Диана Чемберлен - Супруга без изъяна, или Тайна красной ленты

Анни выглядела ужасно. Под глазами залегли темные тени, и Пол впервые заметил морщины на лбу и в уголках рта.

– Что случилось? – Он коснулся ее лба, проверяя, нет ли жара, но кожа была холодной. – Бедняжка, ты неважно выглядишь. – Пол попытался обнять ее, но Анни оттолкнула его.

– Мы не можем заниматься любовью, – сказала она, садясь в постели.

– Конечно, не можем, раз ты так плохо себя чувствуешь.

– Я не об этом. – Анни явно нервничала. – Нам необходимо поговорить.

Пол решил, что Алеку все стало известно. Что ж, будь что будет. Через мгновение Пол узнает, выиграл он или проиграл.

Анни сложила руки лодочкой на коленях.

– Я не могу больше этим заниматься.

– Что случилось? Алек обо всем узнал?

– Нет. Я просто… отвратительна самой себе.

Она вдруг сорвалась с кровати, пробежала по коридору и закрылась в маленькой ванной. Пол услышал, как ее рвало. Он сразу же вспомнил, как Анни запрещала ему пользоваться презервативами, потому что они помешают его наслаждению. Она уверяла его, что ему не о чем беспокоиться, что она пользуется диафрагмой, которая намного надежнее тех методов контрацепции, которыми она пользовалась в колледже. Но насколько надежной была диафрагма?

Когда Анни вернулась в спальню, ее лицо было серым, на лбу выступили капельки пота. Пол все-таки обнял ее, и она заплакала, прижавшись щекой к его груди.

– Ты беременна, – тихонько сказал Пол, гладя ее волосы.

– Нет! – Анни отпрянула от него, ее глаза вспыхнули. – Прошу тебя, Пол, уезжай с косы и никогда больше не возвращайся.

– Я не уеду. Во всяком случае, до тех пор, пока не выясню, что произошло.

– Я прошу тебя! – Анни громко зарыдала. Она умоляла его уехать. Пол услышал на лестнице тяжелые шаги Мэри Пур, схватил Анни за руку, пытаясь успокоить ее. Дверь распахнулась.

Мэри вошла в комнату, и вдруг Пол увидел, что никакая она не старуха. Она выпрямилась во весь свой внушительный рост, синие глаза прожигали его насквозь.

– Убирайся немедленно и прекрати расстраивать ее! – приказала Мэри. Она села на кровать, прижала Анни к себе, и та доверчиво прильнула к ней. – Тихо, Анни. Не плачь, а то тебя снова затошнит. – Мэри взглянула на Пола. – Уходи, – повторила она, но теперь ее голос звучал мягче, добрее, и Пол почувствовал, что вот-вот расплачется сам.

– Неужели я не могу узнать почему?

– Уходи сейчас же, – Мэри говорила твердо.

Анни еще теснее прижалась к Мэри, свернулась калачиком, словно ища защиты. Полу ничего не оставалось, как уйти. Он вернулся в свою квартиру, собрал вещи.

В тот же вечер Пол уехал с Внешней косы, прикрепив записку с адресом и телефоном своих родителей в Филадельфии к двери мастерской Анни.

«…Двенадцать, но ты бы ей дал все двадцать». Значит, Анни все-таки была беременна. По какой еще причине она могла так резко расстаться с ним? Если бы во время интервью Анни прямо сказала, что Лэйси тринадцать, он бы сразу обо всем догадался.

О боже! Пол открыл ящик тумбочки, достал пачку снимков, сделанных фотографом из «Береговой газеты». Он снимал Анни в ее доме. Среди прочих был снимок Лэйси и Клая, который они не стали публиковать. Пол внимательно смотрел на девочку. Она была точной копией Анни. Он должен был увидеть Лэйси снова. Он должен был уловить в ее лице сходство с собой и его сестрами. Он должен был узнать наверняка, и только один человек мог сказать ему правду.

Пол вложил другую кассету в диктофон, нажал на клавишу «пуск» и закрыл глаза, завороженный голосом Анни.

Оливия была тронута стихами Пола. Они напомнили ей стихотворения, которые муж писал ей в прошлом и которые потом вошли в сборник «Сладкое пришествие». Оливия не забыла, как гордилась мужем, когда он читал стихи перед публикой, помнила и ту любовь, которую разжигали в ней рифмованные строчки. Понятно, почему Пол скучает по столице. На Внешней косе немногие сумеют оценить его поэтический талант.

Утром Оливии позвонила ее гинеколог и сообщила, что результаты амниоцентеза нормальные и что у Оливии родится мальчик. Только в этот момент, когда волна облегчения накрыла ее, Оливия поняла, как была напряжена, с какой тревогой ждала результата исследования, опасаясь, что что-то будет не так. Наконец-то она может сосредоточиться только на ребенке.

Она перечитала стихотворение несколько раз, хотя еще при первом чтении поняла, что тот Пол, за которого она выходила замуж, вернулся. Пришла пора сказать ему о ребенке, пришло время принять его обратно, постараться простить его и начать все сначала.

Оливия набрала его номер, но включился автоответчик. Алек упоминал, что вечером состоится заседание комитета. Скорее всего, Пол поехал туда.

– Я люблю тебя, Пол, – сказала Оливия, услышав сигнал. Она положила руку на живот. – Пожалуйста, позвони мне, когда вернешься. Я должна сказать тебе нечто важное.

Оливия работала над витражом за столом в кухне, ожидая его звонка, но Пол так и не позвонил. Телефон зазвонил значительно позже, когда она уже легла в постель, и Оливия знала, что это Алек, а не Пол.

– Мой муж был сегодня на собрании? – спросила она после того, как они немного поболтали.

– Да, но он ушел первым. Мне показалось, что Пол очень спешил.

– Он написал мне стихотворение и оставил в почтовом ящике. Думаю, он готов вернуться и начать все сначала.

Алек помолчал немного.

– Думаю, ты права, – наконец ответил он. – Пол говорил что-то о том, что тебе необходимо воздать за тот ад, через который ты прошла.

– Он так сказал?

– Что-то в этом роде.

Оливия улыбнулась:

– Я решила сообщить ему о ребенке.

– Самое время.

– Это мальчик, Алек. Я получила результаты исследования, все в полном порядке.

– Замечательно. – Голос Алека звучал безжизненно.

– Пол всегда хотел иметь сына. Он вырос в окружении сестер, – Оливия вздохнула. – Но я не знаю, как скажу ему. Нервничаю ужасно. Как только я поговорю с ним, у меня не будет пути назад. Я оставила сообщение на автоответчике, попросила его позвонить мне.

– Тогда мне лучше повесить трубку, – заторопился Алек.

– Нет, пожалуйста, поговори со мной еще. – Оливия закусила губу, когда в трубке снова повисло молчание.

– Я виделся с Томом, – снова раздался голос Алека. – Нестор просил меня передать тебе, что сожалеет о своем поведении и что он с радостью возобновит уроки.

– Правда? Замечательно. Спасибо тебе.

Оливия закрыла глаза.

– О господи, Пола удар хватит, когда он увидит, что я занимаюсь витражами.

– Почему?

Оливия крепче сжала трубку. Она забыла, что Алек не знает всей истории, и сболтнула лишнего.

– У меня нет способностей, – вывернулась она. – Пол решит, что я даром теряю время.

– Если ты занимаешься тем, что доставляет тебе удовольствие, значит, ты не напрасно тратишь время. – После долгого молчания Алек заговорил снова: – Если ты не встречаешься с Полом завтра вечером, то можешь заехать к нам и взять то, что тебе нужно.