Татьяна Полозова - Хаос и Порядок

— Спасибо, сэр. Больше Вы меня не увидите. Если Вам нужно будет оставить жилье раньше времени или продлить срок, просто дайте знать. Я живу этажом выше. Если нужна будет помощь, я, — старик не договорил, посчитав, что и так слишком много болтает и, боясь потерять столь дорогого клиента, удалился, пробормотав в конце прощальные слова.

Незнакомец так и остался стоять у окна, не обратив внимания на уход хозяина квартиры.

— Is gearr go mbeidh gach rud dul chuig deannaigh [7] Скоро все обратится в прах (ирл.) .

По центру комнаты, служащей и гостиной, и прихожей, и столовой стоял кожаный диван цвета, что называется «бедра испуганной нимфы» с раскиданными подушками и покрывалом. Рядом с ним кофейный столик со стеклянной столешницей и изогнутыми деревянными ножками, а напротив, низкая тумба с широким телевизором. Прямо у окна располагался круглый стол, накрытый белой скатертью с ротанговыми подложками под столовые приборы и высокой округлой вазой с фруктами. У стены, напротив входа, разместился ореховый комод с тремя длинными и двумя рядами коротких ящичков. Над комодом висело зеркало в раме того же цвета, а на нем самом стояли несколько фотографий семьи Кет, ее самой, Майкла и маленькой девочки в окружении плюшевых игрушек.

— Тебе не кажется, что он должен знать? — Поинтересовался Оливер.

Они с Кетрин сидели на диване в ее гостиной, Рейчел уже отправилась спать и теперь Кетрин сжимала в руках расшитую вручную подушку.

— Нет. — Резко сказала она. — Он не имеет права знать.

— Но он отец. — Попытался настоять Оливер. Он поставил на кофейный столик, рядом с диваном полупустую кружку с кофе, отодвинув ее от края и старался поймать взглядом глаза Кет, которая смотрела то в пол, то в сторону, будто боялась зрительного контакта с мужчиной.

— Он просто предоставил биологический материал и все. — Грубо ответила она.

— Это было полтора года назад. Он изменился. Знала бы ты как он мучился. — Страдальчески произнес Оливер, растирая виски, в которых колотился пульс от напряженного рабочего дня и слишком большого количество новой информации.

— Люди не меняются, по крайней мере, так быстро. — Настаивала на своем Кетрин.

— Но ты же сама видишь, каким он стал. — Упирался Оливер.

— Черт бы тебя побрал, Уинстер! — Женщина вскочила на ноги и закричала так, что и без того гудящая голова мужчины готова была треснуть. — Я рассказала тебе все не за тем, чтобы ты поехал к нему и растрепал мою маленькую тайну. Рейчел только моя дочь и больше ничья. Питер отказался от нее, когда она была еще в утробе. Он убил своего ребенка!

Оливер посмотрел на девушку, ожидая увидеть все: ярость, злость, негодование, но увидел отчаяние. Слишком много боли принесли ей те недели в Академии и слишком много ей пришлось пройти в одиночестве, чтобы теперь, просто так все забыть. В глубине души он понимал, что она права, но факт того, что Марлини не знал о существовании дочери не мог принять.

— Он дал мне триста долларов на аборт! Он продал свою дочь за триста баксов! Пусть подавится ими! И не смей мне говорить, что я не права. — Кетрин обрушилась на диван и схватилась за голову.

— Кетрин. — Оливеру с одной стороны так хотелось обнять ее, утешить, но в тоже время он боялся этого, боялся ее. — Я просто… Майкл, он знает? — Нерешительно спросил он.

— Конечно, — натянуто усмехнулась она. — Ты думаешь, я стала бы скрывать от него этот факт? Он и так слишком много дерьма отхлебнул из-за меня. — Покачала она головой.

— Не надо, Кет. Что было, то было и тут уж ты не виновата. Просто так получилось. Если тебе и Питеру было суждено быть вместе тогда, то никто во всей Вселенной не смог бы этому помешать. — Оливер положил свою горячую руку ей на плечо и слегка сжал в попытке успокоить.

— Не знала, что ты такой фаталист. — Пробормотала женщина, чуть повернувшись к нему. Теперь на ее лицо падал тусклый свет желтой лампы, делая ее более загадочной и далекой. Оливер никогда не понимал ее души, ее мыслей, ее желаний, а теперь и вовсе запутался.

— Я не знаю, как мне быть. Зря я согласился отвезти тебе эти бумаги. Мне страшно.

— Страшно? — Удивилась женщина.

— Я исполню твою просьбу. — Оливер встал с дивана и подошел к двери. — Но мне страшно, смогу ли я долгу разделить с тобой эту тайну.

Кетрин закрыла глаза рукой не в силах вынести его укоряющего взгляда.

— Не провожай. Я сам закрою дверь. — Коротко ответил мужчина и вышел, напоследок услышав, как заплакала Рейчел в своей детской.

— Убитая — Клаудия Андерсон, 22 года. — Сухо излагала факты Барбара, склонившись над телом молодой женщины, аккуратно расположившемся на маленьком коврике посреди комнаты. Она словно уснула, свернувшись клубочком, стараясь никому не мешать. — Студентка Джорджтаунского университета, отделение этносоциологии.

На этих словах Кетрин вскинула брови и удивленно посмотрела на женщину. Не каждый день убивают тех, кто учился с тобой на одном факультете. Но Барбара не реагировала и продолжала упорно, но безразлично читать данные о жертве.

— Жила одна. Родители умерли, когда она была еще ребенком. Этот дом, — агент Уинстер на мгновение подняла глаза, оглядела комнату и снова уткнулась в листок бумаги, — достался ей от бабушки. Она, судя по всему, писала диплом, когда ее настиг убийца.

— Настиг? Есть следы сопротивления? — Уточнил Питер, рассматривавший деревянные статуэтки оленей и быков, выставленные по росту на комоде.

— Нет, она не сопротивлялась, даже, скорее наоборот, приняла свою смерть, можно сказать смиренно. — Ответила Барбара, гулко выдохнув.

— Убийца оставил какие-нибудь улики? — Осведомился Алан, также присутствовавший на осмотре места преступления.

— Нет. Никаких.

— А жертва убита тем же способом?

Барбара кивнула, что-то еще проворчала и посмотрела на напарников.

Марлини выглядел сегодня хуже обычного: помятое лицо, еще более отросшая щетина, маленькое, но все же заметное кофейное пятно на воротнике рубашки и странный галстук с размазанным узором. Он почти не смотрел на Кет и ей даже показалось, что он на нее сердит. На секунду она подумала, что Оливер не сдержал слово, но тогда Марлини повел бы себя иначе. Он не имел привычки втихушку дуться на кого-нибудь и предпочитал высказать все, что думает в лицо, пусть это и не было слишком учтивым.

Кетрин подошла к напарнику поближе и прошептала ему на ухо:

— Каждую ночь новое убийство. Тебе не кажется, что это слишком.

— Скажешь это преступнику. — С сардонической улыбкой заметил агент.

Он отошел от нее на несколько шагов, даже не взглянув. Кет, без удовольствия отметила про себя, что ей не хватает зрительного контакта с ним. Ей просто, черт возьми, не хватает его глаз! Его гребаных карих глаз, манящих как горячий шоколад зимним вечером! Она всю прошлую ночь не спала, думая над словами Оливера и его предложением. Она перебрала все аргументы, «за» и «против», перебрала в памяти все воспоминания, хорошие и плохие, которые затаила в глубине души, и которые, поклялась никогда не доставать из подсознания. И, вот, когда под утро, она, наконец, смогла уснуть, ей снился Питер и Рейчел, снилось то, как они все вместе гуляли в парке, как проводили вместе время, как он баюкал ее, как кормил, как просыпался по ночам. Кет давно уже не плакала во сне, но сегодня все стало исключением.