Сидни Шелдон - Оборотная сторона полуночи

– Здесь не может быть провала, – убеждала его Ноэлли. – Это придумал самый изобретательный человек во Франции.

Во второй половине того же дня, выходя из дому, Ноэлли заметила прислонившегося к стене человека, который притворялся, что читает газету. Зима уже вступила в свои права, и на улице было свежо и сухо. Стоило Ноэлли сделать несколько шагов, как человек с газетой выпрямился, отделился от стены и последовал за ней, держась на почтительном расстоянии. Ноэлли шла размеренно, не спеша, часто останавливаясь перед витринами магазинов.

Через пять минут после ухода Ноэлли на улице появился консьерж, посмотрел вокруг, желая убедиться, что за ним нет слежки, остановил такси и велел водителю ехать на Монмартр к магазину спортивных товаров.

Спустя два часа консьерж сообщил Ноэлли:

– Он будет у вас в субботу вечером.

В субботу, отыграв спектакль, Ноэлли увидела, что за кулисами ее ждет полковник Мюллер. От волнения мурашки забегали у нее по спине. Все было рассчитано по секундам, и любая задержка могла обернуться гибелью.

– Из зала я любовался вашей игрой, фрейлейн Пейдж, – сказал ей полковник Мюллер. – С каждым разом она становится все совершеннее.

Его вкрадчивый высокий голос заставил ее отчетливо вспомнить свой страшный сон.

– Благодарю вас, полковник. Простите, мне нужно переодеться.

Ноэлли направилась в свою артистическую уборную. Мюллер засеменил за ней.

– Я пойду с вами, – заявил полковник.

Она вошла в уборную. Лысый альбинос не отставал ни на шаг. Он удобно устроился в кресле. Какое-то мгновение Ноэлли колебалась, а потом принялась раздеваться прямо при нем. Мюллер бесстрастно наблюдал за ней. Она слышала, что он гомосексуалист, и это обстоятельство лишало ее грозного оружия – сексуального воздействия.

– Воробушек мне кое-что начирикал сегодня, – сказал полковник Мюллер. – Он попытается убежать сегодня вечером.

У Ноэлли на секунду остановилось сердце, но она и виду не подала. Она стала снимать грим, чтобы выиграть время. Потом спросила:

– Кто собирается убежать сегодня вечером?

– Ваш друг Исраэль Кац.

Ноэлли резко повернулась к нему и только тут сообразила, что сняла лифчик.

– Я не знаю никакого…

Она заметила, как победно засверкали его розовые глазки, и не попалась в ловушку.

– Постойте, – спросила она с притворным безразличием, – вы говорите о молодом враче, жившем при больнице?

– Ага, значит, вы все-таки помните его!

– Смутно. Он когда-то лечил меня от воспаления легких.

– И после самопроизвольного аборта.

Полковник Мюллер произнес эти слова характерным для него вкрадчивым и высоким голосом. Ноэлли вновь охватил страх. Раз гестаповцы копают так глубоко… Какая она дура, что влезла в это дело. Однако даже рассуждая таким образом, Ноэлли понимала, что уже поздно идти на попятный. Машина пущена, и через несколько часов Исраэля Каца ждет либо свобода… либо смерть. А что будет с ней?

Полковник Мюллер продолжал:

– Вы утверждаете, что в последний раз видели Каца в кафе несколько недель назад.

Ноэлли отрицательно покачала головой.

– Я никогда не говорила этого, полковник.

Полковник Мюллер посмотрел ей в глаза долгим взглядом, а затем нагло уставился на ее обнаженную грудь, живот и прозрачные трусики. Потом снова заглянул ей в глаза и вздохнул.

– Люблю красивое, – вкрадчиво начал он. – А если вдруг придется уничтожить эту красоту? И все из-за человека, который для вас ничего не значит. Как ваш друг собирается убежать, фрейлейн?

Было что-то жуткое в спокойствии его голоса. Ноэлли внутренне содрогнулась. Она превратилась в Аннет, невинную и беспомощную героиню пьесы, которую играла на сцене.

– Я действительно не понимаю, полковник, о чем идет речь. Я бы хотела вам помочь, но не знаю как.

Полковник Мюллер долго гипнотизировал Ноэлли своими воспаленными глазками, а затем вдруг резко поднялся на ноги.

– Я научу вас, как это сделать, фрейлейн, – вкрадчиво пообещал он. – И сам получу от этого большое удовольствие.

Он повернулся к двери и напоследок сказал:

– Кстати, я посоветовал генералу Шайдеру отложить эту поездку с вами.

Ноэлли почувствовала, что теряет самообладание. Теперь уже нельзя предупредить Исраэля Каца.

– Полковники всегда вмешиваются в личную жизнь генералов?

– В данном случае нет, – с сожалением заметил полковник Мюллер. – Генерал Шайдер не собирается отказываться от своего рандеву.

Мюллер резко повернулся и вышел.

Ноэлли проводила его взглядом. У нее бешено билось сердце. Она посмотрела на золотые часы, стоявшие на трюмо, и стала быстро одеваться.

Без четверти двенадцать Ноэлли позвонил консьерж и сообщил, что генерал Шайдер уже едет к ее дому. Голос у консьержа дрожал от волнения.

– Машину ведет его шофер? – спросила Ноэлли.

– Нет, мадемуазель, – четко ответил консьерж. – Он в машине вместе с генералом.

– Благодарю вас.

Ноэлли повесила трубку и поспешила в спальню, чтобы еще раз проверить багаж. Ошибки быть не должно. Раздался звонок в дверь, и Ноэлли направилась в гостиную, чтобы впустить гостя.

В коридоре стоял генерал Шайдер, а у него за спиной она увидела его шофера, молодого капитана. Генерал Шайдер не надел военной формы. В безукоризненном темно-сером костюме, тонкой голубой сорочке и черном галстуке он выглядел очень элегантно.

– Добрый вечер, – официально поздоровался он.

Генерал вошел внутрь, а затем кивком головы подал знак шоферу.

– Мои вещи в спальне, – сказала Ноэлли, – вон там.

– Благодарю вас, фрейлейн.

Капитан скрылся в спальне. Генерал Шайдер подошел к Ноэлли и взял ее за руки.

– Знаете, что весь день не давало мне покоя? – спросил он. – Мысль о том, что не застану вас, что вы передумаете. Каждый раз, когда звонил телефон, я боялся брать трубку.

– Я всегда держу свои обещания, – успокоила его Ноэлли.

Она наблюдала за капитаном, который вынес из спальни ее большую коробку с гримом и сумку с одеждой.

– Есть еще что-нибудь? – поинтересовался он.

– Нет, – ответила Ноэлли. – Это все.

Капитан взял вещи и вышел из квартиры.

– Вы готовы? – спросил генерал Шайдер.

– Давайте-ка выпьем на дорожку, – быстро предложила Ноэлли. Она поспешила к бару, где в ведерке со льдом стояло шампанское.

– Позвольте мне, – генерал откупорил бутылку.

– За что мы пьем? – спросил он.

– За Этрета.

Они чокнулись и выпили. Ставя бокал на стол, Ноэлли незаметно взглянула на свои часики. Генерал Шайдер что-то говорил ей, но она почти все пропускала мимо ушей. Голова у нее была занята тем, что в это время происходило внизу. Ей нужно вести себя осторожно. Спешка или промедление приведут к гибели. Не уцелеет никто.