Ирина Мельникова - Ярость валькирии

Ольга задохнулась от неожиданности, хотела что-то сказать, но Миронов уже покинул кухню. Часы показывали девять часов утра…

Не успел Миронов вернуться в кабинет и отойти от утреннего разноса, как его снова вызвали к Шишкареву.

— Значит, так: слушай новую вводную, — веско сказал Шишок и, непривычно смутившись, добавил: — Ты это… Версию с племянником отработай как следует. Вонь поднялась, глядишь, до Москвы дойдет, а мне и доложить пока нечего! И лучше, Кирилл, это… Сам, хорошо? Пока без Навоева!

— Слушаюсь! — четко ответил Кирилл и ушел «отрабатывать новую вводную». Хотя по большому счету все, что можно было проверить, он уже проверил. Оставалось только допросить Ларису и Ивана.

Его опера задержали их в любовном гнездышке, в том самом, где в гостиной до сих пор сидел плюшевый медведь и где Лариса якобы слушала серенаду под своим окном. Майор нарочно велел операм не особо церемониться с влюбленными. После того как их отправили в ИВС, Миронов выждал три часа, чтобы Лариса и Иван прониклись атмосферой изолятора.

Судя по всему, они прониклись недостаточно. На допросе Иван потребовал адвоката, которого никто не подумал вызвать. Кирилл же велел привести к нему Ларису. Пока девушка таращилась в настенный календарь за его спиной, он хлопнул на стол стопку казенных папок и стал перебирать бумажки, не имевшие к Ларисе никакого отношения. Постепенно спесь с девицы спала, на лице отразилось недоумение. Вскоре она откровенно занервничала, но продолжала молчать. И уж когда совсем стало невмоготу, выкрикнула:

— Какого черта меня задержали? И вообще… Мне нужно в туалет!

— А вы потерпите, голубушка, — ласково ответил Кирилл. — Ответите на несколько вопросов, вернетесь в камеру, там и сходите.

— Опять в камеру? — Лариса с надменным видом выпрямилась. — За какие грехи, спрашивается? Вы хоть знаете, кто я такая?

— Таки теряемся в догадках! — хохотнул Кирилл и достал из стола два паспорта. — Согласно первому документу вы — Лариса Чупилова. Но, если верить второму — Лариса Туманова.

— И что? — фыркнула она, но глаза предательски забегали, и она торопливо пояснила: — Была Туманова, но недолго, а после развода вернула девичью фамилию. Это что, преступление?

— Ну что вы, совсем не преступление! А вот иметь на руках два паспорта на разные фамилии — уже статья.

— Какая, к черту, статья? Я просто потеряла паспорт, заплатила штраф, а когда сделала новый, в зимней куртке нашла старый. Тоже мне, трагедия!

— Объясните, Лариса Анатольевна, как получилось, что когда вы давали показания по делу об убийстве Марии Сотниковой, то ни словом не обмолвились о том, что ваша мать погибла при схожих обстоятельствах? — Кирилл в упор посмотрел на Ларису.

— А меня никто не спрашивал, — нагло ответила Лариса.

— Действительно, вас никто не спрашивал. И вы, естественно, случайно показали оперативникам паспорт на имя Тумановой?

— Другого под рукой не оказалось!

Кирилл едва заметно улыбнулся:

— Лариса Анатольевна, дело обстоит таким образом, что только от вас зависит, выйдете ли вы отсюда в качестве свидетельницы или в качестве соучастницы.

— Я вас не понимаю! И вообще, мне нужен адвокат!

— А зачем вам адвокат? Вы же ничего преступного не совершали, верно?

Лариса помолчала и затем неуверенно сказала:

— Верно! Не совершала!

— Вот и чудно! — обрадовался Кирилл. — Может, расскажете, как ваш приятель убивал тетушку. Не хотите?

Лариса покачала головой, но в глазах у нее появился страх. Кирилл тяжело вздохнул, долил воды в чайник и, включив его в сеть, подошел к окну, размышляя о том, насколько прозорливыми оказались Быстрова и Шмелев. Некоторое время он стоял, повернувшись спиной к Ларисе, и, когда заговорил, позы не сменил.

— Вы с Иваном решили сыграть на том, что в городе свирепствовал маньяк, который нападал на женщин. Для обеспечения алиби организовали настоящий спектакль. Именно вы, Лариса, наняли актера, который изображал влюбленного Ивана. Признаюсь, вы сделали реально смелый ход. Но мы нашли актера. Зовут его Семеном Паршиным. Он даже внешне смахивает на Ивана Сотникова: одно телосложение, один рост, большие глаза, золотые кудри… Паршин показал, что из трех актеров, которые подрабатывают в агентстве, вы выбрали именно его. Правда, ему показалось странным, что девушка самой себе заказала признание в любви, но ему-то что до этого? Заплатили — и ладно! С ролью он справился отлично. Приехал на машине Ивана, припарковался на стоянке под видеокамерой, затем поднял весь дом на уши: взорвал пару хлопушек, спел романс или серенаду, вам лучше об этом знать, поднялся с медведем в квартиру, попил чайку и через час уехал на такси, которое поймал возле автобусной остановки.

Лариса молчала, но по ее щекам струились слезы. Она ловила их языком и тихо всхлипывала.

— Меня занимает один вопрос: зачем вы маму свою убили? Мало денег давала? Не поддавалась на шантаж?

— Неправда! Я не убивала маму!

Лариса вскочила со стула и бросилась на Кирилла. Он с трудом усадил ее на место. Лариса рыдала, размазывала по щекам дорогую косметику и только что не рвала на себе волосы.

— А кто ее убил? — гневно выкрикнул Миронов, чтобы прекратить спектакль. — Иван? За что? Она вам чем-то мешала?

— Нет! Ваня тут ни при чем! — с трудом, сквозь судорожные всхлипы, произнесла Лариса. — Маму действительно маньяк убил. Но Ваня решил этим воспользоваться. Начитался газет и придумал. Я его отговаривала, честно! Но он сказал: «Тетка еще сто лет проживет, а я не хочу за гроши на нее горбатиться всю оставшуюся жизнь!» Ей ведь такие деньжищи предлагали и за салон, и за землю под ним. На счетах тоже немало лежит! А у нас денег нет. Когда мама умерла, отец ничего не нашел. Ни единого счета в банке, представляете? Только зарплатный, а на нем с гулькин нос! Полиция приходила с обыском, всю квартиру перерыли, но напрасно. Только я раньше узнала, что в мамином сейфе нашли очень много денег, несколько миллионов в рублях и в валюте. Видите, как она нас подставила? А мы с Ваней собирались на Мальдивы в свадебное путешествие. И вообще планировали совсем уехать в Европу… Ваня сказал, что нужно только подтвердить, что он был со мной. Я не знаю, как он убил! Абсолютно!

Лариса снова заскулила и закрыла лицо руками. Кирилл вызвал конвоира и велел отвести ее в камеру. Теперь он со спокойной совестью мог допросить Ивана — молодого парня с глазами киношного хоббита.

Кирилл рассчитывал, что Иван будет долго запираться, и поэтому без лишних церемоний выложил на стол протокол допроса Ларисы. Но Ивану, похоже, хватило одного взгляда на ее подпись в протоколе. Молодой человек презрительно усмехнулся: