Клод Изнер - Всюду кровь

– Это правда?

Он взглянул на нее с нежностью и удивлением.

– Уже в детстве я любил выдумывать разные истории и в конце концов сам начинал в них верить. Вы не считаете, что, если во что-то веришь, это что-то становится реальным?

Она задумалась.

– Ладно, ладно, вернемся на твердую, каменистую почву правды: я родился в Париже, мой отец родом из Италии, мать – из Шербура.

Официант расставил на столе тарелки.

– Расскажите о себе, Лора.

– О себе… Что ж. Мне двадцать три года. Детство я провела между двором дома, где мы жили, школой на улице Келлер и фенами для волос. Отца я никогда не видела. Мать держала парикмахерский салон. Она умерла, когда мне было пятнадцать. После этого я жила у родственников. Когда мне исполнилось восемнадцать, я получила наследство – деньги, вырученные от продажи салона. На них я смогла купить это ателье, на улице Патриархов, но я вряд ли проработаю там слишком долго – во всяком случае, мне хочется так думать. Больше всего меня интересует репортажная фотография.

Увлеченно следя за руками Лоры, неловко пытавшейся управляться с палочками, Миро попытался представить себе, какой она была в шестнадцать лет. Наверняка она не слишком изменилась. А вот ты, старик…

– Мне нравится, что вы торгуете книгами, – сказала она.

– Преимущество в том, что у меня всегда есть что почитать… (Миро понравилось, что его профессия показалась Лоре достойным занятием.) Правда, я часто говорю себе, что я дурак, что куда выгоднее было бы продавать сувениры. Особенно часто я думаю об этом в дни, когда выручки нет и настроение хуже некуда.

– Променять Гюго на Эйфелевы башни?

Миро застыл, подняв палочки: он не мог оторвать глаз от ее лица, не мог поверить в то, что она сейчас сказала. Его пронзила острая боль: он вдруг вспомнил, что за череда событий привела его к ней. Неужели и их встреча тоже была предусмотрена сценарием? Почему она пришла на набережную, хотя накануне ясно дала понять, что ему не на что рассчитывать? Знакома ли она с Амели Ногаре?

– Почему Гюго? – хрипло спросил он.

– Я заметила среди ваших книг красивое издание его стихов и вспомнила, как у нас в школе однажды устроили конкурс. Я стояла на сцене, совершенно одна, умирая от страха. Мне нужно было прочесть… Подождите… «Была бледна – не без румянца, / Мала, но волосы длинны, / И говорила…» [35]Не помню дальше.

Она улыбнулась ему. Впервые за вечер она поддалась порыву и совершенно расслабилась.

Он разозлился на самого себя за то, что заподозрил ее.

– Миро, все в порядке?

– Я фотографирую этот вечер, – прошептал он. – Не хочу его забыть.

На улице лил дождь. Держась за руки, они сбежали по лестнице в метро. Они промокли и смеялись, потешались над этим, радуясь тому, что они вместе. Они уже видели вдали выход из туннеля, но все еще не осмеливались спросить себя, что их ждет впереди.

Они вышли на станции «Сансье». Небо будто разорвалось и извергало потоки воды. Он обнял ее: ее губы были мягкими и теплыми. Легко отстранившись, он положил руку ей на затылок.

– Осторожнее, Миро, я могу привязаться к вам.

– Слишком поздно, – шепнул он. – Моя броня уже пала.

Дождавшись, пока она откроет входную дверь, он тихо сказал:

– Я приду завтра, после работы, часов в семь, – и ушел, не дожидаясь ее ответа.

22 октября

Миро проснулся от грохота мусорной машины: очнулся от сна, наполнившего все его существо счастьем. Проснуться и чувствовать себя счастливым! Как давно с ним такого не было?

Он открыл глаза. В расчерченном тенями океане комнаты подводными глыбами плавали шкаф, стулья, письменный стол. Он сел на постели, огляделся. Голос. Из соседней комнаты доносился чей-то голос.

– Ну что, дружок, о тебе забыли? Погоди, Селим сейчас даст тебе чего-нибудь, чтобы ты мог набить брюхо.

Миро охватило угрюмое осознание реальности происходящего, сожаление от того, что его вырвали из прекрасного сна. Рывком вскочив с кровати, он рванул на себя дверь.

– Я способен сам накормить свою собаку!

Селим отложил в сторону пакет с сухим кормом.

– Я думал, он проголодался, – пробормотал он.

– Думал? Ты? Да ты шутник! Ты обосновался в моем доме, являешься, когда хочешь! В следующий раз уж будь добр, постучи, ладно?

– Послушай, Миро, если хочешь, чтобы я извинился, то я готов. Так вот, извини за тот вечер и спасибо, что приютил. Больше я тебе не помешаю. Я съезжаю.

Выпустив пар, Миро тут же расслабился.

– Не дури, можешь оставаться, сколько потребуется, но только если не ночуешь дома, хотя бы предупреждай меня.

– Ты что, беспокоился?

– Не то чтобы очень. Как тебе фильм?

– Какой фильм?

– Забудь. Ты нашел себе комнату?

– Да. Генриетта очень милая, я ей нравлюсь, она мне тоже нравится, так что, получается, мы созданы друг для друга, прямо как в песне: Мое сердце подобно скрипке, к ней подходит лишь твой смычок 1 [36]– и это замечательно. Я ведь очень сентиментален, знаешь?..

Миро ошеломленно смотрел на него.

– Ты сейчас говоришь о Стел… Генриетте, моей соседке с набережной?

– Именно. Миро, я бесконечно тебе признателен, ты – причина моего счастья, потому что в постели Генриетта…

– Стоп! Достаточно, прекрати. Ты точно переезжаешь?

– Да, завтра-послезавтра я зайду за чемоданом, ключи занесу тебе на набережную. Мне пора, меня ждет Диего. Ах да, там для тебя письмо, я нашел его в ботинке, под диваном. Увидимся!

Выйдя на кухню, Миро увидел прислоненный к кофеварке голубой конверт. На нем стояло его имя – МИРО Ж., составленное из разномастных, вырезанных из газеты букв. Миро долго с отвращением рассматривал конверт, как какое-то противное насекомое. Наконец, он вытянул руку, ухватил его кончиками пальцев и швырнул на стол в чулан. Он был уверен, что не станет открывать письмо.

Он сконцентрировался на насущных делах: нужно прибрать в квартире, вычистить пылесосом ковры, поменять постельное белье, купить продукты. Рано или поздно Лора согласится зайти к нему.

Все утро конверт пролежал на своем месте. Миро проходил мимо пару десятков раз, снова и снова делая вид, что его не замечает. Он отдраил кухню, туалет, ванную комнату, разобрал грязное белье. Часов в десять спустился в прачечную самообслуживания, где столкнулся с Коринной Левассёр: его ждал захватывающий рассказ о том, как у Ланселота и Персеваля режутся зубы. Коринна сумела найти чудесный сироп, который как рукой снял у ее детей все болезненные ощущения. Пока белье стиралось, Миро вывел Лемюэля пересчитать квартальные фонари, затем сходил в супермаркет за свежими овощами, мясом, молоком и запасом консервов. Сеялся мелкий дождь: решив, что в такую погоду на работу можно не спешить, Миро подолгу, тщательно выбирал все продукты. Зайдя в аптеку, он купил крем для бритья, мыло и две упаковки презервативов. Он вновь стал нормальным человеком.