Майкл Коннелли - Пятый свидетель

Она посмотрела поверх моего плеча, я знал, что она ищет взглядом Герба Дэла. Ей было невдомек, что открыл мне Дэл, не знала она и о роли двойного агента, которую он теперь исполнял.

— Дэла здесь нет, — сказал я. — Говорите со мной, Лайза. Что еще мне следует знать?

Вернувшись в офис, я застал Циско в приемной. Засунув руки в карманы, он болтал с Лорной, сидевшей за своим столом.

— Что происходит? — требовательно спросил я. — Я думал, ты уже едешь в аэропорт встречать Шами.

— Я послал туда Баллокс, — ответил Циско. — Она ее уже встретила, и они едут сюда.

— Баллокс должна была сидеть здесь и готовиться к своим показаниям, которые ей, вероятно, придется давать уже завтра. Ты дознаватель, это ты должен был поехать в аэропорт. Они даже вдвоем едва ли смогут дотащить манекен.

— Расслабься, босс, он в упаковке, и они прекрасно справляются. Баллокс только что звонила с дороги. Так что сохраняй хладнокровие, все остальное мы сделаем.

Я уставился на него. Не важно, что он на шесть дюймов выше меня и на семьдесят пять фунтов тяжелее. Основной груз все равно тащу я.

— Ты советуешь мне расслабиться? Хочешь, чтобы я сохранял хладнокровие? Да пошел ты, Циско! Мы только приступили к защите, и проблема в том, что нам нечем защищаться. У меня куча слов и манекен — это все. И если ты не вытащишь руки из своих дурацких карманов и не найдешь мне хоть что-то, то манекеном буду выглядеть я. Так что не советуй мне сохранять хладнокровие, ладно? Это я стою перед присяжными каждый день, черт побери, а не ты.

Первой расхохоталась Лорна, за ней Циско.

— Вам это кажется смешным?! — взорвался я. — Это не смешно! Что, черт возьми, вас так развеселило?

Циско поднял руки в жесте «сдаюсь» и держал их так, пока не успокоился.

— Прости, босс, просто, когда ты заводишься… и я представил себе тебя в виде манекена…

При этих словах на Лорну снова напал приступ смеха. Я мысленно отметил, что надо будет уволить ее по окончании процесса. А лучше — обоих. Вот это будет действительно смешно.

— Послушай, — сказал Циско, видимо, почувствовав, что я не склонен расценивать ситуацию как юмористическую, — иди к себе в кабинет, сними галстук и сядь в свое большое кресло. А я пойду возьму свои причиндалы и покажу тебе, что я наработал. Я весь день прокручивал Сакраменто, дела продвигаются медленно, но я уже приблизился к цели.

— Сакраменто? Криминалистическую лабораторию штата?

— Нет, корпоративные документы. Бюрократия, Микки. Вот почему на это уходит куча времени. Но ты не волнуйся. Делай свое дело, а я буду делать свое.

— Мне довольно трудно делать свое, пока ты не сделал своего.

Я направился к себе в кабинет, на ходу бросив злобный взгляд на Лорну. Это только рассмешило ее еще больше.

— Очень смешно, — сказал я. — Ты достала туфли, которые я велел тебе достать?

— Да. У тебя есть все, что нужно.

Не сказав ни слова в ответ, я прошел к себе и закрыл за собой дверь.

Меня не приглашали и не ждали. Но я не видел дочку целую неделю — из-за процесса пришлось отменить блинчики в среду, — к тому же в последний раз мы расстались с Мэгги на напряженной ноте, поэтому я чувствовал потребность заглянуть к ним в Шерман-Оукс. Мэгги открыла дверь, вид у нее был неприветливый, наверное, она заранее увидела меня в глазок.

— Неподходящий вечер для незваных гостей, Холлер, — сказала она.

— Я на минутку, только повидать Хейли, если позволишь.

— Неподходящий вечер как раз у нее.

Она отступила в сторону, давая мне пройти.

— Вот как? А в чем дело?

— У нее куча домашней работы, и она запретила отрывать ее, даже мне.

Из передней я посмотрел в гостиную, но не увидел там дочери.

— Она в своей комнате и дверь закрыла. Желаю удачи. Я убираю в кухне.

Она оставила меня, а я посмотрел на верхнюю площадку. Там находилась комната Хейли, и подъем по лестнице сразу показался мне запретным. Моя дочь пребывала в подростковом возрасте и была подвержена свойственным ему перепадам настроения. Никогда нельзя было знать, на что напорешься.

Тем не менее я поднялся и, вежливо постучав в дверь, был встречен резким: «Ну что?»

— Это папа. Можно войти?

— Папа, у меня куча домашних заданий.

— Значит, нельзя?

— Как хочешь.

Я открыл дверь и сделал шаг внутрь. Она лежала в постели под одеялом, со всех сторон обложенная тетрадями и книгами, на животе у нее стоял лэптоп.

— Целовать меня нельзя, я намазалась кремом от прыщей.

Подойдя к кровати, я склонился и успел все-таки чмокнуть ее в макушку, прежде чем она оттолкнула меня.

— Много еще осталось?

— Я же сказала: куча.

Учебник по математике она положила раскрытым страницами вниз, чтобы не потерять нужное место. Я поднял его, чтобы посмотреть, что она сейчас изучает.

— Не закрой мою страницу! — В ее голосе звучал панический ужас, словно надвинулся конец света.

— Не волнуйся. Я уже сорок лет имею дело с книгами.

Насколько можно было понять, урок был посвящен уравнениям, устанавливающим соотношения «X» к «Y». Я растерялся. Она изучала то, что было за пределами моего разумения. Мне стало жаль, что она тратит время на предметы, которые никогда ей не пригодятся.

— Ай-ай, не могу тебе помочь при всем моем желании.

— Знаю, мама тоже не может. Я одна в целом мире.

— Разве не так же, как и все мы?

Я отметил, что за все то время, что я находился в комнате, она ни разу на меня не взглянула. Это угнетало.

— Ну что ж, я просто хотел сказать тебе: «Привет», — а теперь ухожу.

— Пока. Я тебя люблю.

Тем не менее никакого зрительного контакта.

— Спокойной ночи.

Я закрыл за собой дверь и спустился в кухню. Другое существо женского пола, тоже обладающее способностью своими капризами манипулировать моими настроениями, сидело на табурете за стойкой. Перед ней стоял бокал шардоне и лежала открытая папка.

Наконец она соизволила взглянуть на меня, тоже без улыбки, но все же здесь зрительный контакт был установлен, и я счел это победой. Она сразу же снова уткнулась в папку.

— Над чем работаешь?

— Да так, просто кое-что освежаю в памяти. У меня завтра предварительные слушания с хорошими перспективами, но я, в сущности, не заглядывала в это дело с тех, пор как завела его.

Обыденная рутина правовой системы. Она не предложила мне вина, поскольку знала, что я не пью. Я прислонился к стойке напротив стола.

— Знаешь, я подумываю о переходе в окружную прокуратуру, — сказал я.

Она вскинула голову и посмотрела на меня.

— Что?

— Ничего, просто пытаюсь привлечь чье-нибудь внимание в этом доме.

— Прости, но сегодня мы все заняты. Мне нужно работать.

— Да-да. Что ж, ухожу. Твоя подруга Энди, наверное, тоже варит свое зелье?