Анна Князева - Пленники старой Москвы

– Я нашла объявление и позвонила. Мне сказали, им нужен человек помоложе.

– Решила в эскорт-услуги пойти?

– Шутишь? А мне не смешно.

– Знаешь, как теперь говорят? Забей на работу. Оставь ее тем, кому нечего есть. Пойди на курсы рисования акварелью. Тебе понравится. В конце концов, давай купим собаку.

– Ты сам сказал, что мне нужно работать.

– Мало ли, что я сказал! Теперь говорю: тебе не дашь больше тридцати пяти. – Трубников всегда так говорил перед тем, как сказать что-нибудь неприятное. И он сказал: – Я уезжаю в командировку. Вернусь только завтра.

– Куда?

– В Тулу.

– С Балашовым?

– Один.

– Когда?

– Минут через тридцать.

– Что ж, береги себя.

– Ты – тоже, – спохватившись, Герман спросил: – Как там в квартире?

Поколебавшись, Катерина решила не говорить ему про находку. Сказала только:

– Там все нормально.

Попрощавшись, они остались каждый при своем. Он – в неведении реальных событий, она – вне понимания, куда и с кем он поедет.

И все-таки Катерина решила купить фармакологический справочник и пару учебников. Отправившись на Мясницкую, она сказала водителю такси остановиться у книжного. Провела в магазине двадцать минут и вышла оттуда с объемным пакетом. Решив купить пару книг, остановилась лишь на восьмой.

В машине Катерина вспомнила, что ей нужно прописаться в новой квартире. Проверила в сумочке паспорт и копии документов. Все было на месте.

– Остановите, пожалуйста, здесь! – сказала она водителю.

Он заметил:

– Мы еще не приехали.

– Я выйду раньше. – Катерина расплатилась и вылезла из машины.

Паспортный стол был в двух кварталах от дома. Она зашла в зал, встала в очередь и, чтобы не скучать, достала умную книжку из тех, что купила.

Очередь подошла быстро, Катерина не успела вчитаться.

Взглянув на предоставленные документы, паспортистка спросила:

– Прописываться?

– Вы же видите…

– Заполните, – на стойку перед Катериной лег формуляр.

Приступив к его заполнению, она вдруг спросила:

– А если я попрошу вас выяснить, куда переехала семья, которая прежде жила в нашей квартире?

– Только через запрос.

Катерина продолжила заполнение формуляра и между делом сказала:

– Такая молодая, а уже бюрократка.

– Кто – бюрократка? – у паспортистки выгнулись брови.

– Вы. – Катерина взглянула на нее с преувеличенным сожалением. – Прикрываетесь какими-то инструкциями. Всего пара минут – заглянуть в базу. Компьютер – перед вами. Вы же понимаете, я бы не обратилась…

– Подождите! – паспортистка прервала словесное извержение. – При чем здесь инструкции?

– Сами сказали, нужно писать запрос.

– Вот и пишите, а я все найду.

– Сейчас?

– Когда же еще? – Паспортистка ткнула пальцем в листок под стеклом. – Вот образец.

Катерина записала нужную информацию и протянула в окошко. Девушка прочитала:

– Фаина Евгеньевна Глейзер, Лилия Глейзер… Отчество Лилии знаете?

– Нет.

– В каком году они проживали в вашей квартире?

– Съехали в тысяча девятьсот пятьдесят втором.

Пару минут паспортистка нажимала на клавиши. Потом объявила:

– По ним нет никаких данных.

– Что значит – нет? – удивилась Катерина.

– Вижу Белоцерковских, вижу Еремину, Ротенберг, еще несколько человек… Куда уехали Глейзеры, сказать не могу.

– Они в пятьдесят втором переехали.

– Говорю вам: их нет.

– Я вам не верю.

– Ну, знаете… – Девушка развернула монитор к Катерине: – Сами смотрите.

Она пробежала глазами.

– Теперь вижу.

– Прописываться будете?

– Буду.

– Тогда не задерживайте очередь, заполняйте ваш формуляр.

Из паспортного стола Катерина вышла в полном недоумении, но со столичной пропиской в паспорте.

По дороге в квартиру подумалось, что Инна Михайловна – женщина с богатой фантазией. Потом она предположила, что информацию потеряли при оцифровке. Ни та, ни другая версия не вписывалась в понимание ситуации. Катерина была уверена: здесь что-то не так. Эта уверенность зиждилась на ее интуиции, которой она привыкла гордиться.

Кстати, к вопросу об интуиции: Катерина понимала, что Герман соврал, но предпочитала мнимое неведение мучительным приступам ревности. Она придерживалась народной мудрости: не буди лихо, пока оно тихо, и чувствовала себя предельно комфортно.

Войдя в квартиру, Катерина заметила, что с полом уже закончили.

– Я ждал вас, – сказал Исаев.

– И я пришла, – оптимистично сообщила она.

– У нас небольшое ЧП.

– Вы не поверите, мне уже интересно. Что на этот раз?

– Сегодня утром я привел сюда новую бригаду строителей. Ребята решили прибить крючки для одежды…

– Ну?..

– Начали прибивать их в кладовке…

– И что дальше?

– Дали пару раз молотком по задней стене…

– И?..

– Стенка упала.

– На них? – испугавшись, Катерина побежала в конец коридора.

– Нет! – Исаев подался за ней.

– Ну, показывайте. – Она сунула нос в кладовку.

– Смотрите… – Прораб подошел к задней панели и сдвинул ее в сторону. – Когда-то здесь была дверь.

– Здесь был черный ход, мне говорили.

– Дверь сняли, проем закрыли панелью. – Он выглянул на лестницу черного хода. – Этой ночью кто-то расковырял ее и влез в квартиру.

– Зачем? – Катерина удивленно округлила глаза.

– Я не знаю. Ваша квартира – вы разбирайтесь. Заявляйте в полицию, жалуйтесь участковому.

– Поверить не могу…

– Не можете? – Исаев взял ее за руку и вывел на тесную площадку черного хода. – Смотрите! – он показал на свежие сколы. – Вот, вот и вот! Вскрыли, зашли, а потом наскоро прикрепили панель степлером.

– У вас пропал инструмент? – озаботилась Катерина.

– Инструмент на месте.

– Зачем же сюда лезли?

– Говорю: ваша квартира – вы разбирайтесь.

Катерина разозлилась. И разозлилась в первую очередь на себя.

– Мне все надоело! Не буду никуда заявлять! Забейте все к чертовой матери, и дело с концом!

– Что ж, вам виднее. Сегодня прикажу заложить проход кирпичом.

Катерина пошла к выходу. Задержавшись у входа в комнату Глейзеров, зашла внутрь. Подошла к печке и открыла чугунную дверцу. Заглянув туда, спросила Исаева:

– Куда делась зола?

Он глубоко вздохнул.

– Ну, знаете… Только за этим я еще не следил!

«Кто забрал из печки золу?» – на первый взгляд глупый вопрос.

Катерина не собиралась обсуждать эту историю ни с кем, кроме Исаева. Но, даже спросив у него, пожалела. Прораб наверняка посчитал ее сумасшедшей. Или еще хуже – зажравшейся бабой, которая сдерет десять шкур за пепел в печи.

Это бессмысленное событие совпало с проникновением в квартиру и наводило на определенные мысли, развитие которых грозило перерасти в новую версию. И вряд ли этой версии суждено получить подтверждение. Расследование смерти рабочих застряло на простом медицинском диагнозе, который оказался важнее здравого смысла.