Анна Князева - Пленники старой Москвы

Сказать, что Александра Филипповна шила абажуры, значит ничего не сказать. Их изготовление было сложным, многоступенчатым делом. Сначала она шла на Покровку и покупала там каркасы из спаянных металлических прутьев.

Иногда я помогала донести их до дома. Мы складывали каркасы один в другой. Получалось, что в каркас для люстры ложился торшерный. В торшерный помещался каркас для настольной лампы. Нести эту конструкцию было трудно, но, слава богу, не так далеко.

Работа по изготовлению абажура начиналась с одного и того же: Александра Филипповна обматывала прутья каркаса шелковой лентой. Оборот за оборотом, виток за витком на одинаковом расстоянии с одинаковой плотностью. В моих руках лента скользила и ложилась неровно. Несколько раз я пробовала, но, взявшись, сразу бросала. У меня никогда не получалось так же красиво, как у Александры Филипповны.

Когда все прутья каркаса были обмотаны, Александра Филипповна приступала к самому главному: вырезала детали из ткани, а потом сшивала их мелкими, аккуратными стежками. Иногда по шелковой ткани шли кружева, иногда – бахрома. Собрав все обрезки, я шила для своей куклы одежду. Однажды из кусков бахромы я смастерила ей шубку. Конечно, всему этому меня научила Александра Филипповна.

У абажурщицы был взрослый сын. Впоследствии он стал знаменитым авиаконструктором. Может быть, вы слышали: Алексей Викентьевич Кавалеров. В то время Алексей был начинающим инженером и жил где-то на «Соколе», в комнате, которую он получил от конструкторского бюро, где работал.

Алексей часто бывал у матери. Приносил продукты, сидел на кухне, общался с соседями. Истинную причину его посиделок знал каждый, кто жил в нашей квартире. Алексей любил Лилю Глейзер. Любовь была безответной, и никто из нас не верил в ее благополучный исход.

Но вдруг Лиля и Алексей стали встречаться. Тем летом их чувства были на пике. Иногда Александра Филипповна просила, и они увозили меня в Кунцево. Мы купались, загорали, пили газированную воду у тележки со стеклянными колбами (в них был фруктовый сироп). Продавщица открывала затвор колбы, наливала сироп, а потом пускала в стакан газированную воду. До сих пор помню, как щекотало в носу. Это было незабываемое, счастливое время.

Но все когда-нибудь кончается. Закончилось и это светлое счастье.

Прежде чем продолжить, я должна рассказать о Глейзерах. Мать Лили, Фаина Евгеньевна, работала счетоводом в какой-то конторе и была неприятной женщиной. Соседи ее не любили. Лиля Глейзер училась в театральном училище. На третьем курсе она снялась в художественном фильме о жизни колхозников «Счастливая жатва». Лиля сыграла второстепенную роль. Главная досталась ее однокурснице Вике Флеровой. Все вокруг говорили, что Флерова не годилась нашей Лиле даже в подметки.

Лиля была красавицей, и в скромном платье колхозницы она была хороша. В те времена каждый фильм становился событием. У Лили был огромный успех. Ее узнавали на улице, о ней писали в журналах. Но эта роль оказалась последней. В отличие от Флеровой, которая со временем сделалась знаменитой, Лиля больше не снялась ни в одном фильме. За ней частенько приезжала машина и увозила на пробы. Пробы затягивались. Лиля возвращалась под утро или даже на следующий день, однако в кино ее больше не взяли.

Вскоре Алексей сделал ей предложение, но Лиля ему отказала. Для всех жильцов нашей квартиры ее отказ стал громом среди ясного неба. Никто не ожидал такого исхода. Было ли это связано с творческой неудачей или еще с чем-то – не знаю. Но я была уверена: даже после разрыва Лиля продолжала любить Алексея. Впрочем, я была ребенком и могла ошибаться.

Да, кстати… В кино Лиля снялась под псевдонимом Алешина. Во-первых, еврейские фамилии не были в то время в почете. Во-вторых, и это мое мнение, она давала понять Алексею, что принадлежит только ему.

Вот так Лиля Глейзер отказалась выйти замуж за Алексея Кавалерова, сына абажурщицы Александры Филипповны.

Почему? Об этом знала только она.

Вскоре нашу квартиру поделили на две части, и жильцов расселили.

Даже на следующий день Катерина оставалась под впечатлением рассказа Инны Михайловны. Вчерашние посиделки загнали ее в депрессию. Казалось, утро было безрадостным, завтрак – безвкусным, а вся дальнейшая жизнь – лишенной всякого смысла.

«Прав Герман, – думалось Катерине. – Нужно искать работу».

Конечно, многое в своей профессии она упустила. Сама жизнь и фармакологическая научная мысль ушли далеко вперед, не ожидая, пока она запрыгнет в последний вагон.

«Сегодня же накуплю справочников и учебной литературы».

Катерина решила искать работу провизора и занялась этим немедленно. На первом же сайте нашла подходящее предложение:

«Компания «Инвестфарм» приглашает на работу провизора. Требования: опыт работы не менее трех лет. Высшее специальное фармацевтическое образование. Сертификат специалиста».

Не заморачиваясь составлением резюме, Катерина сразу же позвонила:

– Здравствуйте, я по объявлению.

Напористый женский голос осведомился:

– На какую вакансию?

– Провизор.

– Имеете опыт работы?

– Около десяти лет.

– Вы москвичка?

– Почти.

– Что значит – почти?

– Мы с мужем только что купили квартиру, но я еще не прописана.

– Где работали в последнее время?

– Нигде.

– Декрет?

– Нет. Просто пять лет не работала.

После продолжительной паузы голос спросил:

– Сколько вам лет?

– Сорок четыре.

– Простите, нам нужен человек помоложе.

Не успев возразить или хотя бы спросить, почему, Катерина услышала гудки. Положив трубку, она застыла, глядя на экран ноутбука. Казалось, ничто не заставит ее повторить подобный звонок.

Катерина встала, прошла в спальню и села перед зеркалом, у которого стояла косметика. Приблизившись к отражению, придирчиво осмотрела свой лоб, веки и губы. Никто лучше нее не смог бы разглядеть морщинки и прочие несовершенства лица. Потери, которые она понесла в битве с возрастом.

И пусть у нее пышные волосы, яркие глаза, милый вздернутый нос и гладкая кожа. Ей сорок четыре. У многих женщин этого возраста есть внуки. А она, Катерина, – пустоцвет. Стареющая провинциалка, которая приперлась в Москву за работой. В Москве полно молодых, дерзких и злых, и ей до них далеко.

Закрыв ладонями лицо, она поднялась на ноги.

«Куда уходит время? Куда оно утекает? И почему так незримо и подло?»

Катерина отняла руки, поправила волосы и, встав к зеркалу боком, оглядела себя в профиль. Живота нет, сзади – подтянуто… В этот момент ей позвонил Герман. Не дав ему говорить, она с ходу сказала:

– Мне отказали в работе.

– Кто? – голос мужа звучал ровно, без удивления.