доктор Дарби ничего не сказал, только с шумом извлек мятный леденец из бездонного пакетика в кармане своего жилета.

Я замерла, словно змея на охоте.

– Благодарю, Флавия, – повторил инспектор не оборачиваясь.

Что ж, по крайней мере он не забыл, как меня зовут.

Повисло молчание, с каждой секундой становившееся все более неудобным. Я решила заполнить его, пока никто другой не воспользовался шансом.

– Полагаю, вы уже заметили, – выпалила я, – что макияж был нанесен после ее смерти.

К моему удивлению, инспектор тихо засмеялся.

– Очередная твоя химическая дедукция? – спросил он.

– Вовсе нет, – ответила я. – Просто на внутренней поверхности ее нижней губы осталась помада. Поскольку у нее слегка неправильный прикус, она бы слизала ее через несколько секунд, если бы была жива.

Доктор Дарби наклонился поближе, чтобы рассмотреть губы Филлис Уиверн.

– Бог ты мой! – сказал он. – Она права.

Разумеется, я была права. Бесконечные часы, которые я провела, устанавливая и делая коррекцию брекетов в комнате пыток доктора Рики на Фаррингтон-стрит, сделали меня ведущим специалистом в выравнивании челюстей. На самом деле бывали времена, когда я воображала себя человеком-щелкунчиком. Заметить смещение нижней челюсти Филлис Уиверн мне было легче легкого.

– И когда ты сделала это наблюдение? – поинтересовался инспектор.

Надо отдать ему должное. Для пожилого человека у него удивительно гибкий ум.

– Это я обнаружила тело, – объяснила я. – И сразу же пошла к Доггеру.

– Почему? – спросил он, сразу же обнаружив упущение в моем рассказе. – В то время как доктор Дарби был не далее чем в вестибюле?

– Доктор Дарби приехал с Дитером на санях, – объяснила я. – Я видела, как он прибыл, и знала, что он не захватил свой медицинский чемоданчик. Еще он очень устал. Я заметила, что он дремал во время спектакля.

– И? – сказал он, подняв бровь.

– И… я испугалась. Я знала, что Доггер, скорее всего, единственный, кто не спит во всем доме, временами он плохо спит, видите ли… и я просто хотела, чтобы кто-то… извините, мои мысли не были ясными.

Ложь, но до чего хорошая. На самом деле мысли мои были ясны, словно горный ручей.

Я изобразила легкое дрожание нижней губы.

– Легко было увидеть, что мисс Уиверн вполне себе мертва, – добавила я. – Это не был вопрос спасения ее жизни.

– И при этом у тебя хватило мозгов, чтобы заметить макияж там, где его не должно быть.

– Да, – сказала я. – Я замечаю такие вещи. Ничего не могу с этим поделать.

«Пожалуйста, не бейте меня», – хотела я добавить, но знала, что и так слегка перегибаю палку.

– Ясно, – заметил инспектор. – Очень любезно с твоей стороны указать нам на это.

Я одарила его своей самой лучезарной улыбкой и грациозно удалилась.

Я направилась прямиком в гостиную, лопаясь от желания рассказать новости Даффи и Фели. Я нашла их вместе, они склонили головы над стопкой старых выпусков «За экраном».

– Не говори нам, – заявила Даффи, поднимая руку, когда я открыла рот. – Мы уже знаем. Филлис Уиверн убили в Голубой комнате, и полиция на месте преступления.

– Откуда… – начала я.

– Вероятно, поскольку ты – главный подозреваемый, нам не следует даже говорить с тобой, – вступила Фели.

– Я? – Я изумилась. – С чего вам в головы пришла такая дурь?

– Я видела тебя, – сказала Фели. – Та женщина и ее адский проектор опять не дали нам с Даффи уснуть. Наконец, я решила пойти и вставить ей мозги и прошла уже полкоридора, когда догадайся, кого я засекла выскальзывающим из Голубой комнаты?

Почему я неожиданно почувствовала себя такой виноватой?

– Я не выскальзывала, – возразила я. – Я шла за помощью.

– Возможно, в мире найдется жаркая горстка людей, которые тебе поверят, но я не в их числе, – сказала Фели.

– Расскажи это матросам, – добавила Даффи.

– Так уж получилось, – высокомерно заявила я, – что я помогаю полиции в расследовании.