Наталья Солнцева - Шулер с бубновым тузом

— Для кого? — не понял Лавров.

— Для самой себя.

— Это уж ты хватила через край, — возразил он. — До такого ни один царский агент не додумался бы. Ему бы просто в голову не пришла абракадабра типа нового воплощения! Надо иметь особый склад ума, чтобы дойти до этого. Люди мыслят проще.

— На то и был расчет. Только зря ты недооцениваешь людей, Рома. Что касается Жанны де Ламотт де Гаше, она не заблуждалась на их счет и обставилась соответствующим образом. Представь себя на ее месте. Ты умираешь, родни у тебя нет, родового имения тоже… где тебя похоронят, неизвестно. Зато у француженки не было сомнений, что после ее смерти начнутся поиски пропавших камней. Кому она могла бы довериться?

— Никому, — покачал головой начальник охраны.

— Правильно. Довериться некому, а знаки оставить надо. Следовательно…

— …она их зашифровала.

— Но сделала это хитро и тонко, — кивнула Глория. — Графиня заранее подготовилась к своему уходу. Ума ей было не занимать, она понимала, что всех ее друзей-приятелей непременно допросят: и княгиню Голицыну, и барона Боде, и слуг. Поэтому ход с «синей шкатулкой», скорее всего, был отвлекающим.

— Для отвода глаз? — забыл о своем скепсисе Лавров.

— Именно! Похитить у беззащитной женщины шкатулку проще простого, вряд ли искушенная в интригах Жанна хранила бы в ней нечто действительно ценное.

— Пожалуй, да…

— Значит, графиня оставила знаки на виду. Там, где никто не будет их искать. Причем в таком виде, чтобы они могли пережить века и не затеряться.

Начальник охраны ощутил, как покрывается испариной. Загадка казалась ему неразрешимой и в то же время невероятно опасной.

— В синей шкатулке камней точно не было, — пробормотал он. — Это ясно. Но все остальное… полный мрак.

— У покойной остались и другие шкатулки. В одной из них могла храниться сущая безделица, например, игральная карта. Бубновый туз… который волею судьбы оказался у барона Боде, а затем перешел к его потомкам.

— И что за подсказка — бубновый туз?

Глория с сожалением развела руками. Кроме картины «Шулер с бубновым тузом» ей ничего не открывалось. Трое игроков в карты, один из которых жульничал, назойливо лезли в голову, оттесняя все прочие мысли.

— Я отыщу картину в Интернете и посижу над ней. Авось, что-то толковое придет на ум.

Лавров ощущал себя выжатым, измотанным, хотя он ничего не делал — просто прятался за ширмой и слушал чужой разговор. Ему захотелось поесть и завалиться спать на сутки, не меньше.

— Зачем этой Анне-Жанне понадобилась пластика? — спросил он, зевая.

— Чтобы вернуть себе лицо, полагаю. Она подсознательно чувствовала себя Жанной де Ламотт, только не могла понять, что с ней происходит.

— А теперь поняла?

— «Бегающий» шрам от клейма тоже подливал масла в огонь, — добавила Глория. — В какой-то момент Анна оказалась перед выбором: кто же она на самом деле? И как ей вести себя дальше? Ее замкнутость и неуживчивость объясняются серьезным внутренним конфликтом. С каждым годом «это» накатывало все чаще, и ей все труднее становилось выходить из образа Жанны де Ламотт.

Лаврова не увлекали психологические экскурсы. Он рассуждал как бывший опер.

— А не могла Анна Ремизова начитаться приключенческих романов и возомнить себя французской авантюристкой? Почва для этого в Старом Крыму благодатная. Местные легенды располагают чувствительных барышень к буйной фантазии. Анна стала одной из жертв «бриллиантовой лихорадки», обуявшей крымских кладоискателей. Она обыкновенная истеричка, и ее стигмат — проявление нервного заболевания…

Последний довод Лаврова заставил Глорию погрузиться в размышления.

Он расценил это как свою победу. Логика взяла верх над мистикой. Глория наконец задумалась о том, в какое положение поставил ее Николай Крапивин. Ожерелье королевы, любовь-морковь, отцы и дети, — это все лирика, а дельце-то с криминальным душком. Убийство двух человек — не шуточки.

Санта принес в каминный зал кофе и пирожные, изготовленные им по собственному рецепту.

Соседка Маруся, которая держала всякую сельскую живность и снабжала великана домашними яйцами и молочными продуктами, научила его выпекать бисквиты. Санта проникся к ней нежными чувствами и по-мужски помогал ей. Когда забор подправит, когда дымоход прочистит, лопаты да тяпки наточит. Между ним и соседкой возникло теплое чувство. Но о женитьбе и речи быть не могло. Санта прежде всего служил своей хозяйке, Глории Артуровне, а потом уж личная жизнь.

Пока хозяйка пробовала коричневый бисквит, перемазанный шоколадным кремом, великан с замиранием сердца следил за ней. Одобрит или скривится? Вкусно или не очень?

Лавров уписывал пирожные за обе щеки, но его похвала для Санты ничего не значила.

— Балуешь ты нас, — улыбнулась Глория, и слуга просиял. — Твои бисквиты лучше, чем пражские, потому что из натуральных продуктов.

Великан расплылся от удовольствия и, смущенно бормоча что-то себе под нос, удалился. В такие моменты он казался настоящим Дедом Морозом, у которого в мешке — подарки на любой вкус.

— Ты его осчастливила, — заметил начальник охраны, когда Санта скрылся за дверью. — И за что он тебе так предан? А бисквиты хороши. Я еще съем, пожалуй. Сладкое полезно для мозга.

Видимо, пирожные стимулировали его мыслительный процесс.

— Как ни крути, а трупы, судя по всему, реальные, — заявил он, насытившись. — Вряд ли господин Крапивин стал бы выдумывать. Он не совсем адекватен, однако…

— Про два убийства все правда, — перебила Глория. — Когда Крапивин говорил, я видела два мертвых тела… одно в земле, другое в воде.

— И можешь с точностью указать, где именно?

— Первое на кладбище… второе, кажется, на дне строительного котлована…

— Отлично! — Лавров отодвинул от себя пустую тарелку. — Я бы взял тебя в группу по расследованию особо тяжких преступлений. В какой-нибудь спецотдел, которые нынче охотно показывают в полицейских сериалах. Можешь конкретизировать место? Кладбищ-то много, и котлованов не меньше.

— Конкретизировать пока не могу, — вздохнула она. — Джо, похоже, уже похоронили. Чисто логически его могила должна находиться на старокрымском кладбище. А тело детектива видится мне в темной грязной воде… на окраине большого города.

— По логике вещей, это Москва, — саркастически изрек начальник охраны. — Тогда я тоже провидец.

— Каждый человек способен видеть не только глазами.

— Ну, положим, логику рано отбрасывать.

— На чистой логике далеко не уедешь.

— На чистом «видео» тоже, — парировал Лавров. — Ты ведь не знаешь, в каком именно котловане утоплено тело частного сыщика.